Пророк поневоле

Шахтаров Дмитрий Степанович

Однако за все время перехода я ни разу не чихнул, да и спутники не выглядели синяками. Артельщики делились припасами по - братски, правда незадаром. Все денежные вопросы решал Артем. Он днями чесал язык то с одним, то с другим членом волоковой артели, которые были набраны со всего Северо-Запада- было даже два лопаря.

Без особых приключений мы добрались до Усть-Вашки. Шла шуга. Именно в этом селении мы определились по дальнейшему маршруту. Выйти в Белое море мы уже не успевали. По рассказам местных, через неделю должны были ахнуть первые серьезные морозы, поэтому решили оставить здесь шитик и, дождавшись ледостава и первых обозов, вместе

с ними двигаться на Вологду. На постой мы встали к Вашате, худому и вечно кашляющему бобылю. Рассчитаться пообещали пушниной, по местному рухлядью.А вот ее у нас было два тюка. На Печору ушкуйники приходили именно для отъема пушнины, а уж драгметаллы и самоцветы были побочным заработком. Не раз я предлагал спутникам в особо холодное время распустить меха на одеяла и всякий раз они смотрели на меня с ужасом. Еще бы - шкурка соболя это целое состояние. Да за такое можно было принять и не такие лишенья. Как ни странно, после этого спутники стали относиться ко мне с большим уважением. Мне без всякого ехидства объяснили, что за шкурку одного соболя дают боевого коня. Да, оказывается и здесь понты превыше всего. Оказывается, мы не просто обеспеченные , а даже богатые люди. Ну вот, а я хотел начинать с встраивания в реальный сектор экономики. Шли дни, застыли реки, солнце стало редким гостем на небосклоне. Ждан продолжал истязать нас изучением приемов смертоубийства.

Еще на Печоре во время безмятежного путешествия под парусом я расспросил его о личной жизни. Какой же разговор без обсуждения баб? Ждан помрачнел.

– В лета шесть тысяч девятисотом московский князь воевал князя суздальского Дмитрия Констянтиновича и победил.

Что за странный год? Как он соответствовал христианскому летоисчислению я не знал, как не знал и Ждан. Все попытки определиться привели к приблизительному результату. Ждан помнил, что Дмитрий Донской разбил татар приблизительно в шесть тысяч восьмидесятом году. Я помнил - в 1380-м. Получается княжеские разборки пришлись на конец 13-го века плюс минус лет пять. Как-то полегчало, а то знаете ли, напрягает. Живешь черт знает с кем, черт знает когда. Значит сейчас самое начало 15 века. Что я помню про этот век? Считай ничего. Разве , что в 1440 году родится дед Ивана Грозного. Даже имени его не помню.

Так вот при выяснении отношений и погибла семья Ждана. Понятно, парень озлобился и пошел искать приключений на свою задницу. Была у него зазноба-вдовушка и жила она в Новгороде на Загородском конце.

– Славная женка,- расплылся Ждан.

– Что же не женился на ней?
– поинтересовался я.

– Дык, это, - растерялся он ,- она только овдовела, а моя жизнь, как лист на ветру. Того и гляди сдует исподволь. Опять ей вдоветь?

Ждану было 28 лет. Прикинув на пальцах по годам, я выявил нестыковку и только позже сообразил, что здесь женятся рано. Впрочем умирают тоже рано. Это мы до старости частенько кормим своих отпрысков, а здесь в 16 лет парнишка - уже мужик.

Сидя на чурбачке, я смотрел, как ушкуйник гоняет Артема на копьях и вспоминал последний разговор с Омэлем. Выходило, что следующее жаркое лето будет через два года. « Два раза солнце уйдет в царство вечной ночи». Вроде без двусмысленностей. И все же эту фразу можно толковать несколько иначе. А вдруг он говорил о двух поочередных солнечных затмениях? Тогда сидеть мне в этом времени до морковкина заговения. Может я вообще до второго затмения не доживу. Да ладно, поживем-увидим.

С

языками стало полегче. На бытовом уровне общаюсь уже вполне, правда, мой неистребимый акцент выдает меня, как иностранного агента в довоенных фильмах. Языки всегда мне давались, просто не было хороших учителей. Времени много, я бы и на лошадке выучился хотя бы держаться, но где ее взять под мою стать? За месяц мы отъелись и во мне было уже за девяносто. Местные лошаденки походили на лохматых осликов - этакие пони-переростки. Такая подо мной окачуриться за пару минут. Я представил себя скачущим на этой ошибке природы и расхохотался.

Подошел Ждан, утирая со лба пот.

– Что развеселился, атаман?

– Да вот представил скачки на этом одре ,- я показал на клячонку.

Ждан ухмыльнулся и потер затылок.

– Шутки шутками, а не уметь ездить верхом тебе невместно. Хорошую лошадь в этих краях не найти. Пора собираться в дорогу, мезенцы пришли.

– А что готовиться? Подпоясался и в путь.

– Ан нет ,- возразил вояка.
– Надо привести тебя в порядок. Ходишь без меча с одним ножом, как холоп.

– Так мешает.

– Невместно, - отрезал Ждан. – Я скажу Артемке, пущай доспехи вычистит, кольчугу смажет, заржавела уже. Теперь будешь носить ее, не снимая. Сейчас будем по- настоящему разбираться с Хватовским наследством.

Через десять минут у моих ног была сложена груда амуниции.

– Начнем с меча, - родолжил ушкуйник.
– Вот это ландскнетта или кошкодер.

Я помахал мечом. Сантиметров 80 длиной, он весил килограмма два и был отлично наточен. А я считал, ориентируясь на фильм, что на Чудском озере дрались этакими полосами железа килограммов по восемь, как кувалдами. Эта игрушка была по своему красива. Настоящее мужское, а не пацанское оружие.

– Ну, такой можно носить ,- пробурчал я.

– Еще кинжал ,- продолжал Ждан. На пояс примостился клинок.

– Это обычный баллок, только трехгранный.

Действительно у ножика был необычный вид. Нарядная рифленая рукоять и клинок почти в тридцать сантиметров с четырехгранным концом. Как же люди изощрялись для обычного убийства. Вспомнился музей криминалистики, где в разделе холодного оружия, послужившего орудием убийства, были обычные кухонные ножи. Никакой романтики, а тут. Таким зарезаться даже почетно.

– Щит. Только этот щит для морского или речного боя. В пешем бою щиты помене. Артем! Умбон почисти, тоже заржавел. И кожа порепалась.

Я думаю, Олег, что при твоих умениях в групповом бою тебе подойдет булава. Вот тебе булава Багро, царствие ему небесное. Силен был вой и ты ему под стать.

– А топор?

– Топор ты можешь метнуть только когда один на один, а и он в свалке умения требует.

Так ненавязчиво Ждан дал мне понять, что орудовать я могу только чем - нибудь тяжелым.

– И вот панцирь. Его Хват с генуэзца снял. Дорогая вещь. Будем подгонять.

– А это что за сооружение?

– Кольчужные башмаки. Тоже с генуэзца.

– Где же вы с итальянцами схлестнулись?
– поинтересовался я.

– Всяко было, - ухмыльнулся мучитель.

Знаем мы ваше всяко. Небось пристукнули из-за доспехов.

– А это что?
– толкнул я оставшуюся кучу.

– Корзно, а вот шапка и поясная сумка. Опять же кафтан, - он укоризненно посмотрел на меня.

Да уж, видок у меня был еще тот. Типа « бежал бродяга с Сахалина». Подоборвались мы, по лесам скитаючись. Увидела бы моя мама.