Пропавшая глава

Голдсборо Роберт

– Чарльза Чайлдресса. Его застрелили неделю назад.

– А, писатель, - произнес я.
– Найден в своей Гринвидж-Виллиджской квартире в прошлый вторник. Самоубийство. На следующий день "Газетт" посвятила ему три столбца где-то в районе тринадцатой страницы.

Винсон в ответ презрительно фыркнул:

– Черта с два это самоубийство! Чарльза убили. Эти болваны в полицейских мундирах так не считают, а я вот знаю наверняка. Так вы беретесь?

Я сказал Хорэсу Винсону, что поговорю с Вулфом, и выполнил свое обещание, как только босс спустился из оранжереи. Вулф метнул на меня уничтожающий взгляд, но

я его ожидал, поэтому встал, преодолел три ярда до стола Вулфа и сунул ему под нос компьютерную распечатку нашего банковского баланса.

– Вот, - укоризненно сказал я, - результат ваших упорных отказов заняться делом. Обратите внимание, что девять последних банковских операций - расходы. Замечу также, что, продолжая в том же духе, мы с вами, всего четырнадцать подобных операций спустя будем вынуждены признать свое банкротство.

– Ты, как всегда, напутал в расчетах, - безмятежно отмахнулся Вулф.

– Что ж, я охотно допускаю, что под кроватью у вас зарыта кубышка с дублонами, или вы получили наследство, о котором мне ничего не сказали. Но даже тогда, учитывая ваши ежемесячные траты, вам потребуется по меньшей мере...

– Арчи, замолчи!

– Да, сэр.

Вулф зажмурился, решив, должно быть, что видеть меня выше его сил. Он сидел с закрытыми глазами больше минуты, а затем очнулся и осчастливил меня ещё одним убийственным взглядом. Затем испустил душераздирающий вздох.

– Гр-рр!

– Согласен.

– Проклятье!

– Да, сэр.

– Ладно, позвони мистеру Винсону - скажи, чтобы пришел завтра к одиннадцати.

*

* *

Вот почему на следующий день в одиннадцать утра я сидел и развлекал беседой Хорэса Винсона, главного редактора "Монарх-Пресс", когда послышался знакомый лязг остановившегося внизу лифта, возвестивший о прибытии Ниро Вулфа из оранжереи. В дверях босс приостановился, коротко накренил голову на долю дюйма в сторону нашего посетителя, затем обогнул свой стол, поставил в вазу свежесрезанную орхидею и наконец разместился в огромном кресле, изготовленном по специальному заказу и способном выдержать его тушу весом в одну седьмую тонны.

– Мистер Винсон, - произнес он. Вулф искренне считает такое приветствие учтивым.

– Рад с вами познакомиться, мистер Вулф. Боже, какие цветы! Просто ошеломляющие!

– Это доритинопсис - гибрид фаленопсиса с доритисом, - пояснил Вулф. Возможно, Винсон, сам не зная того, затронул самую слабую струнку Вулфа: тот просто дурел от счастья, когда хвалили его орхидеи.

– Может, угостить вас ещё кофе или другим напитком?
– предложил он, отчаянно стремясь вылезти вон из кожи.
– Лично я буду пить пиво.

– Пока нет, благодарю. Мистер Гудвин объяснил вам причину моего прихода?

– Он сказал, что речь идет о смерти одного писателя. Чарльза Чайлдресса. Судя по всему, это был ваш автор?

Винсон заерзал в кресле, сосредоточенно изучая свою запонку с жемчужиной.

– Да, он был одним из моих авторов, - произнес он наконец внезапно охрипшим голосом.
– Его застрелили на прошлой неделе - теперь уже восемь дней назад - в его квартире, в Виллидже.

Вулф ответил не сразу, наливая себе пива - Фриц только что принес ему две охлажденные бутылочки.

– Я читаю газетные репортажи о любых смертях, - сказал он наконец.
– В полиции считают, что это самоубийство.

–

Ерунда! Чарльз вел крайне насыщенную жизнь. Он был преуспевающим писателем, перед ним маячило замечательное будущее, к тому же он собирался жениться на женщине, за которой давно ухаживал и в которую был по уши влюблен.

– Выстрел был произведен из его личного пистолета, - произнес Вулф. А когда вчера вечером мистер Гудвин позвонил по моей просьбе в уголовку сержанту Стеббинсу, тот ответил, что никаких иных отпечатков, кроме его собственных, на пистолете не обнаружено.

Винсон нагнулся вперед и оперся ладонями о колени.

– Мистер Вулф, вы ведь наверняка собаку съели в убийствах и отлично знаете, что убийцы давно навострились инсценировать самоубийства, когда им это выгодно.

– Разумеется, - согласился Вулф, отпивая пива и вытирая губы носовым платком.
– Скажите, зачем кому-то понадобилось убивать мистера Чайлдресса?

Плечи Винсона поникли, он со вздохом откинулся на спинку кресла.

– Хорошо, я скажу. Прежде всего Чарльз был, откровенно говоря, не самой приятной в общении личностью. Некоторые находили его безмерно хвастливым и наглым. Это ещё мягко говоря.

– А вы согласны с такой оценкой?

– Послушайте, мистер Вулф, Чарльз Чайлдресс был талантлив - не гениален, нет, но несомненно талантлив. И талант его обещал вот-вот расцвести буйным цветом - извините за гиперболу. Он ценил себя необычайно высоко. Прекрасно знал свои сильные стороны. И ничуть не стеснялся выставлять их напоказ.

– Фанфаронство и бахвальство не относятся к чертам, способствующим приобретению друзей, но крайне редко являются первопричиной, толкающей данного индивидуума на убийство, - изрек Вулф.

У меня просто челюсть отвисла. Тем не менее я - свидетель. Ей-Богу, он так выразился! Слово в слово.

– Фанфаронство, как вы изволили заметить, было лишь одним из его недостатков, - ответил Винсон, не моргнув и глазом.
– Он был на редкость сварлив, обидчив и мстителен. Скажите, имя Уилбур Хоббс вам о чем-нибудь говорит?

– Он иногда пытается рецензировать книги для "Газетт", - промолвил Вулф.

На худощавом лице Винсона мелькнула улыбка.

– Хорошо сказано. Как вам, должно быть, известно, Чарльз был продолжателем длинной и чрезвычайно популярной серии детективных романов про сержанта Барнстейбла, созданной ещё в сороковых годах Дариусом Сойером.

– Это я тоже вычитал из газетных отчетов, посвященных его гибели, сухо заметил Вулф.
– Занятость не позволяет мне читать детективы, не говоря уж о продолжениях старых серий.

Винсон пожал плечами и обвел глазами книжные полки Вулфа.

– Тем не менее некоторые детективы являются вполне приличной и добросовестной литературой, в отличие от кое-какой современной халтуры, которой буквально завалены все издательства. Чарльз прекрасно воспроизводил не только стиль, но и самый дух сойеровских романов. Конечно, мое мнение субъективно, тем более что именно я после смерти Сойера предложил Чарльзу стать его литературным преемником. Я читал его произведения, написанные для другого издательства, и сразу понял, что он именно тот человек, который мне нужен. Однако Уилбур Хоббс в пух и прах разнес все три его романа про сержанта Барнстейбла, особенно всласть поизмывавшись над последним, который мы опубликовали примерно полтора месяца назад.