Прощание колдуна
Шрифт:
Он замолчал, посидел несколько минут и, застелив диван, разделся и лег спать. Время было за полночь, а значит, уже наступил новый день с новыми задачами.
12
Спал я крепко и спокойно, мне ничего не снилось. Когда я открыл глаза, в комнате было светло. Вставать не хотелось, и я еще минут пятнадцать повалялся в постели. Сквозь занавески пробивался солнечный свет, и появилась надежда, что день будет хорошим. Но пора вставать. Усталости я не чувствовал и потянувшись отбросил
— Проснулся. Сейчас завтракать будем.
— А который час?
— Уже начало первого. Ты сегодня долго спал, да и куда тебе торопиться, отдыхай.
— Ничего себе завтрак. Обедать уже люди собираются.
— А что люди! Когда проснулся, тогда и утро.
— Я в душ, — и прошел мимо нее.
Подставив свое тело струям воды, я чувствовал, как они бьют по телу. Подставляя им свои бока, пытался смыть остатки вчерашней усталости, которая, в общем исчезла.
Хороший сон — хорошее лекарство от усталости. Наслаждение водой передавалось мне с каждой каплей. Я ловил струи губами, набирал в рот воду, и выпускал струю. Подставляя лицо, я получал легкие удары струй по векам, щекам. Я подставил шею, наклонив голову. Иногда стоял неподвижно, отдавшись во власть потоков воды, давая им возможность безмятежно стекать по телу. Собирал в ладони воду и опускал в них лицо. В общем наслаждался. Уже потом, завершив процедуру намыливания, принял контрастный душ. Растер себя полотенцем и, одевшись, вышел к столу.
Завтрак уже стоял на столе, завтрак, которого я давно не ел. Чайник, банка кофе и что-то на тарелке, прикрытой салфеткой. Я потянул носом, пахло сдобным. Сев за стол и сняв салфетку, увидел чудо. На ней лежали свежеиспеченные пирожки, открытые, в виде треугольников, со сладкой начинкой.
— Это чудо. Как давно не ел домашних пирожков.
— А что мать не печет?
— Да она бы испекла, если бы знала, когда я приду. Я же, как стихийное бедствие появляюсь внезапно.
— Вот то-то и оно, все вы молодые живете сейчас, как стихийное бедствие. Все куда-то торопитесь, суетитесь. Нет, чтобы остановиться, оглядеться. Куда бежите, зачем? Всех дел все равно сделать не успеете. Не умеете вы выделять главное. Все для вас важное и главное. А так не бывает.
— Твоя, правда. Я только здесь чуть-чуть стал понимать, что есть иной ритм жизни.
— Ритм ритмом, а пироги ешь.
Я налил себе чай и, взяв пирог, надкусил его:
— С малиной. Из своего сада?
— Конечно. Из свежей ягоды, не из варенья. А ты что чай? Ты же по утрам кофе пьешь?
— Да ты что! Разве можно пироги с кофе. Я же вкуса не почувствую. Нет, только с теплым чаем. А откуда свежие ягоды?
— Мы по — старинке храним. Раньше в погребе, а сейчас в холодильнике замораживаю. Еще сушу. Она аромат так сохраняет. Ты ешь.
Я налегал на пироги. Какое я испытывал блаженство, описать не смог бы. Это может понять только тот, кто хотя бы раз ел домашние пироги. Конечно, с пирогами из печи не сравнить, там вообще вкус иной, но все же.
Съев не менее шести штук, я, отдуваясь, отодвинулся от стола:
— Все,
— Я потом, не думай обо мне. На ужин, что готовить? Ты там всего привез, я не знаю, за что браться.
— Не утруждай себя, отдыхай.
— Юра, Юра. Вот уедешь, тогда отдохну. Тебе еще не понять, что готовить бывает в радость. Я не просто сижу перед телевизором, я занята, а это для меня важнее. Так что?
— А приготовь-ка ты печеночку с лучком.
— Как захочешь, так и сделаю. Что делать собираешься сейчас?
— День солнечный, надо пользоваться. Пойду, погуляю. В лес схожу, воздухом подышу, аппетит нагуляю.
— К Степану пойдешь?
— Если будет не поздно, зайду, а так не планирую.
— Поздно придешь?
— Нет, сегодня не так, как вчера.
— Юр, ты извини меня старую, но вот смотрю я на тебя. Мужик ты видный, обеспеченный, а один. Не правильно это.
— Возможно.
— Неужели нет подходящей женщины?
— Есть. Я не подходящий. Весь в делах, заботах. А если серьезно, то не сложилось как то. А жениться ради того, чтобы была семья, не хочу. Это не семья, а так сожительство.
— Что тогда уехал от нее? Не просто же так в нашу глушь приехал?
— Сюда уехал от себя. Она ушла. Она самостоятельная женщина, умная, красивая, но видимо тяжело ей со мной.
— Жалеешь?
— Жалею. Но в последние дни, что здесь, как-то уходит прошлое на второй план.
— Так может быть надо поговорить, вернуть?
— Нет, возвращать нельзя. Возвращаться надо самостоятельно, без уговоров.
— А придет, согласишься?
— Не знаю, все покажет время.
— Время ничего не покажет, если есть чувства, то он их только успокаивает. Вон Ксения у Степана? Видная женщина.
— Видная, — согласился я, — но не моя. Я ей испорчу жизнь. Нет у меня к ней ничего.
— А у нее к тебе есть.
— Почему так решила?
— По ее глазам. Глаза не обманешь. Я как-то ее видела, так все, как по книге прочитала.
— Пройдет. Пойду, — встал из-за стола, оделся и вышел из дома. День действительно был приятный: солнечный, теплый для этого времени года. Я не торопливым шагом направился к месту, где встретил Ксению. Шел не спеша, распугивая мелких насекомых. Подобрав суковатую палку, ворошил листья. Так дошел до поваленного дерева. Еще издали я приметил, что на нем сидит женщина, а подойдя ближе, узнал Наташу.
Заслышав шаги за спиной, она обернулась.
— Добрый день, — поздоровался я.
— Добрый, — голос ее был глубокий, который я слышал впервые. Было в ней что-то такое, особенно в голосе, что шло из глубины, от сердца.
— Можно присесть?
— Конечно, места хватит.
Я перешагнул через дерево, сел рядом и посмотрел вдаль.
— Осень потихоньку наступает. Листьев мало, все опадают, — решил я скрасить молчание, — а вы часто здесь бываете? Я здесь Ксению увидел впервые. Такое впечатление, что это место многих притягивает.
— Здесь тихо, спокойно. Глаза отдыхают, когда смотришь вдаль.
— Так может быть, я помешал?
— Нет. Нисколько.
— И вы сюда ходите одна? Вот так посидеть?