Пропавшая экспедиция

Зуев Ярослав Викторович

БОРЕЦ ЗА СЧАСТЬЕ ТРУДЯЩИХСЯ тов. ЯКОВ СВЕРЛО

Прежнее имя корабля, выведенное совсем выцветшими литерами, проступило из-под новой краски, местами слезшей от долгого пребывания в воде. И теперь, почти не напрягая зрения, каждый, владеющий русским языком мог без особого труда прочесть:

ЭСМІНЦЪ "ПАНІЧСКІЙ"

Кроме, собственно, спасательного средства, вроде бы в сеть, заброшенную бразильскими рыбаками, угодили обломки шлюпки, и на них тоже оказались сделанные на кириллице надписи. Но поскольку русского языка в округе по понятным причинам никто не знал, то и тревоги бить не стали. Да мало ли, сколько отголосков старых трагедий Амазонка преподносит в дар своим обитателям, в особенности, когда начинается поророка, чудовищная приливная волна, достигающая порой пяти, а то и десяти метров в высоту и преспокойно вырывающая с корнем исполинские деревья на берегу. Правда, поророка, как бы высоко ей не случалось подниматься вверх по Амазонке, никогда не опустошала Мадейру в среднем течении. Но, об этом никто не подумал, и деревянные фрагменты чужой лодки преспокойно пустили на растопку. Спасательный круг достался местной детворе, которая была в восторге от него, и резвилась с ним вплоть до середины зимы. Пока странная находка по чистой случайности не

попалась на глаза инспектору речной полиции из префектуры микрорегиона Итакоатиара, куда Нова-Олинда-ду-Норти входил административно. Дотошный инспектор прибыл в деревушку по какому-то совершенно иному делу, однако красный пробковый круг с русскими надписями сразу же заинтересовал его. Быть может потому, что с полгода назад полицейский лично слышал мощные раскаты грома и пытался провести в отношении этого странного инцидента расследование. Но, получил от вышестоящих инстанций сначала по носу, а потом и по рукам. Будучи человеком пунктуальным и, соответственно, прекрасным работником, инспектор подробно расспросил рыбаков, а по возвращении в Итакоатиару составил соответствующий рапорт. Именно благодаря ему еще через пару недель, на исходе февраля, о находке наконец-то пронюхали газетчики. Впрочем, она еще ни о чем не говорила сама по себе, круг могло смыть за борт волной, шлюпку могло запросто унести течением, когда оборвался буксировочный конец, да мало ли что еще. Словом, делать выводы в пользу трагического финала экспедиции было слишком рано. Да, "Товарищ Сверло" не выходил на связь, ну так этого никто никому и не обещал. Русские мраксисты много и цветасто разглагольствовали об открытости общества, которое грозились построить, но и строжайшую дисциплину у них никто не отменял, в особенности, когда был приказ держать язык за зубами. Маниакальная страсть к секретности, чрезвычайно полезная в революционном подполье, была принесена мраксистами во власть и крепко обосновалась там, пустив множество могучих корней. Это было достаточно хорошо известно заграницей.

По слухам, циркулировавшим одно время из одной бразильской газеты в другую, летом 1926-го радист русского эсминца, как-только судно миновало устье Амазонки, несколько раз выходил на связь, видимо, чтобы доложить обстановку высшему руководству или, чтобы получить ЦУ. Но сигнал был кодированным, и его не смогли дешифровать. Или не пытались сделать этого, поскольку в ту пору подобные технические задачи были по зубам спецслужбам Латинской Америки, еще не нагулявшим жирка и даже находившимся в зачаточном состоянии. Да и правительства развитых капиталистических стран, похоже, встретили повышенный интерес советских товарищей к Белой пирамиде известного прожектора Офсета флегматично, со скепсисом, видимо, посчитав эту затею очередной авантюрой. Сэр Перси давно навяз в зубах всем, за исключением традиционно доверчивых русских, о нем просто не захотели слышать.

Пожалуй, если бы за расследование взялась какая-нибудь могущественная разведывательная структура с возможностями британской Secret Service, дело бы сдвинулось с мертвой точки. Но, по окончании Мировой войны у британских спецслужб хватало проблем и без поисков неспокойного полковника, в бывших колониях творилось невесть что, они так и норовили отколоться от метрополии.

Американцам, в свою очередь, было наплевать, куда подевался сэр Перси. Да, их линкоры и крейсера уже повсюду маячили в водах южных широт, в полном соответствии с дипломатией канонерок президента Монро, творчески развитой президентом Теодором Рузвельтом в Стратегию Большой Дубинки - Big Stick Policy. Но, ни отставной британский полковник Офсет, ни Гуру западных буддистов мистер Вывих, были американцам без надобности. Во-первых, отправляясь в путешествие, они убыли из Нью-Йорка инкогнито, наплевав на PR, к которому американцы успели привыкнуть, как к обязательному поведенческому атрибуту, наряду с правилами хорошего тона. Кроме того, миллионер Луис Торч, столь беззаветно боготворивший Гуру на протяжении нескольких лет, так неожиданно и стремительно разлюбил учителя, что это казалось даже неприличным.

