Пророк
Шрифт:
– Да. Я маоши, – отказать в ответе стоящему за пределом? И оскорбить предков?
– Но… вас… не существует!..
– Я здесь. Не все сказки врут.
Улыбкой Ши не одарил – смерть не скалит зубы, но лицо умирающего разгладилось. Его устроил ответ. Раз не все сказки врут, значит и за чертой его что-то или кто-то ждёт. Не пустота, не конец всего. Может предки, а может перерождение – во что он там верил при жизни. Но не тьма и конец всего.
А ещё это значило, что умирать не так уж и страшно.
Боец закрыл глаза и, последний раз выдохнув воздух с капельками крови, умер.
Яо опустил
А это важно? Именно сейчас – важно, от кого произошла утечка? Попытаться догнать или отказаться от погони, вот что нужно решить! Предателем можно заняться и позже!
Лучше бы догнать, но как узнать, куда отправился гуафанг? Опрос персонала? Потребует слишком много времени и даст слишком мало шансов. Ши? Так же зыбко, но хотя бы легко проверить!
Зелёным призраком копьеносец метнулся через комнату. Толкнул дверь в ванную, вытряхнул мусорное ведро на пол и оскалился. Крохотный комочек ваты с красно-коричневым пятнышком. Предки благоволят! Кровь принадлежит гуафангу – вряд ли брились телохранители.
Клинок коснулся бурого пятна и в четыре удара сердца впитал его в себя. Ватка усохла, но очистилась, словно кровь никогда не касалась её. И тут же обрушились эмоции. Близко! Очень близко! Он бежит!
Азарт погони швырнул Яо к двери. Лифт? К демонам лифт! Двенадцать этажей он пролетел куда быстрее неспешной консервной банки, только мелькали мимо этажи. Выскочил на улицу, прикрыл глаза и прислушался. Не к шуму города, не к какофонии из автомобильных гудков, выкрикам торговцев, кускам рекламных роликов и обрывкам разговоров. К Ши. Дыхание предков пело сейчас заунывную песню под аккомпанемент струн эрху. Рисовала дробный стук сердца беглеца, отражаемый от внутренностей дорогого авто. Шесть кварталов, проспект Воодушевления, поворот на улицу Второй Династии.
Копьеносец открыл глаза, усмехнулся, глядя на испуганных прохожих – гвардейцы давно не показывались на людях. Скрыл Ши – всё те же две с половиной секунды – и пошёл по следу, перейдя на лёгкий бег уже через десяток шагов. В плотном дневном трафике Пекина у Яо было преимущество перед автомобилем гуафанга. Что не отменяло необходимости сообщить полицейским, оцепившим гостиницу, где скрывался чиновник, о вероятном маршруте беглеца.
Впрочем, уже через пятнадцать минут Яо понял, что преследовать беглеца дальше смысла нет. Он ушёл. След, нитью Ши вьющийся по переполненным дневным улицам столицы, пропал. Не истончился от увеличившегося расстояния, а просто перестал существовать, словно бы кто-то могущественный развеял технику копьеносца. Об этой вероятности гвардеец подумал во вторую очередь – слишком уж она была невероятна. А сначала просто решил, что способность дала сбой. Что было очень даже возможно, если инструментарием предков пользуется такой презренный недоучка!
Но нет. Это было невозможно. Ши не истаяла, расплываясь невидимым никому, кроме него, зелёным туманом. Не свернула куда-то в иную сторону. Она именно что была развеяна, а струны эрху замолчали, словно их прикрыли ладонью. Всё это значило, что неведомый спаситель гуафанга и теперь продолжал помогать ему.
И плохо, и хорошо. Первое верно потому, что один из ключевых чиновников “Нового пути” ушёл, второе – потому как теперь Яо больше не сомневался в существовании предателя в ближнем круге. Игорь, тот неуклюжий русский боярин, любил так говорить: “Отрицательный результат – тоже результат!” Интересно, куда его забросила воля предков?
Тряхнув головой, гвардеец отогнал подступившее было чувство вины. Нет для него причин: с русским они не были друзьями, лишь временными союзниками. Род Ло служит императору и только ему. И поэтому Яо вовсе не обязан оставлять свои обязанности, чтобы лететь неизвестно куда и спасать Игоря! Если хотя бы общее направление было понятно, хотя бы страна, в которой стоило вести поиски – он пал бы в ноги господину и упросил его отпустить ненадолго чтобы помочь вызволить Игоря.
Но как найти человека, который просто исчез со всех радаров? Которого безрезультатно пытаются отыскать лучшие сыскари сразу нескольких стран? Который, по уверениям его подруги, жив, но находится непонятно где! В данных обстоятельствах куда полезнее отодвинуть в сторону не имеющую решения задачу и сосредоточится на том, что сделать в его силах. Выкорчевать остатки “Нового пути”, например!
С бега на быстрый шаг он перешёл, окончательно выполов сорняки вины из сознания. И давая на ходу новые вводные на полицейской волне.
– Маоши, циркулярно всем задействованным в оцеплении гостиницы “Бамбуковый росток”. Я потерял след подозреваемого. Повторяю, потерял след подозреваемого. Последнее его местонахождение минуту назад – двести метров от площади Реставрации с северной стороны. Направление движения – запад.
– Имеются ли приметы его машины, господин? – один из участвовавших в оцеплении детективов задал вопрос сквозь шипение помех. – Я возле площади с северной стороны.
– Нет, – лицо гуафанга было известно всем участникам операции, но выглядеть он мог как угодно, даже в женщину переодеться. А вот машину, на которой он уехал, Яо не видел. Всё, что он знал – сердце беглеца билось в учащённом ритме сильного страха. Но как такая примета поможет его найти, когда Ши подвела? – Блокируем район по пять кварталов в каждую сторону от его последнего местонахождения.
– Это же центр, господин! – попытался возразить кто-то из начальников участков, также слушающих переговоры. – В середине дня! Пробки остановят город до вечера!
“Да, но это хоть какой-то шанс поймать беглеца!” – мог бы ответить ему копьеносец. Вслух, однако, очень медленно и значимо произнёс:
– Выполнять приказ.
Его полномочий – доверенного лица императора и начальника его службы безопасности – было достаточно, чтобы потребовать выполнения такого приказа хоть от генерала Цзуна, руководителя полиции Пекина. Да и влияния при дворе хватит, чтобы пережить последствия блокировки центра города в разгар дня. Которые не замедлят проявиться уже сегодня к вечеру. Но то к вечеру – до него ещё много чего могло произойти. А отступать Яо не собирался – слишком много было поставлено на карту. Судьба империи, без всякого преувеличения.