Прости, но я ухожу
Шрифт:
Я намеренно не стала просить его об определенных вещах. Пусть он озвучит то важное, которое я хочу услышать отдельным пунктом. Его ведь никто не остановит, если Ян решил придать всему огласку. Подаст в суд на установление отцовства и попытается у меня Ксюшу отобрать… Если пожелает, конечно. Так что нам нужно договариваться.
– Я не стану забирать ребенка. Уверен, ты об этом, - легко отбросив все формальности, ответил он.
– И буду очень рад, что моя дочь оказалась в надежных руках. Я хочу помогать деньгами. Ну и общаться с ней, если ты не будешь
Кивнув, я прикрыла глаза. Не прошло и нескольких мгновений, которые были пропитаны в основном тем шоком, который источал Артемий, когда Куденков вскочил из-за стола и процедил:
– Делайте хоть гору ДНК! Но Лелю в это не втягивайте! Запрещаю даже смотреть в ее сторону!Никакой матерью она не стала. И отстаньте уже от нее!
Он выскочил из кухни, словно был чертиком, который покинул табакерку со скоростью света. Мы остались втроем.
– Интересно, он себя в этом убедить хочет, или нас?
– задала я риторический вопрос, когда услышала, как хлопнула за Вадимом входная дверь.
– Наверное, себя, - пожал плечами Ян, а Миронов попросил едва слышно:
– Повторите, пожалуйста… Я - дед Ксюши?
Мы с Яном переглянулись, и он снова начал говорить о том, что теперь казалось единственно правдивым.
***
Куденков был зол до трясучки. Подумать только! Эта дура жена, с которой он хотел расстаться по-хорошему, начала хреновертить такое, от чего кулаки сами по себе зачесались.
Но ничего. Он сделает все просто. Заберет Юлины деньги, разведется с Глашей и будет платить на Петра и Ксюшу минимальные алименты. И пусть Аглая думать забудет о его существовании, ведь впереди его и Лелю ждали отличные времена. Он, она и их малыш. Новая жизнь без груза прошлых проблем.
Любимой о том, что напридумывали Глаша и чертов Ян (который вообще мог быть актером, которого наняла жена), он решил не говорить. Она и так сильно переживала случившееся, пусть побудет в спокойствии, которое он станет охранять любыми способами. Но все же не удержался и завел разговор о Лидии, когда они вдвоем хлопотали на кухне, чтобы накрыть небольшой ужин, на который была приглашена Юля.
– Малыш, я что-то давно не слышал о твоей маме, - сказал он, нарезая черри для салата.
Сам краем глаза следил за Лелей. Она замерла, занеся руку с черным молотым перцем, который собиралась добавить в сливочный соус для пасты.
– Мы… немного повздорили, - буркнула в ответ, все же взяв себя в руки.
И тут же Куденкову почудилось, что Леля стала источать неприятие. Словно вся ее фигура кричала: не нужно лезть на эту территорию! Однако он не стал прислушиваться.
– Почему?
– спросил он, ссыпав помидорки в миску.
Леля накрыла сковородку крышкой, отошла к столу и, устроившись за ним, совершенно неожиданно ошарашила:
– Ей не нравится, что мы с тобой встречаемся. Она сказала, что ты вряд ли можешь достойно меня обеспечить.
Вадим так и застыл, даже не смог сдержать полный недоумения возглас, который
– Прости, прости… Я не должна была тебе этого говорить. Ты, наверное, расстроишься… Но не думай - я ее не слушаю! Уверена, у нас все будет хорошо. Юля отдаст деньги, мы купим дом для нас. Оформим на меня, как и планировали, чтобы твои дети не претендовали… А мое жилье будем сдавать. Это станет моим вкладом.
Она тараторила, а Куденкову на память пришли слова, которые сказал Ян - что Лида сама пришла к нему, потому что теперь он разбогател. Нет! Это все глупости, и последнее, что он должен делать - верить во всю эту ахинею.
– Простишь меня?
– отстранившись и запрокинув голову, спросила Леля.
Вадик растянул губы в улыбке и, щелкнув ее по носу, ответил:
– Тебе не за что извиняться. И твоя мама не права - я смогу тебя обеспечить.
Он притянул ее к себе и, когда раздался звонок в дверь, оставил на пухлых губах легкий поцелуй, после чего велел:
– Открой дверь. Это Юля. Будем решать наши вопросы, любимая.
7.1
7.1
К разговору с дочерью он тщательно готовился, но все же, как только Юлия зашла в квартиру и они с Лелей стали о чем-то щебетать, все слова куда-то растерялись. Дочь была хоть и весьма милой девочкой, все же цену себе знала. А уж теперь, когда она стала жить самостоятельно, к ней нужно было подбирать ключики с особенным тщанием.
– Папа, привет, - поздоровалась она, заходя на кухню.
– Ты, никак, тоже кашеваришь?
Они расцеловались, Юлька взяла помидорку, которую отправила в рот. Устроилась за столом и принялась ждать угощения. Куденков быстро накрыл на три персоны, кивнул Леле, мол, садись тоже, дальше я сам. Когда девчонки вновь стали болтать обо всякой ерунде, естественно, избегая тем, что были весьма животрепещущими, Вадим заметно успокоился. И чего он переживает в принципе об исходе предстоящего разговора? Юля не дура, она все поймет и сделает правильный выбор.
Наконец, когда он подал еду и, достав вино, разлил по бокалам для себя и дочери, присел за стол и решил не тянуть.
Пока Юля уплетала нехитрый ужин, Куденков сказал:
– Мы тут с Лелей кое-что прикинули… В общем, когда мы с твоей матерью разведемся, я оставлю квартиру ей. Не документально, конечно, потому что считаю себя основным добытчиком. Но претендовать на то, чтобы жилье продать и разъехаться, не стану.
Юля проглотила салат, который до этого жадно отправляла в рот, как будто не ела до сего момента длительное время. Она ведь привыкла к тому, что несколько раз в неделю столовалась у них с Глашей. Последняя ей еще с собой и снеди всякой накладывала, когда дочь отправлялась домой - в комнату, которую они для нее снимали.