Прорывая мрак времён

Ермакова Александра Сергеевна

Ведь прав…

Бъёрн старший вновь расхохотался. Катя прикусила губу. Гад! Сынок ему под стать. Блин! Как вышло, что рассказала массу потаенного, а истории о Ламии так и не услышала? Оборотень, куда хитрее, смекалистей, чем может показаться с первого взгляда.

— Я поведала предостаточно, теперь ваш черёд! — кивнула: — Язык развяжется или клещи доставать пора?

Отец Варгра замер — улыбка расползлась белоснежной дугой:

— Ты меня поражаешь. Дерзкая, наглая…

— Я жду! — отрезала Катя.

— Потрясающе, — Драгор отхлебнул виски, посерьезнел. — Это честно. Ты не увиливала…

Глава 22

— Ламия — ведьма-некромантка, — заговорил, чуть помедлив, — чья красота очаровывала мужчин. Ей приписывали связь не только со смертными. Ходили слухи о ею покаранных нечестивых — тех, от кого черпала колдовскую силу. По легендам, заманивала к себе в жилище — храм древних богов, глубоко в пещёру Карпатских гор и жестоко расправлялась

с теми, кого соблазнила. Якобы купалась в человеческой крови, выполняла ритуалы с жертвоприношениями, дающими молодость. Вырезала из груди и поедала ещё горячее, бьющееся сердце — такова расплата за ночь с ней! Несмотря на это, находилось множество желающих испытать себя, ведь помимо незабываемого удовольствия обещала тому, кто сможет её покорить, вечную жизнь. И такой нашёлся… Не из народа — нечто более страшное и могущественное. Кхорн. Он оказался хуже неё. Зверь во плоти! Вот тогда потекли багровые реки. Он не дожидался очередного самоубийцу, желающего обрести вечную жизнь — спускался в город и выбирал себе жертву. Сначала — без разбору, но вскоре переключился на детей и молодых девушек. Говорят, что в то время, летящий с гор женский смех, прорезающий тёмную ночь, наполнял ужасом сердца и души горожан. Холодил кровь, порой доводя до сумасшествия. Какой нормальный выдержит подобное? Хотя, пожалуй, как и в наше время. Только мы знаем о себе. Простым смертным такие знания не к чему! Хаос и страх приведут к войнам — их и без нас хватает с головой. В общем, когда город утонул в крови, жители близлежащих селений сплотились против них. Нашли жилище и, ворвавшись в одну из пещёр. Первым расправились с Кхорном — он измывался над очередной жертвой. Чудовище убило десятерых, прежде чем его закололи кольями. Толпа ринулась на поиски Ламии — она как сквозь землю провалилась. Напугал женский крик гнева и боли — заметались, разбегаясь, кто куда. Растерянность и страх сделали своё дело — псевдомстители пропадали один за другим, будто тая в воздухе. Слышались душераздирающие крики, им вторило змеиное шипение. Пещёра, как лабиринт кентавра, запутывала, уводя всё глубже — никто не знал куда идти. Блуждали по витиеватым коридорам из зала в зал несколько дней, но не находили ни выхода, ни ведьму. Когда оставшаяся горстка вошла в очередную пещёру, едва не падали от изнеможения. Ярко освещённое помещение с каменными алтарями. На одном лежало растерзанное тело девушки. На втором останки Кхорна — куски плоти, выпотрошенные кишки. Что она колдовала одному богу известно, а точнее дьяволу. Ламия восседала на каменном троне. Глаза горели безумием, изо рта бежали кровавые дорожки, окропляя платье алыми пятнами. Подрагивающие свечи бросали блики на серебряный кубок в руках королевы. Она выпила зелье, которое создавала долгие столетия. «Эликсир молодости и вечной жизни». Так гласила надпись на манускрипте. Свиток нашли в книге рядом с Кхорном — единственная переведенная на понятный язык строчка. Сейчас могу сказать с уверенность, что им повезло: ведьма не успела найти последний элемент. Тот самый, отвечающий за бессмертие. Но зато воспользовалась заклинанием, позволяющим одну душу переселить в другое тело.

