Пророки Возрождения
Шрифт:
И оказывается, что Леонардо да Винчи сделал то же самое открытие, но в совершенно иной форме и не оценив его в должной мере. Замечательный натуралист, каким он был, сделал немногое. Он рассматривал восхождение трех миров с художественной точки зрения. Он всматривался в Природу и человека как художник и психолог. У мужчины, как и у женщины, он открыл два полюса жизни в тайне Добра и Зла, которые он выразил в образе Медузы и Христа. Затем он пытался установить равновесие двух этих полюсов в Вечно-женственном, как и в Вечно-мужественном, написав «Джоконду» и «Иоанна Предтечу». Тонкий анализ, удивительный синтез, чудесная алхимия души, о значении которой не подозревал никто, даже их автор. Проследив целиком мир Природы и мир человека, переправившись чудом через пропасть Добра и Зла, Леонардо остановился на пороге Божественного.
Растворившись в своей мечте о Прекрасном, Рафаэль не мучился этими трудными проблемами. Но, достигнув своих последних дней, во внезапном озарении он создал образ трех миров в своем «Преображении». Там три мира больше не предстают разделенными непроницаемыми преградами, как в «Божественной комедии» Данте. Они различны и расположены
Этот божественный мир, в который Рафаэль проникает лишь короткими рывками, есть, в сущности, сфера Корреджо. Он проникает туда сознательно и с легкостью, как в родную страну, ибо он знает, что он туда идет, оттуда вернется и что на самом деле он оттуда не выходит. Его душа купается в этом астральном свете, несотворенном и живительном, который есть высшая Душа мира. Он может представить лишь существа, подобные ему. Эти творения сияют внутренним светом, который исходит из всех пор. Отсюда рассеянный свет на его картинах. Лишь изредка у него бывает светотень , как у Рембрандта, то есть сияющее на темном фоне, это обычно светлое на светлом , или, скорее, воспламенение цветов благодаря кипению света. Этот свет, кажется, идет не извне, а изнутри своих персонажей. Даже такие языческие и исполненные похоти картины, как «Леда», «Ио» и «Антиопа», пронизаны им и насыщены, и тела этих прекрасных смертных, которыми овладел бог, как-то охвачены этим светом, который исходит из их плоти, словно пот, благоухающий амброзией.
Констатировав это факт в трудах Аллегри, рассмотрим под конец три его наиболее характерных картины: «Рождество», полотно, написанное маслом, в Дрезденской галерее, и две его пармские фрески: «Евангелист Иоанн» (в парусе над сакристией в церкви Сан Джованни) и «Успение Богоматери» на куполе собора. Мы увидим, что эти три произведения выражают три различных проявления действующего Света в трех космических сферах : в мире природном, в мире человеческом и в мире чистого Духа. Благодаря своим потрясающим концепциям и многозначному искусству художник дает нам возможность услышать, как на этих трех планах Свет проникает и проговаривает по-разному, через разные формы.
Корреджо. Рождество. 1529–1530 г.
Дрезден, Картинная галерея
«Рождество» (Дрезденская галерея) представляет Мадонну с младенцем Иисусом и пастухов в Вифлеемском хлеву. «На первый взгляд, эта картина дает нам ощущение ослепительного белого света в черной ночи, который среди тьмы выделяется ярким пятном. Он исходит не от факела, он исходит от младенца Иисуса, спящего в яслях на руках матери в центре картины. Фигура новорожденного не видна, но его мать, смиренная и улыбающаяся, склонившаяся над ним, охватывает его взглядом; она как бы затоплена его сиянием. Живой отблеск, исходящий от младенца, распространяется во все стороны, освещает ангелов, парящих над группой, и пастухов слева. Они говорят своим видом: «Какой свет! Какая Божественная искра!» (Маргарита Альбана «Le Corrиge, sa vie et son oeuvre»).
Эта картина изображает чудо, то есть факт исключительный и редкий, но в то же время она объясняет его для того, кто умеет понять тайну сквозь эстетику художника. Здесь Божественное, или духовный Свет, сияет сквозь физическое тело младенца Иисуса посредством его эфирного тела, которое оно электризует и заставляет светиться, как астральное тело. Тем самым он физически затрагивает присутствующих и проникает в их сознание через увиденное. От сгущенного эфирного света, прорезающего тьму. От Божественного, ощущаемого во плоти через человеческие чувства.
Посмотрим теперь на фреску, написанную в полукруглом люнете над сакристией в церкви Сан Джованни в Парме. «Апостол в виде прекрасного юноши сидит на земле, полулежа, прислонившись к стене. Он, кажется, впервые испытывает вдохновение. Можно сказать, что он слышит голоса. Свиток папируса лежит у него на коленях, и он, кажется, собирается написать что-то стилом, которое держит в правой руке. Неподвижность, глубокий покой, счастье экстаза видны в его позе и чертах ясновидящего. Небесная гармония пронизывает его тело, и волны серафической музыки заставляют трепетать его золотые кудри, ниспадающие на плечи. Все внимание привлекает чудесная голова апостола, повернутая к зрителю и глядящая вверх своими огромными глазами, раскрытыми, мощными и светящимися, которые, кажется, поглощают весь свет своим сияющим взглядом. Небо, бесконечность в этом горящем взгляде. Для него нет больше тайны, он во все проник. Он видит, как перед ним сияет огненный ангел, который держит книгу за семью печатями и говорит с ним. Любовь – его слово, красота – его оболочка, свет – его взгляд. В этом созерцании апостол наслаждается миром в Вечности, видит самого Бога. Все проходит, и все погибает, лишь он живет вечно. Бог есть свет, свет есть Бог. Он смотрит на ангела, он слышит его речь и передает живое слово» (Маргарита Альбана).
