Пророчество Луны (др. изд.)
Шрифт:
Однако сон не шел. Приор раз за разом прокручивал в мыслях историю, рассказанную торговцем, пытаясь найти хотя бы малюсенькую зацепку, крошечную деталь, которую он упустил и которая смогла бы разбудить память незнакомца. Наконец дон Сальваторе решил, что нужно поспать хотя бы немного, иначе на следующий день у него не хватит сил смотреть, как юношу увозят в богадельню. Приор перебирал левой рукой бусины четок, повторяя молитву «Аве Мария».
И все же тревога продолжала грызть его душу. Дон Сальваторе вспомнил, что, когда ребенком не мог уснуть, приходила бабушка и тихо ему пела. Он навсегда запомнил ее песню. Неожиданно слова калабрийской колыбельной слетели с его уст, складываясь в нежный напев: «Move lu sone di la montagnedda lu luppu sa magna la piccureda la ninia vofa…»
Едва заслышав негромкое пение, незнакомец
Потом этот образ поблек, и юноша увидел себя самого, семилетнего мальчишку, который стоит на деревенском кладбище и смотрит, как гроб с телом матери опускают в могилу. Когда люди вокруг запели «Помилуй мя, Господи», он не заплакал, но волна необъятного горя хлынула в его сердце. Лишь теперь горячие слезы заструились по щекам, по лицу взрослого человека. Он снова увидел отца, положившего руку ему на плечо, и, так же отчетливо, как в тот день, почувствовал дрожь, которую этот суровый крестьянин не мог унять.
А потом он вспомнил еще что-то — прекрасный лик юной девушки с золотистыми волосами и огромными изумрудно-зелеными глазами. Юноша скорчился на краю постели, обхватив руками колени и не в силах унять слезы; он открыл рот и произнес одно-единственное слово, первое со дня появления в монастыре: «Елена».
Поняв, что незнакомец заговорил, дон Сальваторе в изумлении вскочил на ноги. Он зажег свечу и увидел, что юноша горько плачет. Монах подошел к нему и крепко, с отеческой любовью, обнял.
Долго плакал незнакомец. А затем, всхлипывая, поведал приору свою печальную историю.
— Меня зовут Джованни Траторе. Я сын крестьянина из маленькой деревушки в Калабрии. С тех пор, как я впервые увидел Елену, моя жизнь переменилась навсегда…
Часть первая
Луна
Глава 11
Все началось двенадцать лет назад, в 1533 году от Рождества Христова. Джованни вместе с отцом и младшим братом Джакомо трудился в поле под палящими лучами августовского солнца. Он первым увидел группу всадников. Крестьяне отложили грабли, чтобы поглазеть на редкую в этих обнищавших местах сцену: дюжина вооруженных людей верхом на лошадях в богато украшенной сбруе. Наверное, они высадились в нескольких лигах от этого места, в одной из небольших бухт, щедро разбросанных вдоль побережья. Всадники заметили селян, однако продолжили путь в сторону деревни, не замедлив ход.
Не прошло и часа, как они поскакали назад, в сторону моря. В тот день крестьяне, мучимые любопытством, закончили работу и поспешили домой раньше, чем обычно, несмотря на летний зной. Старый Грациано, деревенский староста, все им рассказал. Вооруженные люди состояли на службе в Венеции. Когда они возвращались с Кипра, берберские пираты в открытом море атаковали их корабль. Под покровом ночи венецианцам удалось уйти от преследователей, однако корабль серьезно пострадал от пушечных ядер и попыток пиратов вскарабкаться на борт и, прежде чем продолжить путь домой, нуждался в ремонте. Неожиданные гости предложили сельчанам крупную сумму денег за то, чтобы нескольким пассажирам-аристократам разрешили остановиться в лучших домах деревни, пока матросы чинят корабль. Староста поспешил согласиться; крестьяне, вернувшиеся с полей, тоже радовались неожиданной удаче. Поздно вечером посреди деревни развели огромный костер, чтобы зажарить быка в честь венецианцев.
Именно тогда Джованни впервые увидел Елену. Тот миг навсегда остался в его памяти: это случилось в двенадцатый час суток, в понедельник, день Луны.
Елена сидела верхом на великолепной вороной кобыле, кутаясь в пурпурный плащ. Девушку окружало добрых два десятка всадников, но с первой же секунды Джованни видел только ее. Она была совсем юной, лет четырнадцати-пятнадцати, не более.
