Пропавшие
Шрифт:
Раздался дверной звонок, вырвав Майка из задумчивости.
Отшвырнув кота на пол, О’Брайен испуганно огляделся. Неужели головной офис уже направил к нему уголовную полицию? Могли ли они так быстро узнать об их с Рикардом мошенничестве с кредитами? Это было невозможно. Не в девять часов вечера.
Майк выключил музыку, отодвинул занавески и всмотрелся в темноту. Проживание на окраине города имело свои недостатки, тем более что его дом находился на территории одного из призрачных поместий Рикарда. Первоначальный план заключался в строительстве двадцати пяти домов, заключённых за высокими стенами, но только половина была завершена, а домофоны на воротах так и не установили. Остальная часть
Майк отошёл от окна, в котором мог наблюдать своё отражение. Он опустил занавески и разгладил складки.
Дверной звонок прозвенел второй раз.
Майк чертыхнулся и пошёл открывать.
У епископа Коннора на лице появилось беспокойное угрюмое выражение.
Впусти меня, пока никто не увидел, сказал он, проталкиваясь в дом мимо О’Брайена.
Что стряслось? спросил Майк; улыбка его погасла. Проверив, что снаружи никого нет, он закрыл дверь.
Ненавижу котов. Епископ Коннор направился сразу в гостиную, глядя на рыжеволосое дрожащее животное под креслом в стиле Королевы Анны.
О’Брайен сжал руки в кулаки. Это был его дом.
Я возьму твоё пальто, сказал он, снимая то со спинки дивана, куда его бросил епископ. К рукаву прилип кошачий волос. О’Брайен убрал его и повесил пальто в холле.
Вернувшись в гостиную, он застал епископа державшим в руках статуэтку маленького мальчика произведения «Льядро» [23] .
Декорации тут можно было бы обновить, сказал Коннор, возвращая керамическую статуэтку на каминную полку.
Мне это помогает. Не вижу причин тратить деньги без необходимости.
23
«Льядро» (с исп. Lladro) одна из известнейших испанский компаний по производству керамических статуэток (твёрдый фарфор), основанная в 1956 году. Их производственные ингредиенты хранятся в строгой тайне.
Ах, ну да. Банкир есть банкир.
Выпьешь чего-нибудь?
Майк щедро налил виски в два хрустальных бокала и протянул один Коннору. Они чокнулись и, не присев на диван, потягивали алкоголь.
Эта назойливая детектив Лотти Паркер суёт свой нос повсюду, сказал Коннор.
Это её работа.
Она знает, что я встречался с той женщиной, Салливан, и вынюхивает про отца Ангелотти.
Это не имеет к тебе никакого отношения, сказал О'Брайен. Не так ли?
Мне не нужно, чтобы она связывала эти дела вместе.
А что насчёт твоего друга, суперинтенданта Корригана? Он не поможет?
Думаю, я исчерпал этот источник дружбы с ним.
Присядешь? О’Брайен указал на кресло, под которым устроился угрюмый кот.
Я постою, ответил Коннор, вставая посреди комнаты.
О’Брайен почувствовал слабость в ногах, ему нужно было присесть, но остался стоять.
Что ты хочешь, чтобы я сделал?
Чтобы она отцепилась от меня. Нужно перенаправить её внимание на что-то другое.
И что ты предлагаешь? спросил О’Брайен, которого вдруг охватило чувство беспомощности. Горло его сжалось, ему пришлось сделать глоток виски. Вчера Лотти Паркер высмеивала его в его же кабинете. Он бы хотел заставить её заплатить за это, но что он мог сделать? Как насчет Тома Рикарда? Что он может сказать?
Я говорю с тобой, а не с Рикардом, резко ответил Коннор.
Комната с присутствующим в ней епископом казалась меньше, чем обычно. О'Брайен неудержимо потел, бокал скользил в его руке, и Майк поставил его на каминную полку за спиной.
Мы оба знаем, как важно, чтобы всё оставалось нераскрытым. Сделав
О’Брайен сделал шаг назад, пока не упёрся пяткой в каминную решётку. Ему некуда было отступать. Мужчины стояли, смотря друг другу в глаза. Кислый запах виски, казалось, вот-вот перевернёт желудок наизнанку. Шея Коннора была раскрыта, белый воротничок снят, и можно было увидеть, как пульсировала сонная артерия. Майк наблюдал, как она сокращалась и расширялась, словно загипнотизированный, представляя, как она качала кровь к сердцу епископа, если таковое у него было. Майк затаил дыхание.
Что ты имеешь в виду? не выдержав, спросил О’Брайен.
Мне что, нужно объяснять тебе по буквам?
Нет… нет, я так не думаю.
Глаза епископа потемнели. Он поставил бокал рядом со статуэткой маленького мальчика и положил обе руки О’Брайену на плечи.
Хорошо. Я не могу позволить себе проиграть в этой сделке, сказал Коннор. Ты человек с деньгами. Проследи, чтобы мои финансы… и всё остальное тоже нельзя было проследить.
Каждое его слово эхом отдавалось в комнате. Епископ встряхнул Майка, убрал руки с его плеч, взял бокал с виски, опустошил его и, вернув на каминную полку, повернулся. Только тогда О’Брайен смог вздохнуть.
Ненавижу котов, повторил Коннор, направляясь в холл.
О’Брайен ничего не ответил. Он был не в состоянии. Запах от дыхания епископа практически душил его. Он упёрся о камин, чтобы удержать равновесие. Коннор надел пальто.
Не нужно меня провожать, сказал он.
Лишь когда кот выполз из-под кресла и начал тереться о его ногу, О'Брайен смог пошевелиться.
Чтобы добиться должности Главы Окружного совета, необходимо было много и тяжело работать, а также обладать умственными способностями и хорошей деловой хваткой. Но также помогало и то, что ваш отец тоже когда-то был Главой. Джерри Данн не был дураком — он знал, что его отец работал за кулисами, чтобы обеспечить его успех. Теперь он об этом жалел. Работа принесла ему слишком много проблем, для устранения которых он должен был принимать окончательные решения. Он ненавидел принимать жёсткие решения, особенно когда ему было за них отвечать.
Он ушел с работы раньше, но вернулся, чтобы еще раз проверить один файл, молча проклиная своего вечно вмешивающегося отца. Данн пролистал документ с заявкой на перепланировку «Санта Анджелы», благодарный за то, что Джеймс Браун передал его ему для окончательного рассмотрения незадолго до своей безвременной смерти. Он отправил дело в ящик стола и запер его. Проект был не таким спорным, каким мог бы быть, поскольку им удалось вмешаться в план застройки. Но Том Рикард хотел быть вдвойне уверен, поэтому был готов заплатить больше, наличными. Данн не собирался отказываться от такого предложения. Он надеялся, что вскоре сможет забыть об этом и продолжить жизнь без хватки Рикарда. Он посмотрел на падающий снег и подумал: «Откуда, черт возьми, взять сил, чтобы продержаться до конца недели?»
Он взял пальто, выключил свет и направился домой. Никогда прежде в своей жизни он не чувствовал такого давления.
Включив душ на полную мощность, Майк О’Брайен позволил горячей воде обжигать его кожу. Он стоял в кабине, чувствуя себя очень маленьким.
Под кожей, покрытой шрамами, ползали демоны, подавляющие порывы паники. Он отмахнулся от них. Ему не нравилось вспоминать прошлое. Оно было похоронено. И никто его не воскресит. Никто. Он тёр сильнее, оставляя на коже рук и груди красные царапины. Он пытался заглушить нарастающую ярость, которая грозилась охватить его целиком.