Прорыв
Шрифт:
А есаул догадлив был,
К столу шёл Гонта, по дороге буднично, как стулья в своей спальне, отодвигая Долговцев, стоящих на пути.
Он сумел сон мой разгадать!
Подошёл в плотную и сказал в своей обычной манере без «Здрасьте»:
— Генерал, слыш, тот балабол-то. Ты спрашивал.
Ох, пропадёт он говорил,
Твоя буйна голова!
— Вот он! — и протянул руку в сторону стоящего в углу спиной сталкера в стандартной «Заре». Громко вступил хор:
Ох, пропадёт он говорил,
Твоя буйна голова!
Все, что были рядом, обернулись. Сталкер почувствовал
— Этого сюда!
Под эпичную музыку, словно ледокол раздвигая сталкеров, к Сороке — да, его именно так зовут, Резанов вспомнил — двинулись Остапенко с Малыгиным. Справа, зарывая часть обзора, перед Резановым образовалась широкая фигура Бессмертного Гизатуллина. Бродяги, что стояли с Сорокой, подались назад, оставляя его в одиночестве. Красиво выла соло-гитара, а сталкера под руки уже волокли к столу лидера клана.
— Ну что же, вот и встретились, — ледяным тоном во вдруг возникшей тишине — песня закончилась и Бармен отключил музыку — проговорил Резанов, сверля взглядом бывшего напарника.
— Чего я то? Я тебе плохого не делал! Я сам пострадал. Мы же в шторм тогда попали, я не помню ничего.
— Всё ты помнишь. Ты подыхать меня бросил тогда на СкладАх! Ты никогда не появишься на территории клана Долг, а при попытке приблизиться будешь ликвидирован! Вон отсюда, падла! — жестко выплюнул в лицо побелевшему Сороке Резанов, — Сопроводите его к выходу с базы! — последнее уже Долговцам, что всё-таки повынимали пистолеты из разгрузок.
— Я уйду, уйду утром! — пытался выторговать шанс предатель, но его уже тащили вон из Бара. Ночью у него этого шанса не было. Но и это не до конца определило толщину сегодняшнего писца, овладевшего балаболом-Сорокой. Наливайко чуть повёл рукой и Остапенко приостановился, услышал пару тихо сказанных командиром слов, кивнул в ответ, и далее повлёк вместе с Малыгиным спотыкающегося, испуганного до смерти сталкера к лестнице.
Резанова трясло, рука сжимала стакан до боли, ещё чуть и стекло не выдержит. И рядом как нельзя вовремя оказался друг. Призрак ловко булькнул в трясущийся гранёный стакан водочки и сам первым чокнулся с товарищем:
— Ну вот и всё. Эта страница, наконец, перевёрнута, брат. Выпьем за справедливость Зоны. Зона лечит-Зона калечит. Но суку всегда видит!
И все, кто был рядом, одновременно зачокались, заговорили, опрокидывая спиртное в глотки. Снова включилась музыка, Синди Лопер радостно заверещала что родаки девушку не понимают, а ей только и надо, что повеселиться. От этого как-то сразу полегчало: ушло бешенство, растворилась старая обида, действительно стало легче — страница, сука, перевёрнута!
Глава 26
С пьянки генерал ушёл пораньше. И устал, и было о чём подумать. Странно складывается жизнь тут в Зоне. Как будто концентрат, а не обычное существование. Было у Валентина два вопроса, связанные с его необычными способностями, и на оба Зона так или иначе дала ответ: Мару
Утро было свежим. Просто-таки зимним, если бы снег лежал. А и то — декабрь на дворе, скоро Новый Год. Снег быстро таял, а вот лужицы были покрыты коркой льда, что смачно крошился под подошвами тяжёлых военсталовских берцев. Целых десять спецов неспеша двигались от Трубы к переходу со Свалки на Агропром. Дорога проходила через старые, привычные поля гравианомалий и всякую заросшую высохшей высокой травой помойку, привычную на Свалке. Было тихо, собак тут Долговцы за последние тройку недель заметно проредили. Так на то он и Долг. Холодно и сухо, что ощущалось странновато — за длинную осень Глаз уже привык к постоянной зябкой влажности. Даже небо было не мрачно-свинцовым, как последние месяцы, а серо-бежевым, низкое солнце угадывалось сзади. Видимость улучшалась, по-зимнему сизый утренний туман почти разошёлся, разгоняемый порывами ледяного ветра. И это было на руку.
Сегодня рано поутру модный вертолёт Ми-35 притаранил две группы суперэлитных спецов Зоны к переходу между локациями под названием Труба. Тот самый, что не так давно военные очистили от Монолита. И вот на тебе — вчера вечером авиаразведка сообщает, что по Агропрому в сторону перехода на Свалку, а именно к той самой Трубе, двигается группа неприятеля в количестве до десятка маньяков. Потому дан приказ стереть с лица земли эту наглую выходку. Собрались опять пощупать пост на Трубе? Вам же хуже. И отправлено было целых обе-две группы суперспецов, чтобы значит, не полез кто-либо вообще ближайшее время. Боевая задача сосьляла в полном уничтожении противника. А целый десяток ликвидаторов — с гарантией чтобы.
Первый рубеж установили в ста метрах от выхода, что меж холмов петлял. Потому что по холмам пройти можно — в профессионализме Монолитовцев Глаз и не сомневался. Враг это понятный, серьёзный, изученный. По сторонам смотрит внимательно, впереди всегда пара разведчиков, по флангам в холмах тоже будут двигаться их бойцы. А вот дальше таким манером не пройдёшь. Сразу за выходом с холмистой тропки на Свалке начинаются старые аномалии, проход среди них известен и не меняется годами. Хочешь — не хочешь, а в колонну по два построишься. Тут им мин и накидали.
Рассчитывать, что фанатики — идиоты смысла не имелось. Скорее наоборот. Мины впереди себя они пофиксят. Но удар раньше будет нанесён. Глаз был назначен командовать сводным подразделением не от величия и героизма. А лишь потому, что это был его сектор контроля. И с Монолитовцами его люди недавно контактировали, если тот геноцид можно было так назвать. Командир другой пятёрки военсталов, молодой русский штурмовик Тачанкин против подчинения ничего не имел, хоть и носил то же звание, что и капитан Кристоф Зрак, которого здесь все Глазом называли.