Во время празднества он наблюдал за ней издали, завороженный красотой и грациозностью каждого жеста. Джованни не мог приблизиться к венецианцам — они ели отдельно, в компании лишь нескольких сельчан, тщательно отобранных старым Грациани, сидя за столами по три-четыре человека. И тогда юноша взобрался на крышу дома, откуда мог видеть каждое движение прекрасной
К всадникам присоединились еще около тридцати солдат, но большая часть экипажа осталась на корабле. Джованни мысленно прикинул размеры корабля и поразился: он вмещал по меньшей мере двести человек, лошадей и товары. Венецианцы заслужили славу превосходных торговцев, и их влияние распространилось по всему Средиземноморью. Однако юноша решил, что незнакомка, чья красота пленила его, несомненно, принадлежит к более высокому сословию, чем купеческое. Это было заметно не только по богатому наряду и изяществу, с которым она держалась, но и по вниманию, оказываемому девушке другими путешественниками. Вместе со своими спутницами она ела за лучшим столом в центре площади, окруженной охраной; казалось, девушку специально усадили отдельно от остальных. Время от времени кто-нибудь из вооруженных людей вставал и подходил к дамам, по-видимому, чтобы спросить, все ли в порядке. Кто эта девушка? Наверное, принцесса, мечтательно подумал юный крестьянин, и его воображение разыгралось.
С того самого времени, как умерла мать, Джованни научился искать спасения от реальности, которую часто находил слишком тягостной, в собственном чудесном мире. Мечты уносили его за моря и океаны, к необыкновенным приключениям — романам с прекрасными незнакомками, сражениям и сказочным сокровищам. Пока Джованни был ребенком, он делил эти необузданные фантазии с друзьями, увлекая их в свой выдуманный мир искать сокровища или биться с пиратами. Но чем старше становились приятели, тем больше теряли интерес к подобным играм, да и к мечтам тоже. Им приходилось слишком много работать в поле, и пределом желаний каждого было жениться на крепкой молодой крестьянке и сложить из камней без раствора небольшую хижину. Хотя Джованни влачил такое же тяжелое и безрадостное существование, он по-прежнему мечтал о приключениях и любовных интригах. Юноша унаследовал от матери красивое лицо, огромные черные глаза и изящные руки; местные красотки на него заглядывались. Но Джованни не нравились крестьянские девушки с их простонародным говором и грубоватыми ухватками. Им не хватало грациозности и изящества его матери. Когда Джованни было тринадцать, отец поехал в Катанзаро покупать осла и взял сына с собой. Мальчика поразили городские девушки — их элегантность, изысканная речь и манеры. С той поры у него осталась только одна мечта — встретить красивую, образованную женщину.
Конечно, Джованни понимал, что бедный, неграмотный крестьянин никогда не сможет выбраться из деревни или привлечь внимание юной горожанки. Поэтому он упросил местного священника научить его читать и писать. Священник сам был не слишком сведущ в науках, к тому же ему хватало своих забот, но все-таки, покоренный настойчивостью Джованни и его удивительной тягой к знаниям, он взялся обучать парнишку тому, что знал сам, в особенности церковной латыни. Несколько лет Джованни проводил вечера за учебой, по многу раз читая и перечитывая напечатанный на латыни молитвенник, который священник оставлял в ризнице скромной деревенской церквушки. Мальчик знал, что в эти первые десятилетия шестнадцатого века напечатали множество других книг — книг о естествознании, философии и религии, — и мечтал их прочесть. Он строил планы о том, что покинет деревню и отправится изучать мир и разные науки, но не знал, когда и как это произойдет. Подсознательно он ждал подходящей возможности осуществить свой план или какого-нибудь события, которое послужило бы толчком.
С той минуты как венецианцы пристали к берегу неподалеку от деревни, юношу словно охватила лихорадка, и он провел остаток дня в сильном волнении. Когда Джованни заметил среди всадников юную девушку, то почувствовал, как внезапно сжалось его сердце, и он едва не потерял сознание. У него вдруг появилось какое-то смутное предчувствие, что именно эта женщина предназначена ему судьбой. Юноша попытался отогнать странное ощущение, но безуспешно. Вечером, когда Джованни увидел ее у костра, его душа вновь встрепенулась. Так сердце юноши, в полном согласии с чересчур развитым воображением, нашло наконец цель сколь благородную, столь и безумную — любить и быть любимым этой прелестной незнакомкой.