Проснуться среди звезд
Шрифт:
…Об этом он не подумал. Километровый однообразный спуск отнял способность соображать. Страх, знакомый до тошноты, заползал в душу слякотным ощущением. Инфор четко фиксировал цели — много, очень много… Убежище было занято.
«Почему они медлят, почему?!» Антор затравленно огляделся — отовсюду на него смотрели сотни глаз… Он силился прочесть в них свой приговор, уже не сомневаясь в нем. Грозовое молчание нависало над толпой. Захватчика, оккупанта, в их понимании — зверя и убийцу, его должны были казнить сразу, на месте… Тишина давила почти ощутимо — вот из толпы выходит… Палач? Невысокий, коренастый парень в слабо светящемся мешковатом комбинезоне подземника — обычный, судя по всему, парень, работал себе где-нибудь на шахте и горя не знал, пока до его мест не докатилась война. Как раз такие-то пощады не знают — Антор внутренне сжался, продолжая казаться спокойным внешне. Только лицо
…Раздавшийся под глухими сводами голос заставил его очнуться:
— Мы верим тебе.
— Почему?!
Парень только слегка улыбнулся его удивлению и произнес только одно слово, разом все объяснившее… и запутавшее:
— Син…
Потом добавил, заметив блеснувший вопросом взгляд:
— Нет, не я… Он еще далеко. Но мы ему верим. И ты можешь остаться — ты такой же человек, как и мы…
Он говорил старательно-серьезно, словно выполняя какой-то важный обряд — толпа одобрительно загудела, сразу превращаясь в отдельных людей… Эти люди были растроганы сценой — а на хоннийца вдруг ни с того ни с сего напал смех — «ты такой же человек, как и мы»… Господи! Вздохнув, он не удержался и широко улыбнулся. Взял руку лигийца и крепко пожал.
— Син? Нет, мы не знаем, где он находится. Он просто связан с нами… Да нет, какое там радио… Просто… Ну, чувствуешь. Некоторые лучше чувствуют, некоторые хуже — лучше всего, когда вместе… Сина здесь почти все знают, — юноша сделал круговой жест большим пальцем, откровенно гордясь все же тем, что он-то связан с сенсом напрямую. Антор наморщил лоб — это все-таки странно… Он не видел здесь никакой, даже примитивной техники — что же, прямой прием? Выходит, так… Достаточно, чтобы Т-усилитель был у одного — того, кто передает, он-то и свяжет всех в единую сеть… Всех… В том числе и десантников «Грома»? «Кто хочет, того найдет…» — мелькнувшая фраза всплыла вновь. Кто хочет… Только тот, кто хочет, услышит зов — и это потрясло Антора странным, ледяным ликованием, от которого захолонуло внутри — до него дошел замысел Сина. Бесшумная, никем, кроме подвергнувшихся, не воспринимаемая мирная атака. И судьба предоставляет уникальный шанс для осуществления безумного, по сути, замысла — целый мир, на десятилетия прикрытый щитом гасящего поля. Как парник, где можно вырастить первые ростки хрупкого растения… Он, Антор, нужен сейчас, как никогда — переводчик и сенс в одном лице. Син оповещает всех телепатов Сирга — сейчас, когда военная власть Лиги не действует, они могут вступить в прямой контакт с десантом через него, Антора Велеса. А уж он-то знает, с кого начать… Уверенность захлестнула его, как это бывает обычно с более непосредственными чувствами — страхом, любовью… Он даже смог позволить себе отвлечься, подумав и о других последствиях новооткрытого явления. Ведь, что ни говори, сбылась вековая мечта психокинетиков и эмоционалистов — это тебе не паршивые пеленги, от которых ни холодно, ни жарко. Все его эмоционалистское нутро взыграло — он даже на секунду позабыл, где находиться:
— Здорово! Передавать напрямую, да еще и мысли — какие программы можно делать!
Юноша недоуменно посмотрел на него:
— Программы?
— Я ведь бывший эмоциотехник.
— А-а…
Наступило молчание. Профессиональный энтузиазм быстро утих — стоило лишь вспомнить о настоящем. Син обещал появиться к утру. Связи с ним не было уже шесть часов — он вышел за радиус приема в поисках контактов. А пока… Окинув взглядом полутьму обширного убежища, хонниец вновь наклонился к синеватому огню — крохотная безкислородная жаровня хоть как-то защищала от пронизывающей сырости подземелья. Так же, как он, склонялись к своим жаровенкам люди вокруг — тысячи людей. Как ему сказали — около тридцати тысяч, точнее считать было некогда… Сколько таких убежищ успели построить? Люди жались к огню — отблеск делал их лица еще более синими… Он вдруг вспомнил сожженные тела наверху. Зловещий парадокс войны — поверхность планеты принадлежит теперь мертвецам, в то время как живые вынуждены прятаться под землей… Кладбище наоборот. И он тоже похоронен здесь…
Медленно перекатывающийся гул негромких голосов действовал усыпляюще — Антор и не заметил, как задремал. Чьи-то руки подложили ему под голову (вернее, под шлем, который он так и не снял) мягкий валик, на плечи накинули одеяло — хонниец уже спал. Ему снился Мовай — почему-то он был одновременно и тем синелицым
Глава 25.
