Прошу, убей меня.
Шрифт:
Думаю, что если бы он произнес что-то вроде «Ты опрокинул мой коктейль», Джерри наверняка купил бы ему другой. Ну, спросил бы: «А что именно ты пил?». Но чувак явно искал неприятностей. Мистер Крутой Парень.
А дальше я просто не верил своим глазам. Джерри оказался очень, очень грубым ублюдком. Он выдал этому перцу пять или шесть прямых ударов в лицо. Джерри был, словно Майк Тайсон: бам-бам-бам, левой, правой, левой, правой, левой, правой. Чувак осел. Джерри развернулся, оглянулся на меня и произнес: «Хуесос… Не хуй было, блядь, на меня наезжать».
Мэрайа
Ди Ди помчался в одну сторону, а баба — в другую. И Конни их упустила. Она вернулась в «CBGB» искать блондинку. Заметив мои белокурые волосы, она подошла к стойке, схватила пивную бутылку и разбила ее, Превратив в грозное оружие — в «розочку».
Конни подошла ко мне сзади. И только-только стала опускать эту хрень на мой затылок — а она была гораздо выше, особенно если учесть ее здоровенные каблуки — так вот, она едва-едва не въехала розочкой мне по черепу, как кто-то дернул меня в сторону.
Это оказалась Хелен Уилз. Она обхватила меня за талию и изо всех сил дернула назад, к себе. Получилось так, что я развернулась всем телом и стекло пронеслось прямо у меня перед лицом. В дюйме. Или в двух. Так близко, что я даже не могла сфокусировать на нем взгляд. Лицом я чувствовала движение воздуха, носом я чувствовала запах пива.
Конни немедленно пошла на второй заход. Она занесла руку, но Хелен Уилз рявкнула прямо ей в морду: «Эй, ты бы лучше, блядь, ко мне не лезла, Конни! По крайней мере, я бы на твоем, блядь, месте, этого не делала».
Хелен была та еще подруга.
Взгляд Конни заволокло туманом. Она была на пределе. Рука была все еще занесена для удара. Но Конни несколько раз покачалась взад-вперед на каблуках, видимо, раздумывая. После чего произнесла: «Да ладно. Оно того не стоит».
Она бросила «розочку» и отправилась восвояси. Хелен сказала, что я похожа на невинного ребенка и что мне не стоит вмешиваться в такое вот говно. Потом ушла. А я осталась. Стояла там, вся дрожала и думала: «Господи боже, что это было?»
Я не въезжала. Совсем не въезжала.
Филип Маркейд: Чувак все еще лежал на полу, но уже пришел в себя. Джерри стоял как раз над ним. Крендель схватил разбитый стакан и попытался ткнуть им Джерри прямо в яйца. В яйца он не попал, промахнулся на пару сантиметров. Но зато попал Джерри в бедренную артерию.
Джерри заорал и упал прямехонько в руки к моему другу, Брюсу. Который спросил: «Что такое? Что такое?»
Я увидел пятно крови, растекающееся по промежности Джерри. Потом я посмотрел на его ботинки… Блин, я глазам своим не верил. Как будто душ, душ из крови — кровь водопадом лилась ему на ботинки.
Мы попытались вызвать «скорую». Но Джерри истекал кровью, и мы не стали дожидаться, а выволокли его
Я стоял на тротуаре, как вдруг этот мудак в трениках вышел на улицу. Прикинь, он просто взял и вышел на улицу. Я не знал, что делать. Но я вскинул руку и заорал: «Эй, ты, блядь! Стой здесь и не рыпайся, понял?»
Потом сказал себе: «Филип, что ты делаешь, а? Этот хмырь тебя замочит. Лучше не связывайся!» Но было уже поздно. И тут появился Майкл Стикка. А этот чувак покруче меня будет.
Он произнес: «Этот уебок?»
Я ответил: «Да».
Стикка схватил его за воротник, и утащил обратно, наверх. Томми Дин, который купил «Макс» у Микки Раскина, потом сказал: «Слышь, только копов звать не надо. Этот хмырь — бандит. Я с ним разберусь и сам все улажу».
Ричард Хелл: После записи «Blank Generation» я остро почувствовал, что сделал в музыке все что мог. И сердцем я уже был не здесь.
Это было время, пока мы судились с «Сайе Рекордз». Не знаю, откуда взялся Сеймур, но я никогда не давал ему ни малейшего шанса. Тогда я вел себя очень нагло, причем был не в теме. Во мне жила куча принципов и привычек, несовместимых ни с какой реальностью. Кроме того маленького, аномального мирка, который я сам себе придумал.
Айвен Джулиан: Однажды Ричард пригласил Сеймура Стейна к себе домой. Он показывал ему все подряд и приговаривал: «Смотри, смотри, как мы живем!» Потом открыл дверь в мою клетушку с осыпающимся потолком и продолжал: «Смотри, смотри!»
Сеймур покраснел, как рак, потупился и произнес: «Ричард, запись скоро выйдет. Очень скоро. Тебе просто нужно еще чуть-чуть подождать».
Ричард Хелл: Всегда чувствую себя не в своей тарелке, если приходится общаться с каким-нибудь дельцом в офисе. Когда он, развалившись, разговаривает со мной через огромный стол. Меня такие люди слишком часто напрягали. Из-за этого я не склонен доверять никому из них и не испытываю ни капли уважения ко всей их братии в целом. Я человек невыгодный, со мной у них одни неприятности.
Мы разобрались с «Сайе». Потом мы получали какие-то крошки от других лейблов. И было одно предложение, которые мы могли принять, но не приняли. Были уверены, что будет что-то лучше. И в конце концов мы остались без большого контракта на запись. Я был шокирован: мы обгоняли всех на годы и километры. Но когда я вспоминаю, вспоминаю, в каком состоянии я тогда был, и думаю — как и почему черти в костюмах и галстуках даже не пытались со мной поговорить, — я почему-то не удивляюсь.
К тому времени мой интерес порядком остыл. Но деваться было некуда, вдобавок, у меня уже сносило башню. Поэтому я тянул телегу дальше. Лабал только на то, чтобы оплачивать счета.