Прости себе меня
Шрифт:
И он отпустил её. Не обронив больше ни слова, поднялся с постели. Подобрал с пола телефон и одежду Даниэлы, и положил рядом с ней. Натянул на себя боксеры и, достав из карманы джинс свой мобильник, тоже бросил тот к её рукам.
Девушка посмотрела на гаджет и перевела на Гордеева вопросительный взгляд.
— Он в твоём распоряжении, — осторожно произнёс брюнет, боясь передумать и оказаться треплом, — заходи и удаляй всё, что посчитаешь нужным.
Глава 44
—
Даниэла подняла голову, отрывая взгляд от тарелки и прекращая жевать. Посмотрела на маму и улыбнулась одним уголком губ.
— Мне понравилось, — уверенно кивнула в ответ, — нам обязательно нужно будет туда поехать на новогодние праздники. Всем вместе.
— Нам? — папино лицо вытянулось от удивления, — не помню, когда последний раз мы куда-то ездили втроём.
— Пора начинать, — парировала Дани, вновь погружая вилку в пасту.
— Нужно заглянуть в график, — Марина Арсеньевна растерянно захлопала глазами, — кажется, я собиралась работать даже в новогодние.
— Оставишь заместителя, — пробубнил отец, промокая губы салфеткой. — Если я смогу, то ты — тем более, Марина.
Что-то в интонации папы Даниэле показалось странным. Слишком твёрдым. Жёстким и властным. Он хоть и не был никогда мягким и податливым, но какие-то изменения всё же были налицо.
— Всё нормально? — девушка отложила вилку и тихо прокашлялась, прикрывая рот кулачком. Привлекла к себе внимание обоих родителей. Что это? Замешательство?
— Ты о чём? — мама поднесла к губам стакан с водой. Сделала глоток, и случайно её зубы ударились о стеклянный край.
— Я не знаю... — словно очнувшись, Дани захлопала длинными ресницами, — вы мне скажите. Я что-то пропустила? Что за напряжение в доме?
Несколько секунд все молчали. Отец вскинул тёмные брови и вопросительно взглянул на маму. Словно ждал от неё чего-то. А в голове у Дани одна за другой мельтешили версии, и причины загустевшего воздуха в столовой. Казалось, что её мысли были слишком громкими. Их могли услышать окружающие.
— Всё хорошо, — не очень-то уверенно произнесла мама и, так же промокнув губы салфеткой, громко отодвинула стул. Поднялась на ноги, поправляя на груди шёлковую блузку, — секунду. Салат... Я забыла про цезарь.
Когда Марина покинула кухню, Дани снова посмотрела на отца. Тот, как ни в чём не бывало, продолжал накручивать на свою вилку спагетти. А затем с невозмутимым видом потянулся за бутылкой вина и, налив себе полный бокал, поднял глаза на дочь.
— Вина не хочешь?
Что?
Это точно её папа?
Дани часто заморгала. Свела брови и как-то неловко закивала. Кажется, это лучшее из того, что предлагал ей отец...
Александ поднялся из-за стола и достал из серванта ещё один винный бокал. Его движения были плавными и спокойными. Словно не он пару минут назад говорил голосом полным стали и ледяной
Поджав подбородок, он поставил бокал перед Даниэлой и наполнил тот на одну треть.
— Вкусное, — прокомментировал, прокручивая бутылку и собирая с горлышка капельки, — мне на работе подарили. Италия. Пробуй.
Не отходя, смотрел на дочь. Его губы растянулись в усталой улыбке. Даниэла чувствовала беспокойство. Оно разносилось по венам, отравляя всё внутри своим ядом. Лёгкая тошнота подступила к глотке. Что-то не так.
Что? Неужели он что-то узнал?
Пропихнув в горле комок, девушка поднесла бокал к губам. Сделала крошечный глоток, размазывая вкус по языку. Облизнулась. Вкусно. Очень.
— Вкусно, — проговорила вслух.
— Я же говорил, — его улыбка стала шире, — а мать твоя не захотела.
— Что случилось, пап? — волнение никуда не уходило. Она нутром чуяла, что что-то не так. — Вы поссорились?
— Как раз... — в столовую вошла мама, — сухари немного пропитались и уже не такие колючие. Прям как вы любите.
Марина поставила на стол блюдо и обратила своё внимание на бокал в руках Дани. Вскинула брови, удивляясь.
Да, мам. Я тоже удивлена не меньше тебя.
— Я сыт, — папа нарушил повисшую тишину. Поставил бутылку в центр стола и, забрав с собой свою порцию вина, направился на выход, — спасибо. Я пойду отдыхать.
Что могло произойти за эти пять дней, чёрт возьми?! Что за чёрная полоса?!
Дани молча наблюдала за тем, как мать рваным движением руки, скинула с лица упавшую светлую прядь. Опустила голову, избегая взгляда Даниэлы, и начала собирать ненужную посуду.
— Мам? — Дани сжала пальчики на тонкой стеклянной ножке, — кто-нибудь объяснит мне, что происходит?
— Всё нормально, Дань, — отмахнулась от вопроса Марина, — не циклись на ерунде.
— Ерунде? — её голос почти зазвенел, — мы ведь только что сели за стол? Я вернулась пару часов назад. Меня не было пять дней. Я по-вашему слепая или глухая?
Конечно же, у неё были свои догадки. Она боялась, что окажется права. Ведь выглядело всё так, словно именно мама была причиной разлада. А разлад был налицо. Ей не показалось. А если виновница мама... Что же получается?
Папа что-то знает?
— Всё хорошо, Даниэла. — повторилась женщина, — простое недопонимание. Говорю же: не заморачивайся. Это же папа... пара дней, и его отпустит.
Девушка замолчала. Не обронив ни слова, задумчиво пялилась на то, как мама убирает со стола посуду. Так же молча помогла ей с этим, оставляя только свой бокал с вином.
Оставшись в столовой одна, Дани подошла к большому окну. Задумчиво смотрела на сад во дворе дома. Обвела его усталым взглядом, останавливаясь на пышных кустах. Несмотря на наступившую осень и действительно холодные ночи, розы всё ещё цвели.