Катя поёжилась:

— Какое? — неприятное чувство засело в груди и неспешно расползаясь, приносило смятение.

— Если б знал, дорогуша, ламий бы не существовало. В общем, она выкрикнула проклятие и грохнулась замертво — скатилась по лестнице к ногам людей. Кожа побледнела, губы заалели, дыхания не прослушивалось, сердце не билось. «Умерла!» — посчитали все… Мстители допустили ошибку, и не уничтожили тело. Оставили там же, решив, что жизнь его покинула. Кое-как нашли путь из пещёры. Заложили проход камнями. С тех пор смерти не прекратились. Загадочные исчезновения захлёстнули с новой силой. Жители продолжали умирать, а потом их живыми видели то тут, то там. Ламия творила зло всему миру! Она — гедонистически самолюбивое существо, любящее блеск и богатство. Если проще — озлобленная, одинокая женщина, мечтающая отомстить. Достигала целей, плетя интриги в верхушках власти — не останавливалась ни перед чем. Чуть ли не городами обращала в себе подобных… Но быстро поумнела — утихомирилась. Точнее ослабла, потому что её кровь тоже лимитирована. Нужно время восстановиться, набраться сил. Вскоре королева почистила ряды, оставив самых способных, выносливых — ведь большее количество обращенных оказались жадными до крови «пустышками», без выдающихся способностей и умений. Плодить прожорливую серость — накладно и хлопотно. К тому же, держать в повиновении армию необучаемых отморозков очень сложно. Так и норовят вырваться из-под крыла. Поэтому с массовыми пополнениями рядов ламий завязала. Хотя, мы так до конца и не поняли её маршрута передвижений по жизни, логику при обращениях, убийствах. — Драгор махнул рукой, виски угрожающе болтнулось: — Хорошо, что приспешники не так сильны как ведьма. Хотя… — задумался на секунду, — последнее время именно они и появляются у нас. Видимо, Ламия опять затеяла расовый эксперимент… Или нашла альтернативный способ расширить могущество — увеличить поголовье тварей, пусть и слабеньких. Чёрнорабочие всегда нужны. Кто-то же должен выполнять грязную работу?! Они не пугают, но, однозначно, напрягают. Хотелось бы верить, что королева не готовиться к масштабному действию. Мы ведь не

воюем, как таковые — держимся обособленно. — Драгор вновь отхлебнул: — Правда, она всё же убивает наших лазутчиков, а мы — её, если осмеливаются приблизиться. Не подпускаем к себе, — повисло молчание. Долгое, глубокое, интригующее. — Знать бы, что у королевы на уме, — наконец, нарушил тишину оборотень, — и чье тело с душой Кхорна бродит по свету… Мне понравилась твоя теория об оживлении других, — кивнул, в глазах заблестела сталь. — Интересная трактовка, необычная мысль. Что если сущность Кхорна заточена в ком-то и нужен ключ, чтобы взломать удерживающие замки? — огорошил, сверля инквизиторским взглядом. — Гадко прозвучит, но может это ты? — на лице ожидание — ни намека на шутку. — Одна из твоих жизней с душой монстра? — рыкнул обвинительно-уличающе.

Катя опешила на миг.

— Не знаю! — от ужаса сковало по рукам и ногам. По телу прокатилась ледяная волна страха. Чудовищнее придумать невозможно. — Тогда уж лучше сдохнуть, чем жить…

— Перестань, — тоном любящего отца, неожиданно ласково отрезал Драгор. — Мы все для чего-то живем. Добро, зло — баланс. И тебе найдем применение.

Вот так приободрил! От хладнокровной рассудительности мурашки высыпали по коже. Брр… Как можно с таким спокойствием разглагольствовать на глобальные, жизненно важные для всего человечества темы? Нужно всё тщательно обдумать, но не сейчас. Главное прозвучало: книга… ключ… Те самые? Скорее всего. Боже! Как бы узнать подробности? Вот только, покажи интерес сильнее, Драгор раскусит… как Светка. Чёрт! Столько всего навалилось. Поспешность в решениях недопустима. Выждать, поразмыслить.

