Прости, но я люблю тебя
Шрифт:
Симона выходит из кухни. Она несёт поднос с пастой на стол.
— А вот и ты, куда ты пропала? Давай, идём, пора есть, мы все уже за столом.
— Прости, мама, у меня живот болит... — она ныряет в свою комнату, закрывает дверь и падает на кровать. Обнимает подушку. Плачет. К счастью, мать видела её только со спины, в ином случае она бы сразу поняла, в чём на самом деле пролема. Боль от любви. И её не вылечить просто так. Не помогут лекарства. Никакие другие средства. Неизвестно, когда всё пройдёт. Даже неизвестно, насколько сильна боль. Только
108
Собрание Волн. Но они устроили бурю.
— Я же вам говорила... Он был слишком идеальным! Романтичный, мечтательный, щедрый, забавный... Вежливый всегда и со всеми. И каков результат! Должен был быть какой-то подвох.
Олли слезает с кровати своей матери, убеждённая в своей правоте.
Эрика и Дилетта отрицательно качают головами.
— Ну вот что ты говоришь? Почему ты думаешь, что больше всех разбираешься в этом?
— Потому что я это знаю.
— Ладно, но знаешь, если тебе что-то не нравится, это не значит, что это и в самом деле нехорошо.
— Конечно, не было ничего плохого, я не могу этого отрицать. А меня этот Алекс так и не убедил.
Ники сидит в кресле рядом с кроватью и закрывает лицо руками. Она разбита и безутешно следит за разговором своих подруг о своей истории любви. Она смотрит на Олли справа, потом на Дилетту и Эрику слева, и снова на Олли. Словно следит за теннисной партией на каком-то мировом чемпионате... Только единственная теннисистка, которую обыграли, – это она сама.
Олли садится на кровать и скрещивает ноги.
— От чего вы отталкиваетесь? Вот он был таким влюблённым, а затем... Пуф, он вдруг исчезает! Вам не кажется это странным? Без причин, безо всяких «потому что», ничего... А я скажу вам, почему... Или у него есть другая, или, того хуже, его бывшая вернулась! И вы не представляете, как бы мне хотелось ошибаться.
Дилетта встаёт на ноги.
— Чтоб ты знала, я уверена, что ты ошибаешься!
Олли начинает смеяться.
— Да, конечно, как иначе. И это говоришь мне ты, та, что ещё ни с кем не побывала в постели.
— А это тут причём? Если бы я переспала с кем-нибудь, то что – лучше понимала бы мужчин?
— Ну, как минимум, стала бы ориентироваться в них. Это очень просто, правда? Ты диктуешь приговор, даже не попробовав продукт. К примеру, Ники, прости, что спрашиваю тебя, но каким у вас с ним был секс?
Ники горько улыбается.
— Для меня... Совершенным, великолепным, волшебным, нереальным... Не знаю, не могу найти лучших слов, чтобы вы поняли. Это был сон.
— Видишь? У него другая.
— Что ты говоришь? Накаркаешь.
— Слушайте, мы можем обсуждать это и дальше до самых экзаменов. Нет решения.
Ники кивает
— Ты права. Думаю, единственный верный ответ нам может дать только он.
В этот самый момент открывается дверь комнаты.
— Олли! Что вы здесь делаете?
Олли поднимается с кровати, не выказывая никакого удивления.
— Мама, возможно, ты забыла, что у нас в этом году выпускные экзамены, — она улыбается подругам: — Мы тут занимались.
— И вы должны делать это именно в моей спальне?
— Нам здесь хорошо заниматься исследованиями, — шёпотом она добавляет для своих подружек: — …врага. — Они выходят, таща за собой Ники, пихая её, пытаясь заставить её смеяться, вежливо и с улыбкой прощаясь с матерью Олли, готовые вновь бросить вызов миру.
109
Проходят минуты. Проходят часы. Проходит новый день. Она всё прочитала. И сделала всё. Но убежать от собственного молчания оказывается очень трудно. Эту идею высказал один японец: ты можешь сбежать от шума реки и ветра в листьях, но настоящий шум внутри тебя самого. К тому же, Ники заинтересована в познании этой материи. А вот в математике чувств, наоборот, ей хотелось бы перестать разбираться. Поэтому она стучит в дверь.
— Войдите!
— Привет, Андреа.
— Ники! Какой сюрприз! Плакаты ещё не готовы. Ты превратилась в очень хорошо оплачиваемую модель! Станешь знаменитой во всём мире!
Ники смотрит на него и качает головой. Ага, но я не известна мужчине, которого люблю. Ей бы хотелось сказать это, но она промолчала. Вместо этого она улыбается.
— Дурак! Не знаешь, где Алекс? Его секретарша мне сказала, что его нет в кабинете.
— Нет. Кажется, он куда-то вышел. Наверняка сидит в баре напротив. Не знаю.
— Окей, спасибо, до скорого.
Андреа Сольдини смотрит на Ники, которая вызывает лифт. Бедненькая, она бросается под поезд, когда Алекс сидит как раз в баре внизу. Но Андреа Сольдини знает намного больше. Только вот в некоторых случаях он превращается в дурака.
Ники выходит из здания и идёт по тротуару. На другой стороне улицы она видит припаркованный Мерседес. Так, машина здесь. Значит, он и правда в баре. Ники подходит к окну и заглядывает внутрь.
За последним столиком в глубине со своим стаканом сока сидит Алессандро. Она видит, как он весело болтает и улыбается девушке, сидящей напротив него. Временами он гладит её руку.
— Ты не понимаешь? Они прямо сейчас хотят дать мне новый проект, и я не могу отказаться.
— Но мы же сказали Мерини, что поедем с ними на отдых.
— Я знаю, но, может быть, не в первую, а в последнюю неделю июля. А если нет, то перенесём на август! — и тут Алессандро видит её. Она отражается в зеркале у барной стойки. Он извиняется. — Прости, но мне нужно выйти на минутку и кое-что сделать.
— Иди, иди, а я пока сделаю телефонный звонок, — Элена ничего не заметила.
Алессандро встаёт и выходит на улицу.