Пророчество крови

Dram_Meri

Идя по ночным и спокойным улицам Осло, Рон думал о том, что произошло. Прошел год с тех пор, когда он практически в этом самом месте встретил человека из прошлого, который предложил изменить будущее. У них были разные причины для сотрудничества, если это можно так назвать, но их объединила цель одна – месть! До последнего он не верил, что хорек изменился. Хотя каждая случайная встреча, каждая новость доказывала противоположное.

Первым звоночком должен был стать тот случай во время битвы в Хогвартсе, когда Малфой спас их из огня, но тогда горе из-за потери брата затмило его разум и сердце. Рон не хотел ничего видеть и понимать. Именно тогда

он начал терять Гермиону. Его не было рядом, когда после победы она осталась один на один со своей потерей. Потом был суд, который показал, что за это время изменилась сама девушка, и она уже не та, которую он знал. И никогда уже не будет так, как было раньше.

И именно осознание этого породило ненависть. Хотя этого она не заслужила! Но в тот момент он был слепцом, который, прикрываясь своей обидой, пообещал отомстить. Бегство в Норвегию дало второй шанс, знакомство с Софи притупило чувство, но случайная встреча свела на ноль все, кроме ненависти, которая возродилась сильнее. Которая скрыла образ того Малфоя, который словно прочитал мысли Рона и готов был собой защищать жену в случае необходимости. Ненависть закрыла ему уши, которые не хотели слышать рассказы Джинни о том, как «не тот уже школьный хорек» панически опекает Гермиону и заботится о ее состоянии. Ненависть сковала его сердце, которое не хотело чувствовать и понять подругу.

Почти год они строили планы мести для бывшего школьного врага, что не заслужил спокойную жизнь после всего того, что он сделал. В прошлом для Рона, и в настоящем – для Скорипуса. А последний стал подтверждением двуличия этого рода. Пережив две войны, последствия экспериментальной магии, отсутствие силы и смысла жизни, он продолжал свое существование. И все это время был верным тому, кем родился, верный семейным правилам и ценностям, которые и помогали ему бороться.

А что Рон? Он, как представитель того же чистокровного и древнего рода, имея такую большую семью и так горько оплакивая смерть брата, пренебрег всем. Поддался влиянию эмоций. Пошел на поводу у того, кто просто манипулировал им, использовал его же слова против самого Рона. Он стал просто способом, которым Скорпиус воспользовался для достижения своих целей... Сначала Каркаров, потом...

– Я? Он манипулировал и использовал... меня! – От осознания своей роли, парня охватил шок.

По телу рыжего «героя» побежала мелкая дрожь, от которой мурашки расползлись до кончиков пальцев. Ребенок на руках зашевелился и начал попискивать. Рон коснулся мягкой какой ткани одеяльца, в которое он поспешно завернул «предмет мести», и приоткрыл его. На него сразу же уставился взгляд, который заставил его замереть на месте. На него смотрела Гермиона – те же глаза, те же детские веснушки на носу, та же улыбка. Он держит на руках ее маленькую копию, разве что с проклятыми волосами белого цвета, но в этой крохе часть души его бывшей подруги, часть той, которую он когда-то любил, предал и возненавидел. Когда-то... А сейчас...

Адриана начала крутится, пытаясь освободить ручки, которые было тесно зажаты. Протестуя против такого произвола, девочка начала хныкать. Кроме того, это было время для еды, а любимая мама не спешила забирать свою дочь из чужих рук. С каждой новой секундой крик становился громче и грозил перейти в рев и истерику. Это было крайне опасно, если учитывать, что они находятся практически в самом центре большого города, в полночь, в праздничную ночь. Чужой ребенок, который хочет есть, привлекает слишком много внимания.

Рон

пытался успокоить девочку. Он пробовал говорить, напевать, качать, но ничего не помогало. Надо было быстро принимать решение, и самым подходящим был вариант трансгрессии. И так как времени на размышления, куда именно бежать, не было, парень сжал палочку в руках и сказал заклинание перемещения. Хлопок, и он оказался перед знакомым домом. Даже без стука, гриффиндорец толкнул дверь и вошел. Было тихо. На неоднократный призыв хозяина тот не обзывался, а значит Скорпиус просто не рассчитывал на такое быстрое воплощение всех их планов и, скорее всего, снова пошел подслушивать новости под «Вайвс».

От стресса и нагрузки ребенок затих и уснул. Положив ее на потрепанный временем диван, Рон сделал несколько манипуляций палочкой, чтобы проверить, что с девочкой все нормально. Он не знал, для чего это делает, ведь это лишь вопрос времени, когда вернется Скорпиус, и будет воплощен последний пункт мести, но где-то в глубине души он был рад, что мужчины не было. Сомнения в правильности своего решения появлялись у него, как только он покидал этот дом, не видел и не слышал Малфоя. Но из-за тех же сомнений он возвращался сюда снова и обсуждал новый вариант.

Что же с ним происходило? Он одновременно стремился к мести и боялся ее последствий. Рон отошел подальше от дивана, но глаза её смотрели на него. Эта кроха стала жертвой, но она ни в чем еще не виновата! Она – это часть того, кого он ненавидит и обвиняет в том, что довело до этого всего. Но она в тоже время частичка той, кого он... любит. Любит до сих пор! И он сам виноват в том, что эта девочка не их с Гермионой общая дочь, что это не их плод любви! Только он виноват в том, что оставил ее тогда с Гарри, что наговорил тех ужасных слов, когда она думала, что друг умер, не был рядом после окончания последнего боя. Он очень поздно заметил, что его подруга просто девушка, которая требовала внимания и уважения от своих близких людей. Которая просто хотела любить и быть любимой.

Тогда чем он лучше хорька Малфоя, который её так сильно ненавидел, что теперь так же искренне любит! Который сломал ее, но ради нее сломался сам. Переступил через прошлое, чтобы жить будущим. А он не смог переступить... Заставил себя ненавидеть, цепляясь за прошлое, что привело к тому, что он похитил ребенка, чем уже не сломал подругу, а просто уничтожил. И убив эту маленькую копию Гермионы, он убьет её саму! Лично! И это не будет местью. Это эгоизм.

– Я ничем не лучше самого Волан-де-Морта – сказал Рон вслух сам себе. И это было едва ли не впервые, когда он не побоялся называть имени монстра, которого уже давно нет, и которого уничтожил собственный эгоизм. – Но я не хочу быть таким!

Рон упал на колени. Он поступил очень плохо, но все можно исправить, пока не слишком поздно. Ради того же прошлого, что у них было с Гермионой. Он никому не разрешит навредить этой девочке, и он вернет ее тем, кто своей взаимной любовью доказали, что надо прощать и жить дальше.

Вдруг за дверью послышался шорох. Парень сразу же догадался, кто это вернулся и что сейчас может произойти. Проучившись достаточно времени на аврора, чтобы изучить кое-что новое, и имея некоторый личный опыт, в голове парня закрутились мысли. Он быстро направил палочку на ребенка и начал накладывать специальные заклинания. И в момент, когда яркий шар будто поглотил в себя сверток, двери открылись, а на пороге стоял Скорпиус Малфой в черной мантии, что скрывала его от мира.