Эта картина содержит отблеск астрального видения в глазах ясновидящего в экстазе. Мы ощущаем преломление духовного
Корреджо. Фрески Пармского собора св. Иоанна.
Иоанн Евангелист. 1520 г.
На куполе Сан Джованни, где изображено явление преображенного Христа старцу на Патмосе, художник пытался переместить нас к самому источнику Божественного, в третью и высшую сферу жизни и в то же время дать нам идею его воздействия на два нижних мира. Он выполнил это, насколько позволило его искусство живописца. Духовный свет представлен здесь преображенным Христом, который взмывает в головокружительном движении к верхушке свода (рис. на с. 277). Исходящий от него свет вновь опускается и озаряет апостолов, изображающих мир души, а через них передается отцам церкви, расположенным на парусах купола. Что касается последних, они уже не созерцают истину напрямую, они лишь интеллектуально рассуждают о ней и повелительно передают ее толпе. Очевидно, что истина теряет единство, силу и энергию по мере того, как она спускается в нижние миры и распространяется там, что она распыляется, преломляясь во всех этих многочисленных «призмах».
Если жизненная необходимость призывает к этому падению и затемнению для обучения новых душ, рождающихся к жизни, то цель, которую Посвящение предлагает избранным, как и всем желающим, – вновь подняться к источнику Света и Единства через все ступени нижних миров.
Не эти долгие и болезненные этапы, а последнее возвращение к Первоисточнику истины показывает нам художник со всей силой чистейшего энтузиазма в своем «Вознесении Богоматери», изображенном на своде Пармского собора (рис. на с. 284, 285).«На вершине свода взлетает, как птица, фигура архангела Гавриила, ракурс которой дает непосредственное впечатление вихревого полета. Он предшествует Богоматери, чтобы возвестить ее прибытие на небо. Легионы ангелов, архангелов, серафимов и херувимов образуют вокруг свода торжествующую свиту, огромный и воодушевленный хор быстрого и одновременного движения. Богоматерь расцветает среди них, словно роза любви, раскрывающая свою благоуханную чашу под горячим солнцем жизни. Одетая в розовую тунику и длинный голубой плащ, протягивая руки, она парит в страстной позе экстаза, с повернутой головой, полуоткрытыми устами, с улыбкой на губах. Ангелы несут ее в полете. Со всех сторон они взлетают, спешат и радуются в стремительном круге, где музыка голосов и шелест крыльев сливаются в концерт мелодичных инструментов. Это головокружение воздушного движения и сверхчеловеческой радости.
Но как описать эту преображенную женщину, ставшую небесной невестой? Никогда не рисовали и не воображали такие глаза. Священный огонь души зажигает их. Окаймленные длинными черными ресницами, под темной аркой бровей, эти глаза отражают всю любовь, собранную в ней одной» (Маргарита Альбана).
Тройственная гармония Космоса, двойное движение его жизни, с его приливами и отливами отмечены также в двух куполах. Высшая цель инволюции – нисхождение Слова и его полное проявление в человеческой форме, в земной субстанции. Высшая цель эволюции – возвращение человека к Богу, которое происходит через вихрь любви и энтузиазма, высшим полетом и преображением Вечно-женственного.
Но балюстрада этого купола, робкий экстаз апостолов, юноши и девушки, стоя держащие свои светильники на алтарях на фризе в обворожительных позах в порыве радости перед Успением Богоматери, у Аллегри утверждают философию менее мрачную и более человечную, чем у Данте и Микеланджело. Он не осуждает человечество на вечные муки в аду. Вместе с пророком с Патмоса он надеется на пришествие Небесного Иерусалима, эпоху, когда человечество, постигнув во всей полноте иерархию трех миров, поняв ее новым видением, отразив ее в своей душе и в своей социальной организации, осуществит свою миссию сознательным культом Божества.Мы назвали основные идеи, господствовавшие в итальянском Возрождении. Закон метаморфоз, тайна Вечно-женственного и Иерархия трех миров предстают перед нами как три созвездия, которые поднимаются и светят вместе со своими спутниками над великими художниками этого века. Правда, что ни Рафаэль, ни Микеланджело, ни даже Леонардо или Корреджо не лицезрели напрямую эти звезды. Но новые и мощные солнца озарили их труды, они оживили их глубины. Их всепроникающие лучи упорядочили их разнообразные ритмы и грандиозную гармонию.
Спросим себя теперь, какой урок это чудесное Возрождение дает еще современному миру. Ибо семена, посеянные ими в мире, породили еще далеко не все плоды, а звезды, поднявшиеся над ними, показали еще далеко не всю силу своих лучей. Для нашего времени они закрыты так, что почти полностью исчезли.
Если Возрождение столь многое свершило, если оно создало бессмертный труд, как античность и христианство, если оно начало новую эру человечества, предназначенную совместить эллинизм и христианство новой концепцией жизни, то прежде всего потому, что к его услугам были гении высшего порядка, но особенно потому, что оно постигло и прославило в своем искусстве иерархию трех миров.
Эта иерархия означает господство высшего над низшим, души над телом, Духа над материей, Невидимого над видимым. Без сомнения, Возрождение было великим, поскольку оно таинственным образом заключало в себе некие новые чувства и идеи. Но эти чувства и идеи не могли бы восторжествовать, если бы оно не сопоставило бы их с четкой картиной Вселенной. Поскольку три мира представляют саму структуру Космоса, они являются неотъемлемой составляющей науки, искусства и жизни. Человек, будучи сам образом Вселенной благодаря своей троичной природе, не может ни располагать всеми своими силами, ни понять мир без этого ключа. Если он не осознает или пытается уменьшать, угнетать одну из трех частей своего существа и мира, он не создаст ничего великого или плодотворного и произведет лишь неудачные труды.