Прощальный подарок Карла Брюллова
Шрифт:
– Ну, что скажете, Поликарп Петрович, где теперь Веню искать будем? – спросил сухо Ян Карлович, едва за Апраксиной закрылась дверь.
И хотя голос его звучал прохладно и выдержанно, но по плотно сжатым губам и выставленной вперед трости было ясно видно, что старый спец едва сдерживает бушующее внутри разочарование.
– Простите, Ян Карлович, дурака свалял, – вместо ответа на вопрос повинился Поликарп Петрович. – Затмение какое-то накатило, когда увидел его лежащим на кровати. Самому стыдно,
– Ладно, Поликарп Петрович, со всяким может случиться. А с Веней еще не все потеряно. Отыщется. Хотя побегать придется. И еще, клад Веня с компаньоном так и не нашли, а значит, мы о них еще услышим, и встретиться с ним наверняка придется. Никогда не поверю, чтобы Веня удовлетворился двадцатью рублями и несколькими бутылками водки. Не того полета птица. А вот в чем мы и правда маху дали! – хлопнул себя по лбу Ян Карлович. – Надо было не отпускать девицу Апраксину, а обыск у нее устроить, бельишко-то кружевное Веня наверняка для нее прихватил!
Поликарп Петрович, не говоря ни слова, вскочил со стула и выскочил из кабинета.
Белье нашли и изъяли, но толку от этого все равно никакого для следствия не было, потому как Апраксина продолжала утверждать, что с Венькой знакома недавно, откуда взял белье, знать не знает. Тупик.
За домом ее установили наблюдение, но Ян Карлович сказал, что Венька сюда в ближайшее время ни за что не сунется. Слишком осторожен.
А потому пришлось заняться кабаками, трактирами да «малинами» на Лиговке и на Выборгской стороне, а также проверить прежних дружков Веньки Щуплого, тех, что на свободе обретались.
Про семейство Пичугиных Поликарп Петрович на время забыл, не до того было.
– Поликарп Петрович, – влетая в кабинет с лихо заломленной на затылок кепкой, весело посверкивая глазами, проговорил Андрей Соломин, – вычислили мы, кажись, жука этого, Веньку Щуплого. По сведениям одной девицы легкого поведения, вчера вечером она гуляла с Веней в одном домишке на Выборгской стороне. Дом принадлежит вдове Степана Угрюмого, бывшего медвежатника. Я навел справки. Вдова эта живет в своем доме, вместе с внуком, сдает комнаты, похоже, все больше блатным. Тем и кормятся.
– Молодец, Соломин. Нам бы теперь маху не дать, – краснея, проговорил Поликарп Петрович.
– Не дадим, Поликарп Петрович, – горячо пообещал Соломин, преданно глядя на начальство.
– Вот и ладно. Из наших за домом кто-нибудь наблюдает?
– Михаил Сапожников через дорогу в трактире сидит, а сейчас ему на смену Захара Стругачева послал.
– Хорошо. Вечера ждать не будем, поедем сейчас. Собирай ребят, – вставая из-за стола и проверяя оружие, распорядился Поликарп Петрович.
Машину остановили за три квартала. Бойцов
– Плохонький домишко, – разглядывая ветхое покосившееся строение, заметил Поликарп Петрович.
– А с чего ему крепким быть? Бабка с внуком живут. Хозяин лет десять как упокоился. Да и то дома редко бывал. Сидел часто, – со смешком проговорил Андрей Соломин. – Перебиваются, как могут, а дом он, ясное дело, руки хозяйской требует. Внук тоже, считай, сирота. Отец сидит за грабеж, мать лет пять как померла.
– Большой мальчишка?
– Лет двенадцать. Шустрый. Такому палец в рот не клади.
– А ты откуда знаешь? – подозрительно прищурился Поликарп Петрович.
– Да вы не волнуйтесь, я к нему и близко не подходил. Ребятишки рассказали. А они не проболтаются. Они с другой улицы, с местной шпаной только дерутся, но знают всех хорошо.
– Ладно. Давай людей расставлять, пока снова не прокололись. Как думаешь, в какой части дома Венька может быть?
– Вон те два оконца с угла. Говорят, бабка Анфиса эти комнаты сдает.
– Повезло, что окно приоткрыто, – порадовался Поликарп Петрович. – Вы с Захаром в двери, ребят под другими окнами распределим, возле калитки двоих и позади дома, а я уж в окно!
– Поликарп Петрович, может, лучше я в окно, мне оно сподручнее будет, – смущенно отводя глаза, предложил Соломин.
– Боишься, не влезу? – не обиделся Поликарп Петрович. – Не боись. Это я только с виду такой ветхий.
Все прошло как по маслу.
Первым в комнату ввалился Поликарп Петрович. А через пару секунд нагрянули с револьверами в руках Соломин со Стругачевым.
Венька сидел за накрытым столом среди пустых бутылок, положив хмельную голову на руки, и даже не шевельнулся.
– Ну все, Веня, пора просыпаться. Попался, – спокойно сказал Поликарп Петрович, убирая за пояс револьвер.
Он толкнул за плечо спящего уголовника, и тот стал мягко заваливаться на бок.
– Ох, ты ж, едрена мать! – зло выругался Поликарп Петрович.
Венька был окончательно и бесповоротно мертв.
– Как же так? Отчего же? – недоуменно хлопая густыми, по-девичьи длинными ресницами, спросил Соломин.
– Вот и мне интересно, от чего? – процедил сквозь зубы Поликарп Петрович, переворачивая Веню вверх лицом.
Никаких ранений, ни ножевых, ни огнестрельных, на Вене не было. Был он целехонький, только абсолютно мертвый.