Пророк поневоле
Шрифт:
И опять, сразу же после заутрени, которую пришлось отстоять, за мной пришел провожатый.
В келье, которую я определил как служебный кабинет, было два монаха и я несколько растерялся, к которому же я должен подойти вначале, а к которому вослед? Милое дело в армии - вот полковник Штирлиц, вот генерал Мюллер. Видя мое затруднение, тот, что повыше подошел ко мне и я принял благословение по всей форме, затем процедура повторилась. И даже после этого я не был уверен, что сделал все правильно. А может второй понял, что у меня с церемониями полный швах.
Разговор
Затем разговор перешел на начало моего анабасиса и я, опять не зная , кто передо мной, решил спросить об этом прямо:
– Прошу прощения, святые отцы,- я хотел бы знать, кто вы? И имею ли я возможность сообщить именно вам сведения, составляющие государственную тайну? Может мне показалось, но наш путь следования был несколько нелогичным.
– Логос - по гречески разум, мысль, - медленно сказал высокий.- Правильно ли я понял, что ты считаешь, что тебя везли неразумно или странно?
– Так.
– Что касается первого вопроса, то ознакомиться тако же логично. Я архиерей Владимиро-Суздальский Митрофан, вот этот же человек - архимандрит Богородице-Рождественского монастыря отец Павел.
Я вытянулся и отрапортовал:
– Капитан Олег сын Михайлов прозвищем Одинец, - творчески переработав фамилию Одинцов, тем более что фамилий пока и не было- одни прозвища.
– Франк?
– Нет. Я русский.
– Рус?
– Пожалуй.
– Рус Олег , теперь ты хочешь знать, почему ты так интересен святой церкви?
– Да.
– Ну что же , идем , атаман.
Он показал на дверь и мы вышли в переход, по которому начали спускаться в подвалы. Я не обеспокоился - следователи не водят подозреваемых в камеры. Для этого есть и исполнители и вряд ли процедура за века стала другой. Действительно, пригнувшись в низком проеме, мы вошли в помещение, где на широких лавках было разложено все наше имущество, включая колеса от нового лафета гарматы и даже два пера , подаренные устюжскому игумену. Архиерей пытливо посмотрел на меня и я понял, что это только первый тур марлезонского балета.
– Ино,- сказал он,- то твое? Ты подтверждаешь?
– Да.
Экскурсия продолжилась. Пройдя во вторую дверь с крепкими запорами и охраняемую кметями, мы приблизились к широкому столу, на котором было разложено все припрятанное барахлишко, причем все без исключения. Единственно там не было зажигалок, которые я держал в кармашке тенниски, надетой на голое тело.
– Ты подтверждаешь, что это твое?
– Да,- ответил я твердо.
К моему удивлению экскурсия продолжилась и мои гиды уже сами открыли тесную дверь, сплошь окованную железом. В тесном каземате без окон стоял окованный сундук. Сняв немалый замок, монах приказал:
– Открой.
В сундуке находился
– Открой, - повторил архиерей.
Я ожидал увидеть в хранилище все, что угодно, но то, что просматривалось в колеблющемся пламени свечи, заставило меня в растерянности поискать взглядом, куда присесть, настолько ослабли ноги.
На дне футляра лежал карабин Мосина образца 1944 года . Затвор его приржавел, ложе было расколото, прицельная рамка забита окалиной, но ошибиться я не мог.
– Знаешь, что это?
– Да, - отчаянно сказал я.
Все так же молча мы поднимались в кабинет. Я восхищался беспроигрышным ходом расследования. Действительно, зачем тащить на дыбу? Клиент растерян, подавлен и изобличен.
На мой безмолвный вопрос монах ответил:
– Сие найдено 120 лет назад в полуденных землях иноком Фотием на реке, именуемой Воя. Он выменял это у дикого племени чуди, кое пытался обратить в истинную веру.
– Что-то еще у них было ?- не выдержав, перебил я иерарха.
– Было, но они отказались отдавать предмет, представлявший медную застежку с символом пяти ран Христа, пяти радостей Богородицы.
Понятно, подумалось мне - лагерный вертухай случайно прошел в иное время на Изьели, поблудил и его сожрали звери, остались скелет плюс карабин с поясной пряжкой.
– Значит, ты пришел оттуда же, - утвердительно сказал монах.- Ты пришел из христианского мира из грядущих времен.
Я приободрился. А то помнится, что у нас пятиконечная звезда была символом вроде масонов. А что, пришили бы каббалистику и кранты.
– Теперь ты понимаешь, почему мы так поступали. Непонятно, почему ты так стремился к преподобному отцу Феодору. Он умер 11 лет назад. Ехал же ты через грады, зане верховный иерарх, митрополит Киевский и всея Руси Киприян скончался два месяца назад и новый митрополит еще не назначен. Наша обитель - основа и опора православия, здесь хранятся неразгаданные тайны и томятся злобные еретики, - монах со значением посмотрел на меня.
Ну, что же, отвечу откровенностью на откровенность.
– Отче,- сказал я,- вам нужны мои знания? Но они будут признаны опасной ересью, поскольку противоречат многим постулатам церкви.
– Ты знаешь франкский язык?- спросил уже отец Павел.
– Нет. Но я знаю немецкий, то есть германский или готский. Правда, он должен сильно отличаться от языка ваших готов. Еще я читаю на английском, то есть смеси романского и саксонского. Немного понимаю язык дикой чуди из верховьев Вычегды.
Архимандрит в это время извлек из поставца рулоны свернутого пергамента, в которых я узнал мои наброски. Потом он раскрутил большой пергамент и развернул его. В душе я ахнул. Теперь я был уверен, что карта Пири Рейса была подлинником. На карте раскинулась западная часть России с реками, горами, городами с непонятными пометками. Масштаб практически нигде не выдерживался естественно без привязки к пока не изобретенным параллелям и меридианам, но это была вещь.
Заметив мое изумление, отец Павел с заметной гордостью сказал: