Прости-прощай

Демченко А. В.

– Краем уха.
– "Сознался" Лоу.

– Тема древней крови из той же серии. Разница лишь в том, что в первом случае, в застенки попадает лишь тот, кто занимается запрещённой волшбой, а во втором, могут упрятать в "серый мешок", даже за разговор на эту тему. Понимаете, о чём я?

– Да... но, йор Гобс, прошу, расскажите хоть что-то!
– Тихо проговорил Рид и, помолчав, добавил.
– Если исходить из ваших слов, мне, в случае чего, и так светит пожизненное... за все наши раскопки.

– Ха, а ведь верно. - Неожиданно рассмеялся маг.
– Всей нашей компании, если уж на то пошло, можно такие сроки впаять, что жить за счёт его императорского величества будем до скончания времён!

Ладно, йор Ридан. Кое-что я вам расскажу, но учтите, никакого толку от этих сведений вам не будет. И магический потенциал не вырастет... а вы ведь на это рассчитываете, не так ли?

Рид кивнул.

– Понимаю. Ваш дар невелик, а тут такие новости.
– Со слабой, почти сочувственной улыбкой проговорил Гобс.
– Увы, боюсь, мой рассказ вам ничем не поможет. Так что, будете слушать?

– Буду.
– Выдохнул Рид.

– Молодость.
– С неопределённой интонацией протянул маг.
– Что ж, ладно. Йор Ридан, вы замечали, что фактически все расы нашего мира имеют свою предрасположенность к стихийной волшбе? Орки чаще всего склонны к магии Ветра и Тверди, асуры - к Пламени и Ветру, эльфы тяготеют к Влаге и Пламени, а те же тролли или лепреконы, например, склонны почти исключительно к Тверди и лишь изредка ещё и к Пламени? А вот среди людей крайне редко появлялись маги-стихийники. Да-да... наши круглоухие предки почти не умели находить общий язык с элементалями. Зато, они были весьма неплохи в общей магии и очень хорошо, просто-таки, на зависть всем остальным расам мира, ладили с духами мёртвых. И что интересно, не только с духами умерших людей, но вообще, существ любой расы, вплоть до давно сгинувших в песках времён. Да-да, йор Ридан, та самая Запретная магия, подозрение во владении которой весьма отрицательно влияет на срок жизни подозреваемого, или, как минимум, на условия его проживания.

– То есть, чисто теоретически, любого человека можно хватать и сажать, как запретника?
– "Удивился" Рид.

– Ну, не так чтобы...
– Усмехнулся Гобс.
– Тут есть определённые препятствия. Во-первых, по законам любой страны нашего грешного мира, карать можно лишь за деяние, а не за возможность его претворения. А во-вторых, среди нынешних людей очень мало, просто микроскопическая доля тех, кто действительно способен к запретной волшбе. И даже такая доля древней, то есть, чисто человеческой крови как у вас, совсем не гарантия того, что вы имеете какие-то способности к этому искусству. Увы.

– Почему?

– Потому, что здесь срабатывает другая особенность человеческой расы, заметить которую совсем несложно... внимательному разумному или специалисту.
– Гобс хмыкнул, заметив непонимающее выражение лица собеседника, мелькнувшее в свете фонаря, и пояснил.
– Только чистокровные люди способны иметь общее потомство с представителями любой из рас нашего мира, невзирая на покровительствующие или практикуемые ими стихии. У орка и тролли никогда не будет детей, как невозможно потомство у цверга и эльфы. Но если асуре или сильфиде составит партию какой-нибудь чистокровный человек, проблем с детьми у них не будет. А вот полукровки от таких браков для обретения потомства уже должны присматриваться к представителям расы отца или матери или смескам, но в последнем случае, желательно совпадение покровительствующей или практикуемой стихии. Тогда как квартеронам достаточно ориентироваться лишь на стихийную направленность своей "пары", вне зависимости от её принадлежности к той или иной расе, да и то, лишь в том случае, если желают получить непременно одарённых детей. Но суть не в этом. В отличие от стихийных школ, весьма "снисходительных" к смескам, у людей всё куда жёстче. Даже у полукровок, почти со стопроцентной гарантией, теряется склонность к человеческой, то есть, запретной

волшбе. Что уж говорить про квартеронов и прочих? Так что, радуйтесь, йор Ридан, не быть вам запретником.

– И за эти знания могут посадить?
– Недоумённо пробурчал Рид, и его собеседник тихо рассмеялся.

– Нет, что вы. Подобная судьба грозит лишь запретникам и тем, кто интересуется тайнами древнего Нар-Даррейна. А сведения о смесках совсем не секрет.
– Тут Гобс взглянул на часы и, хлопнув крышкой, вздохнул.
– А теперь, давайте отдохнём, йор Ридан... Мне бы хотелось успеть хоть немного восстановить силы, а без медитации, это не так просто.

Спустя пару часов беглецы свернули лагерь и двинулись в путь.

Маг подошёл к вздымающейся на огромную высоту стене и, проведя по острым сколам рукой, еле слышно вздохнул.

– Вот не думал, что нам удастся найти настоящий рудник.
– Тихо проговорил он, словно не заметив удивления своих спутников. Фонарь высветил породу, тут же замерцавшую уже знакомыми синеватыми отблесками, скользнул из стороны в сторону, вверх, потом вниз... и всюду, где луч света падал на стену, вспыхивали искры ломмы.

– Ничего ж себе.
– Выдохнули орки. Поннит почесал затылок острыми когтями и усмехнулся.
– Да, зато теперь понятно, откуда взялось столько слитков в хранилище. Кстати...

– Пятно в центре зала.
– Опередил своего напарника Доля и решительно зашагал прочь от стены. Остальные беглецы потянулись следом, хотя если присмотреться, то можно было бы увидеть, что Рид со своей питомицей совсем не горят желанием идти в ту сторону.

– Очевидно, это была основная часть жилы.
– Заключил Гобс, внимательно осматрев пятно синего цвета, похожее на оплывшую многолучевую звезду, расположившуюся практически по центру пещеры.
– Если меня не обманывают чувства, здесь, содержание ломмы близко к восьмидесяти процентам. Но...

– Что?
– Не дождавшись продолжения от умолкшего мага, спросил Доля.

– Это остаток. Стоп на десять в глубину, причём довольно резко сужающийся по конусу. Это может дать порядка пары сотен либр чистой ломмы. Из стен можно извлечь куда как больше...

– Надо будет сообщить совету.
– Кивнул Поннит.

– Ты сначала доберись до этого совета.
– Вздохнул второй орк.

– Именно этим мы сейчас и займёмся.
– Хлопнув Долю по плечу, откликнулся маг.
– Уходим.

Ступени-ступени-ступени... Маленький отряд, состоящий из двух человек, двух орков и серой рыси, старательно взбирался вверх к запертым воротам. На верхней площадке, остановившись на поворотном кольце с выемками для вагонеток, орки и маг разошлись в стороны, и Рид оказался перед массивными створками. Посмотрел на спутников, вздохнул и, взявшись обеими руками за мощное стальное кольцо, ничуть не пострадавшее от времени, очевидно, ввиду того, что, как и сами двери было покрыто "ломмовой" краской. Поворот, ещё один... и тяжёлые створки подались внутрь, открывая тёмный зев широкого коридора. Гладкий камень идеально ровных стен блеснул в свете налобных фонарей, беглецы переглянулись и... одновременно шагнули вперёд.

Здесь не было сети галерей и переходов, не зажигались сами по себе лампы в отсутствующих залах-перекрёстках, только один длинный наклонный ход с колеёй для вагонеток, пыль на полу и шлифованный камень покатых стен.

Глухо проскрежетал отходящий в сторону камень, и по лицам выбравшихся из подземелий беглецов мазнул холодный ночной ветер. Мелькнула среди обрывков мчащихся по небу облаков, жёлтая, почти полная луна, и тут же скрылась с глаз.

– Хорошо, что в этом году зима такая малоснежная.
– Заметил Поннит, наблюдая, как Рыська осторожно движется по твёрдому насту, зыркая по сторонам зелёными огнями глаз.