Проспорь свое сердце
Шрифт:
Глава 24
Детектив оказался немолодым мужчиной лет сорока пяти-пятидесяти немного грузного телосложения. У него были темные густые волосы, в которые он то и дело запускал пятерню, и внимательные черные глаза. Когда Ника только вошла в кабинет и впервые натолкнулась на этот взгляд, ей стало не по себе — показалось, что он видит ее насквозь. Впрочем, Родион Константинович Мирославцев, директор детективного агентства «Закон Мерфи», не сказал ничего, лишь предложил гостям присаживаться на мягкие
— Владислав, я был несколько удивлен, когда ты позвонил, — церемонно произнес он. — Представь, пожалуйста, своих спутников.
— Это Вероника, моя девушка, — пропустил дам вперед Дангулов, но Ника его тут же перебила:
— Можно просто Ника, — уверенно произнесла она и улыбнулась, стремясь немного смягчить этот прямой взгляд, устремленный на нее. Почему-то делалось не по себе. — И я не его девушка.
Ей показалось или в черных глазах хозяина кабинета промелькнуло веселье? Да, глупость, наверное, почудилось, отблеск света, не иначе.
— Этот вопрос мы с тобой еще обсудим, — категорично заявил Влад. — Позже и наедине. А это мой двоюродный брат, Данил.
— Наслышан, наслышан, — вновь усмехнулся Родион Константинович, а Дан невольно поежился, вспоминая, не мог ли он где-то нашкодить перед этим странным человеком. За последнее время вроде нет, но кто знает, может, он в детстве его любимую собачку обидел? Хотя нет, вроде животных любил всегда.
Хозяин кабинета, судя по всему, пришел к каким-то выводам, во всяком случае перестал сканировать посетителей взглядом и смотрел уже вежливо-скучающе-заинтересовано. Каким чудом ему удалось передать, казалось бы, столь несочетаемые эмоции — отдельная песня.
— Так что вас ко мне привело? — полюбопытствовал он.
Вероника молчала, предоставляя возмущенным парням право рассказать все за нее. Так и случилось. Первым не выдержал Дан и выпалил с места в карьер:
— А нас к вам привел маньяк, — почти радостно сообщил он. Ника не выдержала и фыркнула. Казалось, приятель просто в восторге от существования столь занимательной личности. Что удивительно — его энтузиазм нашел отражение и в глазах Мирославцева.
— Маньяк? И что, настоящий? — в его голосе слышалась легкая насмешливость.
— Не знаю, на моих глазах пока никого не расчленил, — буркнула Вероника, еще не зная, как ей воспринимать этого человека. Влад говорил, что отец отзывался о нем как о хорошем специалисте.
— Вероника, — предупреждающе прошипел Дангулов-старший, но сыщик вдруг неожиданно улыбнулся:
— Я так понимаю, это и есть потенциальная жертва?
Похоже, такт у него отсутствовал напрочь. И как при этом он работал со сложными клиентами? Хотя, следовало отдать ему должное — детектив вызывал симпатию на каком-то даже подсознательном уровне.
— Ага, будущий зомбик, — кивнула
— Вероника! — в этот раз словами Дангулов не ограничился, слегка наступив на лакированную туфельку девушки. Ника в долгу не осталась и как, только оказалась на свободе, без всяких угрызений совести с силой надавила острым каблучком на ногу вредителя. Влад скривился, но пока мужественно молчал. А Нике после сего действа стало легче, и она улыбнулась более открыто.
— Все? — приподнял брови Мирославцев. — Отношения выяснили, можно приступать к конструктивному разговору?
Северцевой хватило совести покраснеть: ей и в голову не могло прийти, что хозяин кабинета заметит их переглядки и переругивания.
— Что за маньяк? И в чем его маниакальность выражается? — деловито спросил Родион Константинович, не дожидаясь ответа. — Вероника, полагаю, лучше вам рассказать. Я так понимаю, молодые люди здесь больше для моральной поддержки.
Рассказывать уже набившую оскомину историю не очень-то хотелось, но было нужно. Поэтому Ника постаралась хотя бы ненадолго оттянуть этот момент:
— Называйте меня, пожалуйста, Ника и на «ты», мне так комфортнее, — попросила она и, глубоко вздохнув начала свою историю. Она рассказала о странных смс-сообщениях, которые приходили практически каждый день. О случаях, когда, казалось, этот человек за ней наблюдает. Родион Константинович слушал, не перебивая. На моменте, когда Ника, испугавшись, бросилась прочь от набережной, он воскликнул:
— Стоп! А теперь, девочка, вспоминай, кого ты видела. Может, тебе кто-то бросился в глаза?
Вероника прикрыла глаза, стараясь восстановить ту сцену и забормотала:
— Мамочка какая-то гуляла с ребенком, парни катались на скейтах, еще какие-то люди были, — она зажмурилась и в конце концов проговорила: — Нет, не могу больше ничего вспомнить. У меня как состояние аффекта тогда было.
— Хорошо, — кивнул Родион Константинович. — Тогда вспомни кое-что другое. Что было в тот день, когда он начал писать тебе. Может, что-то необычное, важное?
Вероника сдавила пальцами виски, словно пытаясь простимулировать память, и отрывисто произнесла:
— Я ночевала у Ульки, своей подруги. Мы с ней немножко выпили, поболтали, потом спать разошлись. И меня разбудил этот звонок.
— А почему ты ночевала у Ульяны? — насторожился вдруг Мирославцев. Дангуловы, и старший, и младший, молчали, не вмешиваясь в процедуру то ли разговора, то ли допроса. — В тот день что-то произошло? Вспоминай, девочка, это может быть важно.
Хороший вопрос. Очень хороший. Вот только Ника помнила, что в тот день случилось, и даже не знала, стоит ли об этом говорить в присутствии абсолютно посторонних, не имеющих отношениях в пари, людей. Да и имеет ли все это отношение к происходящему?