– За этим перерождением наверняка кроется какая-то страшная тайна, - терялись в догадках журналисты, но дальше гипотез дело не пошло, информация оказалась засекреченной. Разрыв был оформлен мистером Торчем в одностороннем порядке, решительно и без комментариев. Просто GURU-BUILDING в одну прекрасную ночь сменил вывеску, словно по мановению волшебной палочки сделавшись TORCH-CENTER. Одновременно Вывиха вывели из Совета директоров корпорации CHERNUHA Ltd. Более того, как бы нечаянно всплыли документы, уличавшие Гуру в мошенничестве. Якобы, он скрыл от налогового ведомства крупную сумму, а подобный проступок в Америке - смертный грех, караемый тюрьмой на долгие годы. Выданная Вывиху виза была в срочном порядке аннулирована ГосДепом, ему попросту запретили въезд в США, заказав обратную дорогу. Ну и кто бы, при таких пирогах, стал бы всерьез беспокоиться его судьбой? Соответственно, о спасательной операции и речи не велось, ее было некому ни организовать, ни оплатить. И даже пускать шапку по кругу никто не стал. Бразильские власти, за содействием к которым обратилась горстка местных энтузиастов, нечто вроде инициативной группы, долго толкли воду в ступе, пока не выродили ответ, из которого явствовало, что, поскольку Офсет и его спутники не удосужились согласовать свои намерения с властями, и даже не поставили их в известность хотя бы из вежливости, то и разговору никакого нет. Таким образом, бразильская сторона снимает с себя всякую ответственность за произошедшее...

***

Газета The Daily Telegraph, Лондон, 30 марта 1927 года.

И вот только теперь, друзья, когда мы вместе, шаг за шагом, проследили в серии публикаций весь долгий и многотрудный путь полковника Офсета к Колыбели Всего, вплоть до ожесточенной перестрелки в самом центре Лондона, участником которой он стал, вы сможете в полной мере понять, какой ажиотаж это неординарное событие произвело в столице Соединенного Королевства. И, поскольку обстоятельства этого темного дела оставались неясны, а инспектор Скотланд-Ярда Штиль только и делал, что наводил тень на плетень, явно водя прессу за нос, скармливая ей ахинею и давая уклончивые ответы, из которых ничего не следовало, нашим репортерам не осталось ничего другого, как начать собственное расследование. И, нравится это кому-то или нет, но оно во многом превзошло результаты, которыми могла похвастать полиция.

Так, было установлено, например, что по прибытии в Лондон из Белена, полковник Офсет остановился в небольшом отеле "Admiral George Anson" на Devonshire Road, предпочтя этот клоповник другим, куда более приличествующим ему гостиницам, руководствуясь, по всей видимости, соображениями секретности. Ведь Devonshire Road находится в припортовом районе, наводненном самой разношерстной публикой, среди которой преобладают моряки и выходцы из Азии. Явившись в отель, сэр Перси соблюдал все меры предосторожности. Он заранее побеспокоился, чтобы до неузнаваемости изменить свой облик при помощи парика и темных очков. Наконец, полковник зарегистрировался под вымышленным именем. Легко представить охватившую его досаду, когда план провалился, поскольку сэра Перси сразу же узнал портье. На беду полковника, молодой человек оказался страстным почитателем его подвигов, и не просто пристально следил за ходом всех экспедиций сэра Перси, но и аккуратно подшивал вырезки из журналов и газет, где хотя бы вскользь упоминалось имя прославленного британского путешественника. Кроме того, портье обладал врожденными способностями физиономиста, иначе, сэр Перси обвел бы его вокруг пальца. По словам портье, вначале он принял незнакомца за нищего попрошайку. Платье полковника было таким жалким, что молодой человек чуть не выставил незваного гостя на улицу.

– Эй, любезный, что это вы тут позабыли?!
– прикрикнул портье, выходя из-за стойки и подумывая, а не свистнуть ли констебля.

– Он так сильно исхудал, - рассказывал позже портье.
– Плюс, эта абсолютно белая борода, точно, как у Old Sir Christmas, только отнюдь не такая ухоженная. Прямо какой-то капуцин, слишком серьезно воспринимающий обет бедности, который они когда-то давали. Сходство особенно подчеркивал капюшон, сер Перси надвинул его прямо на глаза. Но, когда я хорошенько разглядел усы, сразу что-то екнуло. Обожди-ка, думаю, у кого такие были. Тут-то меня и осенило. Я, понятно, сперва решил: отставить, Сол, что за вздор, не может такого быть! Ведь в газетах черным по белому писали, будто сэр Перси уже почти год, как пропал без вести. Вместе с теми русскими, которые дали ему корабль, лишь бы он их прямо к Белой пирамиде проводил! А теперь еще заливают, что, мол, не было ничего такого, ну и врали! Врут, поганцы, и жирафу ясно, иначе, откуда бы в Амазонке взялся спасательный круг, который тамошние рыбаки сеткой выловили?! Короче, не успели газетчики сэра Перси похоронить, как он - тут как тут, собственной персоной! Только сам на себя не похож, я ж говорю, дождевик - обтрепанный такой, словно с помойки, под глазами - синяки, ну в жизнь не скажешь, что полковник. Так, бродяга какой-то зачуханный...