Наступила ночь — и с ней пришло время скрытых от глаз дел. Операция вступала в свой завершающий этап.
…Хрупкие механизмы вытаскивали из вертолетов на руках — каждый стоил целое состояние. Изящные серебристые шестиножки несколько минут стояли неподвижно, словно в раздумье — запоминали. Потом неожиданно и бесшумно срывались с места. Люди почтительно расступались — плавно переступая тонкими «ногами», странные, совсем не военного вида машины быстро пропадали во тьме. Ищейки-киборги — полуживые твари, сращенные с сервомоторами и пластиковыми ячейками, продукт генной инженерии и робототехники. Ищейки нужны для охоты — это и походило на охоту. Согласно какому-то неведомому плану транспортные вертолеты зависали над заданными районами, ловя чуткими приемниками сигналы киборгов — лай электронной своры. Если бы кто-нибудь со стороны наблюдал за происходящим, то он мог бы задаться вполне уместным вопросом — зачем понадобились санационным командам эти полумеханизмы с тончайшей настройкой психополя? Ведь чтобы найти убежища сиргиан, вовсе не нужно обладать таким чутьем — достаточно простого геолокатора и нескольких датчиков, регистрирующих тепло и звук. Но никто не наблюдал со стороны это действо, и оно продолжалось, подчиняясь неведомым законам и неотвратимо приближаясь к какой-то своей цели… Ровно гудит мотор, а за бортом простирается бескрайняя темень, в которой лишь изредка мелькнет одинокая искра света — то ли сигналит бродячий кибер, то ли догорают чьи-то останки… Квадрат за квадратом, все дальше в ночь… Чуть слышное зудение почти не слышно на поверхности — да и некому слушать. Штурмовые части отошли к экватору и сейчас заняты подготовкой к возвращению на крейсер. Свое дело они сделали. Теперь настало время «палачей»…
…Розовые вспышки били в глаза — еще и еще; ноги непослушно вязли в какой-то трясине — розовые огни приближались, множились — он пытался убежать, скрыться, но они настигали, неотвратимо и страшно… «Это сон… Это только сон…» — мысль скользнула по краю сознания и исчезла; в следующий миг он бежал по нарастающей крутизне склона, и вот уж нет сил удержаться, и непреодолимая сила влечет его вниз, ноги отрываются от земли… Он лежал на сухой, шершавой поверхности, выгибаясь в судороге агонии, скребя по обгорелой почве ногами… Еще одна вспышка — в лицо… С тонким печальным звоном лопнула струна — острая боль пронзила тело, как будто эта струна была продолжением нервов. «Пеленг… потерян…» И огромное ощущение непоправимости заставило его захлебнуться слезами…
…Удар потряс убежище — стены отразили тысячеголосый вопль ужаса. Антор приподнялся, очумело моргая — тьма стояла плотная и непроглядная. Его выдернуло из сна, как растение из почвы — грубо обрывая корни, и вторгнувшаяся в сознание реальность казалась продолжение кошмара…
Удар повторился — заложило уши. Теряя ощущение верха и низа, Антор попытался вскочить на ноги, зацепился за что-то — из опрокинутой жаровенки вылетел рой искр. Он инстинктивно зажмурился, забыв о шлеме. «Что это?!..» В свете пылающих углей лицо соседа казалось черным: «Это из шахты… кто-то взрывает перекрытия!..» И тут все вокруг затопил свет — на один миг, затем с оглушительным треском обрушился свод, подняв тучу пыли. И наступила тишина.
Шорох пыли и падение мелких камешков, чей-то надсадный кашель… Серенький свет сочился откуда-то сверху, теряясь в пыли. «Дождались», — угрюмо подумал Антор, разгребая мусор и обломки вокруг себя. Хорошо, что потолок из пенобетона — крошится, а не колется. Рядом заворочался знакомый парень, с шумом стряхнул с себя обломки, сел… Несколько секунд прислушивался к себе, неуверенно повернулся к хоннийцу:
— Син не отзывается… Он должен был уже появиться — надо же передать…
Антор вспомнил свой сон. Если это был сон…
— Он не отзовется.
Смысл сказанного дошел до сиргианина не сразу. Вот он резко выпрямился, спросил ломким от напряжения голосом:
— Н-не… Ты сказал…
— Он мертв, — Антор отвернулся, не желая смотреть, как меняется это лицо, как вместо растерянности на нем появляется отчаяние:
— Нет, — парень помотал головой, — он не мог… Не мог он!
…Он еще что-то бормотал — Антор не слушал, пристально вглядываясь в мутный свет — в нем мелькнула тень… Еще одна…
— Вот и наша очередь, — очень медленно и очень спокойно произнес он.