Пророки Возрождения
Шрифт:
II. Тайна Вечно-женственного
Благодаря глубокой интуиции древние мудрецы поняли, что происхождение двух полов проникает своими тайнами до глубин Божества. Так же, как любому живому существу нужен отец, который его зачинает, и мать, которая долго вынашивает его в своем чреве и затем вскармливает, миру нужен Дух, который его воображает, и субстанция, которая его воплощает. Следовательно, можно утверждать, что Вечно-мужественное и Вечно-женственное суть две первоочередные космогонические силы, необходимые для существования Вселенной в целом и каждого существа в частности. Книга Бытия выражает это следующими словами: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1:27). Комментируя эти слова,
Заметим здесь важное отличие. Оно показывает, что эти два начала совершенно по-разному действуют в божестве и в человеческой паре. В божестве два начала сосуществуют в совершенном союзе и трудятся вместе в Космосе с несгибаемой твердостью. В человеческой паре эти два начала полярны, разделены в двух существах, заняты общим делом, но противопоставлены друг другу в различных индивидуальностях. Отсюда как в мужчине, так и в женщине – тайное желание взять верх друг над другом. Мужчина, с его творящей силой, имеет тенденцию угнетать и унижать женщину. Женщина, с ее рецептивной и гибкой силой, естественно, пытается пленить и поглотить мужчину. Отсюда – вечная борьба, которая может стать гармонией лишь через взаимопонимание и согласованные действия по Божественному Плану.
Если мы рассмотрим различные концепции Вечно-женственного – в античных религиях, в христианстве и в Средневековье, мы увидим, что основатели великих религий поняли изначально все величие и плодородие женского начала. Ибо уже для них Вечно-женственное, в самых примитивных и простых формах, – этот тот небесный свет, в котором отражаются божественные помыслы, первообразы будущих существ. Но эта сила не осознает сама себя и обретает индивидуальность лишь мало-помалу в женщине, чтобы сыграть свою роль в общественной жизни и чтобы стать божественным зеркалом Любви, в котором созерцает себя и преображает себя все человечество.
Вечно-женственному понадобилось несколько тысяч лет, чтобы спуститься с небес на землю.
Индийские мудрецы представляли себе Творящий Дух в образе Брахмы, парящего в бесконечности в чаше небесного лотоса, выступающего из Времени и Пространства. Вокруг него разворачивается в бесчисленных завитках сияющий и переливающийся покров, вышитый тысячами фигур. Этот покров есть эманация его самого, его высшая сущность. Это несотворенный Свет, Супруга Брахмы. В его эфирной ткани любовно мыслятся, умножаются и окрашиваются помыслы Бога. Это все формы жизни. Понадобилась вечность, чтобы созерцать и выносить эти бесчисленные формы, до того как создать богов, космические силы, которые должны преобразит эти формы в живые существа. Но эти боги также не могли бы ничего осуществить без Майи, изначального света, ставшего Мировой Душой.
Такова грандиозная и безличностная концепция Вечно-женственного, созданная индийскими мудрецами.
Египетская концепция уже более человечна. Исида, которая сама представляет несотворенный Свет, видит, как ее супруг Осирис разрублен на тысячу кусков Тифоном, гением Зла. Но, оплодотворенная последним взглядом умирающего, она произвела на свет его сына Гора, спасителя человечества. Она стала также богиней Посвящения, внутреннего света, отблеском Света небесного.
С Исидой, которая повторяет себя в греческой Деметре Элевсинской, начинается это прославление материнства и воспитания материнской любовью, которое является самым универсальным и вечным предназначением Вечно-женственного в человеческой истории.
Христианская религия осуществляет в конкретной точке земли, в один из моментов истории индусскую метафизику и египетское Посвящение. Если живое Слово Божье воплотилось в ребенке Девы Марии, то она станет в глазах верующих воплощением небесного Света, Вечно-женственного.