– Отчего же вы не подумали, будто обознались?!
– наседали газетчики.

– А из-за капюшона!
– с гордостью отвечал портье.
– Сэр Перси его на самые брови натянул. Я в момент догадался - маскировка. Ну а когда свет от моей настольной лампы на его усы упал, тут у его и попалил! Эх, ни за что бы не поверил, что так близко господина полковника когда-то увижу! Ну, прямо как вас!
– голос портье задрожал от восторга.
– Он для меня - как живая легенда, понимаете?! Я чуть было не брякнул, здравия желаю, сэр, уж больно крепко меня припекало с возвращением на родную землю его поздравить! Как-никак, столько лет дома не был, почти вся жизнь на чужбине прошла! Но, едва я рот открыл, он возьми и назовись. Запишите, говорит, номер на имя мистера Адама Смита, милейший. И соверен мне сует! Ну, я язык проглотил в первую минуту от неожиданности, но потом вкумекал, а ведь логично. Раз человек скрывается от кого-то, что ж ему собственным именем называться? Глупо. Ну, думаю, Смит, так Смит. Хотел поклажу в номер занести, но он отказался, не стоит беспокоиться, говорит, милейший, я путешествую налегке. Еще по саквояжу, который при нем был, легонечко так хлопнул. Но, я не особенно расстроился, он к себе в номер ужин заказал, вот я и подумал, еще успеется. Даю ему ключи от 518-го, а он на бирку покосился и говорит, это что, мол, пятый этаж? Нет, милейший, мне нужна комната в бельэтаже, меня, мол, старая травма беспокоит, затруднительно наверх хромать. И окна, желательно, чтобы во двор выходили, выспаться, сказал, хочу, а на улице - шум да гам. Ну, нет проблем, мне не жалко, тем более, что свободных номеров - завалом. Дворик у нас, правда, не шибко уютный, зато тенистый, вон какие кусты вымахали, в человеческий рост. Очень, знаете ли, удобно, если припекло по-французски уйти, то бишь, задать стрекача... Ну вот. Он расплатился и к себе пошел. Я где-то примерно через час к нему, тук, тук, сэр, ваш ужин, как заказывали...

– Заметили в номере что-нибудь необычное?

– Нет, - подумав, портье покачал головой.
– Не успел толком осмотреться. Он меня мигом спровадил. Дал еще монету, настоящий золотой бразильский реал, с портретом императора Педро II, представляете. Ну, тут уж у меня последние сомнения отпали! Только сэр Перси мне и рта открыть не дал. Под руку - и за порог. А сам свет притушил, один ночник оставил, и еще шторы опустил. На столе у него, кстати, револьвер лежал. Господин полковник его газетой прикрыл, но я его сразу срисовал, у меня глаз - наметанный...

– Вы думаете, сэр Перси кого-то ждал?

– Скорее уж, опасался, что нагрянут к нему. Иначе, чего ему было взаперти сидеть, впотьмах, да еще с заряженным револьвером? Но, та ночь спокойно прошла, никто господина полковника не побеспокоил, даже я, хоть, признаюсь, подмывало. Но я утерпел. Достал свои вырезки с его путешествиями, давай листать. Рано утром мне было сменяться, но я специально задержался за конторой, даже сменщика отпустил. Решил, дождусь, когда же он выйдет. Или завтрак попросит. Полковник, видно, тоже поднялся, ни свет, ни заря. Спустился в холл, по сторонам покосился, прямо как затравленный зверь. Тут я не стерпел, и как ляпну: сэр Перси, доброе утро! Вы бы видели, он как подпрыгнет! Обернулся резко, лицо все белое стало, напряженное. Вы, говорит, обознались, молодой человек. И - шасть за дверь. Я за ним. Деваться-то уже некуда было, подумал, объяснюсь с ним, расскажу, что за всеми его экспедициями с детства следил, все мечтал, как бы и мне из Лондона вырваться! А еще лучше - стать знаменитым путешественником, точно, как он! Сэр Перси, правду сказать, сперва даже слышать ничего не хотел, отмахивался только. Потом остыл немного, махнул рукой, сдался. Ладно, говорит, раз так, слушай меня внимательно, парень, тут дело государственной важности. Мне кое-какие вопросы урегулировать срочно надо, так что меня не будет пару часов. Если во время моего отсутствия появятся какие подозрительные личности, с расспросами станут приставать, не селился ли кто ненароком, подозрительный, дашь мне знак...