Прощальный взгляд
Шрифт:
— Но вы сказали, что подобный срыв не был единичным? — подтолкнул я его.
— Сказал. — Он сел напротив меня. — Но это было давным-давно, четырнадцать или пятнадцать лет тому назад, и, может, там-то и следует искать корень всех бед. Мне кажется, доктор Смизерэм придерживается того же мнения. Но со мной Смизерэм откровенен лишь до известного предела.
— Что же все-таки тогда случилось?
— Вот об этом-то Смизерэм и умалчивает. Я думаю, Ника тогда похитил сексуальный маньяк. Родителям удалось быстро
Я хотел спросить Тратвелла еще кое о чем, но тут раздался стук, и на пороге появилась экономка:
— Я слышала, как вы пришли мистер Тратвелл. Вам что-нибудь подать?
— Нет, спасибо, миссис Гловер. Я сейчас опять уеду. Кстати, где Бетти?
— Не знаю, сэр, — сказала она и посмотрела на меня с укоризной.
— Она у Чалмерсов, — сказал я.
Тратвелл встал, всем своим видом выражая неудовольствие.
— Мне это совсем не нравится.
— Тут ничего нельзя было поделать: Бетти помогала мне, когда я забирал Ника. И справилась с этим отлично. С Ником, между прочим, она тоже здорово справляется.
Тратвелл хлопнул себя по бедру.
— Не для того я растил дочь, чтобы она стала нянькой психу.
Экономка в ужасе попятилась и тихо прикрыла за собой дверь.
— Пойду за Бетти, приведу ее домой, — сказал Тратвелл. — Лучшие свои годы она потратила на этого слюнтяя.
— Она, по-моему, не считает, что потратила их впустую.
— Так, значит, вы на его стороне? — сказал он ревниво.
— Нет, я на стороне Бетти, а возможно, и на вашей. Но сейчас нельзя требовать, чтоб она с ним порвала.
— Да, вы правы, — поразмыслив с минуту, согласился Тратвелл.
Глава 9
Перед уходом Тратвелл набил трубку и закурил. Я задержался у него в кабинете — мне нужно было срочно позвонить Рою Снайдеру в Сакраменто. Часы показывали без пяти пять, в пять рабочий день Снайдера кончался.
— Рой? Это опять Арчер. Тебе удалось узнать, кто купил кольт?
— Да. Его приобрел некий Роулинсон. Самюэль Роулинсон из Пасадены. — Снайдер повторил фамилию по буквам. — Он купил его в сентябре сорок первого и тогда же получил от пасаденской полиции разрешение на оружие. В сорок пятом году срок разрешения истек. Вот и все, что я узнал.
— А Роулинсон объяснял, для чего ему оружие?
— Сказал, что в его положении револьвер необходим. Он тогда был президентом пасаденского Западного банка, — сухо пояснил Снайдер.
Я поблагодарил его и позвонил в пасаденское справочное бюро. В списке абонентов пасаденский Западный банк не числился, зато числился Самюэль Роулинсон. Я заказал разговор с Роулинсоном. Трубку сняла женщина, голос у нее был грубоватый, но добродушный. — Мне очень жаль, — сказала она телефонистке, — но мистер Роулинсон никак не может подойти к телефону — у него артрит.
— В таком случае я хочу поговорить с этой дамой, — сказал я телефонистке.
— Минуту, сэр, — сказала телефонистка.
— У телефона Лью Арчер. С кем имею честь говорить?
— Миссис Шеперд. Я приглядываю за мистером Роулинсоном.
— Он что, болен?
— Он стар, — сказала она. — Все мы стареем.
— Вы совершенно правы, миссис Шеперд. Я пытаюсь выяснить, к кому перешел револьвер, который мистер Роулинсон купил в сорок первом году. «Кольт-45». Вы не можете спросить мистера Роулинсона, что он с ним сделал?
— Сейчас спрошу.
Минуту-две ее не было слышно. Линия была перегружена; в трубке бормотали далекие голоса, слышались отдельные фразы, обрывавшиеся прежде, чем я успевал понять, о чем идет речь.
— Он хочет знать, кто вы такой, — сказала миссис Шеперд. — И какое имеете право расспрашивать его о всяких там револьверах. Я повторяю слова мистера Роулинсона, — добавила она извиняющимся голосом. — Он у нас очень строг — во всем любит порядок.
— Я тоже. Передайте ему, что я сыщик. Есть подозрения, что из этого револьвера прошлой ночью убили человека.
— Где?
— В Пасифик-Пойнте.
— Он раньше всегда там жил летом, — сказала миссис Шеперд. — Спрошу его еще раз. — Она положила трубку и тут же вернулась. — Извините, но он не хочет отвечать. Он говорит, если вы сами к нему приедете и объясните, для чего вам эти сведения, он с вами переговорит.
— Когда?
— Если хотите, приезжайте сегодня же вечером. Он вечерами всегда дома. Локаст-стрит, 245.
Я сказал, что тут же приеду. И уже сел было в машину, но увидел впереди черный «кадиллак» с санитарным знаком на дверце и понял, что сейчас не время уезжать. Прежде всего я должен переговорить с доктором Смизерэмом.
Дверь чалмеровского особняка была распахнута настежь, словно его обитатели, поняв, что прежняя замкнутая жизнь невозможна, махнули на все рукой. Я прошел в холл. Тратвелл — он стоял ко мне спиной — спорил с плотным плешивым мужчиной, по всей видимости, пресловутым психиатром. Лоренс и Айрин Чалмерс почти не принимали участия в споре.
— Клиника противопоказана, — говорил Тратвелл. — Нельзя знать наперед, что может сказать мальчик, а в клиниках не умеют хранить тайны.
— В моей умеют, — сказал психиатр.
— Допускаю, охотно допускаю. Но и в этом случае, если вас или кого-нибудь из ваших служащих вызовут в суд, вам придется отвечать на вопросы. Тогда как юрист...
— Ник совершил преступление? — прервал Тратвелла доктор.
— Я не намерен отвечать на этот вопрос.