Патетика этой легенды, бесконечность ее скорби заставит
Stabat mater dolorosa
Juxta crucem lacrymosa
Dum pendebat filius.
Cujus animam gementem
Contristantem et dolentem
Pertransivit gladius.
По логике человеческого сердца Мария стала первейшим божеством Средневековья. Отец призвал сына, а сын призвал мать. Мать по бесконечности любви, девственница по чистоте души, она соединяет в себе то глубокое чувство и ту чистую нежность, которые составляют силу женщины. Вот почему сердце Марии становится центром католического мира, источником любви и красоты, которым все вдохновляются. Гимны в честь ее не иссякают. Она – то сияющая роза, то чистая лилия, то вечерняя звезда, всходящая над темным морем. Земля и небо поклоняются ей.
Ad te clamant miseri
De valle miseriae
Te adorant superi
Matrem omnis gratiae,
O sanctissima Maria!..
Если Вечно-женственное прошло несколько тысячелетий, прежде чем реализоваться в человеческом типе со всей силой своей скорби, любви и жертвы, то оно прошло несколько веков, прежде чем выразиться в итальянском искусстве. Еще стесненная в византийских ножнах Чимабуэ, мать Иисуса освобождается от них у художников раннего Возрождения. У Джотто она достигает высокой патетики в изображениях Девы, подавленной скорбью или простершейся под крестом. В изображениях Богоматери или Святого Семейства флорентийские художники умножали оттенки подавленной скорби, поклонения и нежности. В своих «Мадонне в зелени» и «Великокняжеской мадонне» Рафаэль достигает психологической тонкости и элегантности, свойственных только ему. Но можно сказать, что он превосходит всех художников и даже себя самого в «Сикстинской мадонне». Кисть Рафаэля изображает здесь уже не просто Марию, мать Иисуса, не жену Иосифа, сидящую перед яслями в Вифлееме или играющую с младенцем в садах Галилеи. Вечно-женственное, витающее в высших сферах, показывает он нам в образе этой Мадонны, стоящей на облаках, между небом и землей. Она воспринимается как бы вне времени и пространства. Строгая и торжественная, в сознании своей миссии, она представляет Вселенной своего сына, воплощенное Слово Божье, Христа, Спасителя мира. Два ангела, облокотившиеся на нижнюю раму картины, от которых видны только экстатические головы и руки, как бы поддерживают ее своими обожающими взглядами и удерживают ее от падения в страшную бездну рождения и смерти. Но трагический взгляд ребенка и его высокий лоб доказывают, что он также знает, что ждет его, и принимает это.
Так глубинная мысль Провидения поддерживается человеческой волей. Женщина, возникшая и спустившаяся постепенно от Вечно-женственного по бесчисленным ступеням, по спирали веков и тысячелетий, осознала себя, возвратившись к своему истоку. Цикл эволюции совершился.
Никогда до Рафаэля живопись не достигала такой высоты в выражении метафизической и трансцендентной истины.
Но здесь показан лишь один из ликов Возрождения, лик христианский, мистический и платонический. У него есть и другой – лик эллинский, языческий и чувственный.
Мы видели, что многочисленные причины поставили Возрождение на его новый путь: научные открытия, расширение интеллектуального горизонта, новая концепция Вселенной, войны и путешествия. Но прежде всего то были греческие и латинские поэты и писатели, вновь обретенные и переведенные, римская архитектура и греческие статуи, возрожденные от своего векового сна, которые пробудили притупившиеся чувства. Короче говоря, Возрождение повернулось к Природе благодаря стремлению к Красоте. Мифологические сюжеты рождались под резцом и кистью, теперь уже не как предметы культа, как их понимала античность, а с притягательностью запретного плода. Искусство, как и общество, охвачено жаждой жизни и предается оргиям обольстительной наготы. Юпитер и Венера, Нептун и Амфитрита, Вакх и Ариадна с их свитой из Муз и тритонов, нимф и сатиров заполняют полотна живописцев и мастерские скульпторов и поражают воображение возрождающегося человечества.