Пропавший мальчик, пропавшая девочка

Страуб Питер

— А как же Люси Кливленд?

— Не было никакой Люси Кливленд, — горько проронил Джимбо. Он казался очень уставшим — Классная девятнадцатилетняя девушка прячется в пустом доме и позволяет пятнадцатилетнему паца­ну заниматься с ней сексом днями напролет? Класс­ная девятнадцатилетняя девушка, которую никто не может увидеть? Ну конечно, ничего удивительного, такое случается сплошь и рядом Да только в книж­ках.

— Вот именно, — сказал Тим.

С края крыльца, чуть покачиваясь, поднялся Скип. Не сводя взгляда с Тима, он чуть заметно дрожал, будто хотел кинуться на незнакомца.

Правда, Тим тут же заметил, что пес не скалит зубы и не рычит, то есть ведет себя совсем не так, как собака, готовая напасть. И дрожит он скорее от старости, чем от зло­сти. Пес, наверное, постоянно мерзнет и дни напро­лет не сходит с крыльца, переползая вслед за солн­цем. Тим протянул руку, и Скип позволил почесать себе голову.

— Эту старую зверюгу так донимает артрит, что он почти не двигается. С утра до вечера дрыхнет на солнце.

Тим не слышал, как открылась входная дверь: под­няв голову, он встретил пристальный взгляд Омара Хилльярда из-за дверной сетки.

— Почти как я, — добавил Хилльярд. — Вижу, на­думали вернуться.

— Да. Надеюсь, вы не против. — Тим осторож­но поднялся и встал рядом с собакой. Опираясь на палку, мистер Хилльярд неловко открыл сеточную дверь.

— Просто обойдите Скипа и входите. Он потом вернется на свое нагретое место, правда, на это уй­дет какое-то время.

Тим поднялся еще на одну ступень, и Скип издал то ли стон, то ли вздох. Тим посмотрел вниз на ста­рого пса когда тот наконец развернулся носом к вы­бранному месту, непослушные лапы медленно и не­уклюже понесли тело к солнечному пятну.

— Когда он падает на свое солнышко, выдает изу­мительный звук, — улыбнулся Хилльярд.

Вдвоем они наблюдали, как Скип ковыляет по крыльцу. Дряхлый пес двигался будто нескладный механизм, который собрали, не ознакомившись с инструкцией. Он достиг края небольшого пятна сол­нечного света и рухнул на него всем телом, призем­лившись с глухим стуком и испустив при этом звук неподдельного удовольствия, напоминавший глухое утробное гудение.

— Скип знает в этом толк, — добродушно про­ворчал Хилльярд.

Он вернулся в дом, и Тим вошел в прихожую, ко­торая была похожа на прихожую в доме Филипа, раз­ве что мебель у брата была чище и не такая старая. Тяжело ступая сзади, Хилльярд махнул рукой в сто­рону широкого коричневого кресла, обшитого по­тертым вельветом.

— Вам здесь будет очень удобно. Сам я, когда си­жу в нем, кладу ногу на скамеечку — так вставать проще.

Омар устроился в кресле с высокой спинкой и прислонил палку к подлокотнику.

Две стены комнаты были увешаны рисунками и фотографиями молодых мужчин, преимуществен­но обнаженных. На двух соседних рисунках были изображены юноши в состоянии полового возбуж­дения.

— Я вроде вам не говорил юноша слева — это я, — пояснил Хилльярд. — Сорок шестой год, толь­ко вернулся из армии. Справа — мой любовник Джордж Олендер. Он был художником. Мы с Джорд­жем купили этот дом в пятьдесят пятом, когда лю­ди еще употребляли слово «холостяк». Мы всем го­ворили, что мы соседи по комнате, и никто нас не дергал. Джордж умер в восемьдесят третьем, ровно двадцать лет назад. Нашего верного Санчо эти кар­тинки поначалу слегка ошарашили, но он, видно, ре­шил не думать о них и быстренько пришел в себя.

— Джимбо приходил к вам расспросить о Джо­зефе Калиндаре?

— Ага, как и вы. На самом-то деле он пришел расспросить о доме, но, слово за слово, мы переклю­чились на Джозефа Калиндара. Могу угостить вас ча­ем со льдом — хотите?

— Нет, спасибо.

— Не хотел бы показаться негостеприимным, но у меня совсем нет навыков в этом деле. По вполне понятным причинам мы с Джорджем не пускали в дом соседей, и я следую этой традиции. По правде говоря, у меня и в мыслях нет сбивать с пути истинного посетителей... Потом вот упал неудачно и по­вредил ногу. Но не сдирать же мне со стен все это только потому, что ко мне зашел мальчик Монэгенов?

— Как вы себя чувствуете?

— Получше. Слава богу, никаких переломов, про­сто ушибся сильно.

Из удобного кресла Тиму был отлично виден дом Калиндара на противоположной стороне улицы.

— Я вас прежде не спрашивал, не видели ли вы, как мальчишки забирались в тот дом. Похоже, он их как магнитом притягивал, особенно моего пле­мянника.

— Да видел я все, — сказал Хилльярд. — С того са­мого места, где вы сидите, а еще из окна кухни. Ви­дел, что ваш племянник и его дружок часами глазе­ли на этот дом. Издалека было слышно, когда они направлялись сюда, — из-за этих досок на роликах. Однажды поздно вечером я заметил, как они при­шли и светят фонариком в окно. А Санчо увидел та­кое, что шлепнулся на пятую точку.

— Он рассказывал мне об этом, — сказал я.

— Я вот гадаю с тех пор, кого он там увидел...

— Кого увидел... — повторил Тим, и ему показа­лось, будто нечто доселе неизвестное проскользнуло и встало наконец на свое место. — Увидел. Они про­звали его Черным человеком. Племянник мой ска­зал Джимбо, что он вроде призрака.

— Ну да, если только он не из плоти и крови. Он смахивал на Джозефа Калиндара, правда, тот был не такой здоровый. И одет как Калиндар. Длинное чер­ное пальто.

— Вы видели его? Когда, где?

— Явился как-то ночью. Как и мальчишки, про­шел на задний двор и в дом Я только пару раз его видел. И до сих пор не уверен, не приснился ли он мне.

— Вы Джимбо о нем рассказывали?

Хилльярд покачал головой — старик выглядел од­новременно обеспокоенным и очень важным.

— Решил, не его ума это дело. К тому же у меня не было уверенности, что я точно видел этого типа. Темно ведь было, хоть глаз выколи, да и тени — они всегда двигаются. А мальчика интересовал лишь Ка­линдар, вот я ему и порассказал много чего, да не все.

— Потому что решили, что это не его ума дело.

— Не только. — Старик ухмыльнулся Тиму. — Он не задавал мне правильных вопросов.

— Вы хотите открыть мне то, что скрыли от Джимбо?

— Если будете задавать правильные вопросы.

Тим раздраженно взглянул на него:

— Попробую. Для начала — почему вы не рас­сказали мне то, что рассказали Джимбо?

— Отчего ж... Я немало вам рассказал, когда вы приходили в первый раз. Это был маньяк-убийца чи­стейшей воды, — сказал Хилльярд. — Джозеф Калин­дар прикончил всю свою семью и бог знает сколько женщин. А дом свой превратил в пыточную камеру. Таскал с собой своего сына, когда выходил убивать и насиловать, а потом и сына убил! Псих полнейший. И уверяю вас, когда все открылось, удивились не многие. Ну сами посудите, можно ли считать нормальным человека, который постоянно прячет свое лицо?