— Это пугает и настораживает, — отлепилась от спинки дивана. — Не хотелось бы примениться во вред людям. Долгие годы скрываться от ламий, избегать общения, чтобы невинных не подвергать опасности, и в итоге оказаться на стороне королевы… Не самая подходящая развязка для семилетнего противоборства — моё эго это не примет.

Лицо Драгора словно непроницаемая маска, в голосе металл:

— Ламия могущественна, как никто. Может, не худший вариант? Сдайся ей — и, возможно, откроется правда. Пусть не такая, как ожидала, но, по крайней мере, продолжать бегать в неведение больше не придётся!

Катя обомлела:

— Это шутка? — еле выдавила. — А если она мной апокалипсис учудит?!

Драгор вновь расхохотался:

— Его давно предвещают! Мир ждёт, затаив дыхание, даже сильнее, чем нового Христа. Зачем заставлять человечество мучиться? Гляди на это с другого ракурса — станешь долгожданным пророчеством!

— Да вы с ума сошли! — вскочила, сжимая кулаки.

— Сядь! — гаркнул Бъёрн старший, посерьезнев. Оцепенев, плюхнулась обратно — Драгор криво ухмыльнулся: — Глупая девчонка! Даже если Ламия заполучит тебя, вряд ли осуществит задуманное.

— Почему? — шепнула, найдя силы.

— Ей нужна книга!

— Та самая? — уточнила робко.

— Да! По всему свету блуждаёт ламийское отродье в поисках древнего фолианта, который вынесли из пещёры горе-мстители. Точно одно, если найдут — наступит конец человечеству… Королева уничтожит мир или, точнее, жизнь. Хотя тоже не верно. Ламия не так глупа, уничтожать не будет — зачем избавляться от того, что кормит? Но господствовать…

Слова Драгора звучали глухо, будто пролетали через толстое стекло. Их смысл и без того ясен. Катя сосредоточилась на скачущих мыслях. Хроники! Так и есть… Бъёрн специально упоминает — пытается подловить, или ненарочно? По нёму не определить, догадался ли. Увести разговор в другое русло:

— Откуда знаете, — ляпнула первое, что пришло на ум, — если всё время сидите в уютном доме на краю земли?

Бъёрн старший отпил из бокала и поморщился:

— Легенды собирались, информация наращивалась как снежный ком. Что-то Мареши рассказали. Ламия везде: правительство, бизнес, наука, религия. Нам известно о генетических мутациях. Кровососы проводят опыты не только на себе подобных — на моих собратьях тоже… Страшное дело. Даже не могу представить, кого пытаются создать, но это точно твари.

От ужаса бросило в жар. Контрастным дождём побежали ледяные мурашки.

Этого ещё не хватало?! Монстры создают монстров. Армагеддон наступает, а как же жизнь? Мир во всем мире? Кто-нибудь, спасите?!

В голове нарастал гул, тело пробивал озноб. Что делать? Блин! Пора перестать таиться — не дающий покоя вопрос сорвался:

— А что с книгой? — затаила дыхание, боясь спугнуть призрачную надежду.

Драгор хлёстнул удовлетворенным взглядом, от прищура стало не по себе. Кольнуло в груди, сердце сжалось, краска бросилась к щекам. Смуглое лицо смягчилось:

— Пропала, — равнодушно констатировал, прервав затянувшуюся паузу.

Душа будто рухнула в омут. Дыра затягивала, вновь навалилась безысходность. Чаяние раскололось на кусочки — мысли понеслись со скоростью света:

— Пропала, — вторила эхом. Чёрт! Опять искать. Как же так? Драгор приблизил к заветной цели и так же внезапно отдалил. Невыносимо тяжело, скверно. Руки опустились. Снова двигаться в неизвестном направлении?! Хотя… всего лишь продолжать безотрадный, нескончаемый путь. Зря расслабилась! Вот что значит, засиделась в тепле, мнимой безопасности. Кренсберг не хочется покидать. Не то чтобы здесь понравилось, и местные славились гостеприимством, но почему-то впервые настолько больно щемило от тоски, разочарования. — Пропала…