Пропавшая ватага
Шрифт:
Много чего на своем веку повидавший, почтеннейший Хасх-Веря, конечно, предполагал, что местные владетельные господа у себя дома могут развлекаться, как их душенька пожелает, но чтоб тако-ое! Да еще зная о скором прибытии высокого гостя!
Было чему удивляться, было и на что посмотреть. Самые уважаемые люди города – великий колдун и военный вождь, голые, в чем мать родила, сидели верхом на таких же голых девках, ползавших по полу на карачках, и, подгоняя «дракониц» пятками, с веселыми воплями мутузили друг друга молодыми
– А вот, клянусь задницей Хоронко-ерва – поистине добрый удар, не так?
– Добрый? Х-хо! Да как бы не так, уважаемый друг мой! Разве это копья у нас? Настоящее копье должно быть крепким, как детородный орган великого мужского бога, а это… Это не знаю – и что?
– Да-да, копья-то наши квелые… как мысли Великого Седэя!
– А вот я сейчас тебя, друг мой! Ого-го! Вперед, вперед, вперед! Поскакали, у-у-у!!!
– Подгони-ка свою драконицу, мой славный соперник!
– Сейчас… погоню. Пощекочу ей палкою между ног!
– Хо-хо-хо!
– Ха-ха-ха!
– Хэк!
Хасх-Веря громко хлопнул в ладоши, сотворив весьма сильное заклинание на покой. Непростой был наговор, но весьма действенный, быстрый, правда, для его действенности нужен был амулет из кожи волчатника, настоянный на крови двенадцати девственниц. Такой амулет, многократно усиливающий любое заклятье, у посланника Великого Седэя был волею пославших. И сила его оказалась на высоте: не успел еще нежданный гость решить – напустить на себя непреклонную суровость или, наоборот, посмеяться, – как оба бесшабашных «всадника» замертво свалились на пол. Так же полегли «драконицы».
– А хорошо в сем краю диком живут! – поглядев на сопящих дев, ухмыльнулся посланник. – Весело! Ни в чем себе не отказывают. Вино вон пьют… брагу.
По-хозяйски усевшись в кресло, посланник Великого Седэя потянулся было к кувшину… понюхал… и, тотчас же отдернув руку, вытащил из-за пазухи оберег. Обычный – даже у самого захудалого сельского колдуна при себе – лист болиголова, заговоренный на чужую порчу и сглаз. Листок на глазах увял, едва поднесенный к кувшину.
– М-да-а, друзья мои, – Хасх-Веря задумчиво покачал головою. – А брага-то ваша – порченая!
Оба пришли в себя лишь ближе к ночи – и старый колдун Еркатко Докромак, и его гость, славный военный вождь Та-Ертембе.
– Ну, здравствуйте! – издевательски бросил им посланник. – Как спалось?
– Ой! – Еркатко обхватил руками свой голый череп и что-то пробормотал, как видно – заклинание от головной боли.
Махнул рукой и сторону вождя – тому тоже требовалась срочная помощь. А уж после этого оба – и хозяин, и гость – удивленно воззрились на посланца:
– А ты… а вы…
– Я – Хасх-Веря, посланник Великого Седэя, – скромно представился колдун.
– А-а-а!
– Да-да, это именно меня вы и ждали. Весьма, кстати, своеобразно, хотя и довольно весело, надо сказать. Представляю, как будут хохотать члены Великого Седэя!
Посланец произнес эти слова вроде бы как шутя, однако темные, глубоко запавшие глаза его оставались холодными, злыми.
– Так это все брага, – попытался оправдаться старик Еркатко. – Ну, Гардатко Истой, ну, я тебя…
– Гардатко Истой, я так понимаю, распорядитель здешнего гостевого дома, – холодно уточнил Хасх-Веря.
– Да, так. А еще он…
– Прислал вам эту брагу, – посланник нахмурился. – Только не говорите мне, что это он ее заговорил!
Хозяин дома удивленно моргнул:
– А что? Брага была заговорена? Но как же…
– Вот и я гадаю – как это вы этого не почувствовали? – качнув головою, усмехнулся высокий гость.
– Но мои обереги! – Еркатко Докромак встрепенулся, вскочил, убежал за колонны. – Что за дела? И этот оберег целый… И здесь. Ни один не завял! Какая порча?
– Очень умело напущенная. Кем-то умным, вашим, кстати, врагом.
– Эрве-пухуця?
– Нет, вряд ли это старуха. Впрочем, рад, что вы ее открыто признали врагом. Догадались…
– Погодите-ка, уважаемый Хасх-Веря… – Старый колдун вновь убежал за колонны и вернулся уже с оберегом – обыкновенным кленовым листом, заговоренным на порчу.
Помяв лист в ладони, Еркатко Докромак прижал его к кувшину. Лист оставался такой же, какой и был – свежий, зеленый.
– Хм, – озадаченно покачал головою старик. – Какой же тут наговор?
– А вот посмотрите-ка!
Высокий гость вытащил свой болиголов-оберег, уже воспрянувший было… но тут же снова увядший, едва только колдун провел им над кувшином с брагой Гардатко Истоя.
– О, великие боги! – воскликнул Еркатко. – Клянусь семью дочерьми Сиив-Нга-Ниса, здесь какое-то сильное колдовство!
Хасх-Веря покровительственно улыбнулся:
– Не только сильное, но еще и очень тонкое, незаметное для твоих оберегов. А ты ведь не последний колдун, уважаемый!
– Да уж, – приосанился старик. – Не из последних. Однако оберег… да-а-а… Вот так Гардатко!
– Думаю, хозяин гостевого дома тут ни при чем, – посланец почмокал губами. – Он что – колдун?
– Нет, но старуха Эрве-пухуця…
– Не могла! – рассерженно прикрикнул Хасх-Веря. – Разве ты, уважаемый, не чувствуешь, что это мужское колдовство? Сильное, тонкое, хитрое! Не-ет, ведьмы на такое не способны. Ищи недруга среди мужчин… И это должен быть молодой колдун, наглый и сильный! Который за что-то тебя невзлюбил.
– Да нет у меня врагов среди колдунов, – подумав, неуверенно промолвил Еркатко. – Завистники – да, есть, но чтоб враги… Тем более наделенные такой силой.