Пропавший канцлер
Шрифт:
Женщина вдруг улыбнулась своим мыслям и легко вздохнула: шут с ними, веерами этими, главное, что из дворца исчез этот ненавистный Слай. Как же он её раздражал! Этот холеный красавец, от рождения уже обеспеченный короной, не знал никаких забот, жил в своё удовольствие, делал что хотел. Он даже мог себе позволить связь с другим мужчиной! В этом месте королева вновь помрачнела – её давняя тайная страсть к магу напомнила о себе, остро кольнув в сердце.
Подумать только, такой мужчина, красавец, богач, маг, не отказывающий в своём расположении никому, и вдруг запавший на принца. Полный абсурд! Но факт оставался фактом, связь была, и спрятать её он не смог, ведь при дворе всем обо всех всё было известно. Какой это был удар по самолюбию Кордэлии, ведь она
Это уже позже Кордэлия не раз пожалела, что позволила Зэфусу остаться при дворе, надо было сразу отказать, но что сделано, то сделано. Маг быстро освоился, казалось, он чувствовал себя здесь, как в своей стихии. Сразу обзавёлся кучей поклонниц. Как доносили служанки, маг спал со всеми напропалую, никому не отказывал. Его похождения были главной темой всех разговоров. Каждое утро в королевском будуаре начиналось с очередной сплетни об интрижках мага.
Не имея возможности самой попасть к нему в постель (измена королю каралась смертной казнью), Кордэлия ограничивалась лишь выслушиванием сплетен, злорадствуя над придворными дамами, которым повезло больше, чем ей, и которых ветреный маг бросал одну за другой. А самое-то развлечение началось, когда выяснилось, что Зэфус стал брать с любовниц деньги. То и дело вспыхивающие скандалы в почтенных семействах, когда отцы или мужья узнавали о падении своих дочерей или жён, а следом – о финансовом уроне, что они несли, были бальзамом на сердце Кордэлии. Так им и надо, этим дурам.
От мага даже пытались избавиться, но тот оказался везучим. Пострадавшие мужчины, объединившись, захотели расправиться с придворным ловеласом, но неожиданно вмешался сам король, и планируемое покушение не состоялось. Как позже выяснилось, хитрый маг втёрся в доверие к Грэйшу и сделался его любимцем. Можно было только предполагать, какие они вели между собой разговоры, потому что король в обществе мага всегда был весел. Скорее всего, Зэфус смешил своего покровителя именно рассказами о своих похождениях. Картина происходящего была ясной, но, как одинокая тучка на чистом небосклоне, не давала покоя загадочная улыбка Паргара, когда при нём упоминали Зэфуса. Что это было? Зная характер сына, королева была уверена, что тому что-то такое известно о маге, что-то, его компрометирующее, но не связь со старшим братом – это точно, об этом и так все знали, только вслух не говорили – о членах королевской семьи сплетничать было опасно.
– Я его забираю, – донеслось до слуха Кордэлии.
– Что? – встрепенулась королева, отрывая взгляд от пестрой кучи дорогих изделий.
– Веер, говорю, мой, – торжествующая улыбка осветила лицо принцессы.
– Хорошо, милая, забирай, – кивнула Кордэлия. – Тогда вот эти все будут мои. Вот к этому, этому, этому и ещё вот этому у меня уже есть платья, а остальные я раздарю.
– Что?! Зачем дарить такую красоту, не лучше ли оставить для себя? – удивлённо хлопнула глазами принцесса.
Королева снисходительно усмехнулась – девочке ещё ох как далеко до умной и дальновидной правительницы.
– На небольших презентах часто держатся целые государства.
Позабытый поставщик двора не удержался и кивнул в подтверждение слов королевы.
– Или рушатся, – добавила Кордэлия.
– Разве? – удивилась принцесса.
– Да, милая, – кивнула королева, забирая у мужчины бумагу и отходя к бюро, чтобы подписать её.
Отдав документ повеселевшему торговцу, Кордэлия вызвала служанку и распорядилась насчёт новых приобретений. Сильма же с новым веером продолжала крутиться перед зеркалом. Полуобернувшись, королева бросила взгляд на дочь и слегка пожала плечами. Вот, пожалуй, единственная красавица Шамброза, к кому Кордэлия не ревновала Зэфуса – дочери он не нравился. Совершенно. Вообще-то, ей не нравились все мужчины, за исключением, пожалуй, отца, его-то принцесса обожала, и тот, отвечая взаимностью, чрезмерно баловал дочь.
Иногда королева с беспокойством думала, как бы не вышел скандал из-за этой капризной девчонки, когда ту придётся выдавать замуж. С её увлечением, скажем так, не совсем приличным, в будущем могут быть проблемы. Кто бы мог подумать, что, имея в своём окружении столько красивых придворных кавалеров, Сильма будет интересоваться одними… дамами. Все эти её невинные шутки и забавы, такие несерьёзные, как казалось в самом начале, перешли в постоянную страсть. И теперь принцесса наряжалась, смеялась, пела и танцевала не ради какого-нибудь поклонника, а ради очередной своей «подружки». Кто у неё сейчас в фаворе? Э… и не вспомнить. Ну ничего, пусть пока резвится, а замуж выйдет, там пусть с ней муж разбирается. В политических браках свои законы, может быть, муж позволит девчонке её любимые игры.
Бесшумно закрылась дверь за поставщиком, ещё раньше упорхнула Сильма, а за ней ушла служанка. Дамы из королевской свиты все находились снаружи, ожидая выхода Кордэлии, были слышны голоса и восхищённые возгласы по поводу нового веера принцессы. Королева же стояла у стола, бездумно смотря на оплывающие свечи. Нужно было выходить – скоро должен был начаться обед, но делать этого не хотелось. Требовалось переждать, пока не уляжется раздражение из-за упущенной возможности выторговать скидку за товар, и из-за того веера, что забрала Сильма. Кордэлии самой очень понравилась эта безделушка, и она сама обдумывала фасон платья, которое сошьёт к этому вееру, но дочь всё разрушила, отобрав у матери и веер и идею с платьем. Было досадно.
Кордэлия подошла к двери и прислушалась. Дамы щебетали без умолку, тема была одна – Сильма с новым веером. Потянувшись рукой к звонку, вызвала служанку. Вскоре та появилась, и королева приказала поправить причёску и платье. Застыв с раскинутыми в стороны руками, дождалась, когда будут ровно уложены складки на юбке и локоны в прическе. Когда всё было готово, служанка с поклоном распахнула обе створки двери, и королева вышла к своим придворным.
Всё стихло вокруг. Все до единого придворные склонились в поклоне, даже Сильма, и та была вынуждена приветствовать мать реверансом. Кордэлия в душе усмехнулась: «Кланяйся, дочка, несмотря на твою молодость и красоту, пока что я здесь главная». Вслед за королевой потянулась длинная процессия свиты. Все направились в обеденный зал. В одном из переходов мелькнул яркий парик Паргара, а через секунду карлик вынырнул из-за какой-то шторы и поклонился шествующей мимо матери. Кордэлия отметила мертвенную бледность маленького личика сына, но остановиться и расспросить о здоровье не было возможности, и она сделала ему приглашающий жест рукой. Паргар тут же выпрямился и засеменил позади матери. Дамы все, как одна, приотстали, стараясь держаться от опасного принца подальше. Одна лишь Сильма, гордо улыбаясь, шла рядом, обмахиваясь новым веером.
– Хочешь, возьми мою руку, – предложила она вдруг брату, – так мы пойдём быстрее.
– Хочу, – яростно сверкнул глазами Паргар, – только не обещаю, что верну её тебе.
Сильма звонко рассмеялась, а Кордэлия содрогнулась от ужаса, представив вдруг, как позади неё семенит её сын, волоча на ходу оторванную руку сестры.
– Ты такой шутник, братец, – смеялась девушка. – Посмотри, какой у меня красивый веер. Ни у кого такого нет, даже у нашей королевы-матери. Мне как самой красивой девушке положено иметь только всё самое лучшее. Мне так отец обещал.
– Обещал? – вскинул взгляд Паргар, утирая бегущий по лицу пот. – Понимаю. Наш король-отец так же имеет всё самое лучшее.
– Всё правильно, – самодовольно улыбнулась девушка, сверху поглядывая на макушку брата, покрытую сейчас пышным ярко-рыжим париком, – ведь он же король. А, кстати, где он? Мы уже почти пришли, а я его не вижу.
– Он скоро будет, – пробормотал Паргар, смотря себе под ноги. – Когда я уходил, его переодевали.
– Переодевали? В такое время?
– Да. Он так захотел.