Просто Чехов
Шрифт:
Поскольку, поступив осенью 1879 года на медицинский факультет Императорского Московского университета, Антон оказался в положении старшего в семье, в роли кормильца, ему пришлось в одно и то же время учиться и добывать хлеб насущный литературным трудом – до диплома врача было далеко. Студент-медик, преимущественно по ночам, строчил юморески, святочные рассказы, фельетоны, подписи под рисунки в «Будильник», «Зритель», «Осколки», «Стрекозу», «Мирской толк» и другие «веселящие» публику издания. Все гонорары уходили «в утробу» – на пропитание многочисленной семьи.
О том, в каких условиях Антону приходилось готовиться к зачетам и экзаменам на медицинском факультете и заниматься литературным творчеством, можно получить представление из красноречивого письма того времени: «…В соседней комнате кричит
Я имею несчастье быть медиком, и нет индивидуя, который не считал бы нужным «потолковать» со мной о медицине. Кому надоело толковать про медицину, тот заводит речь про литературу, обстановка бесподобная…» Выходить из положения приходится, как говорится, скрепя сердце. Тем не менее, накануне выпускных экзаменов он строг к себе: «Отзываются кошке мышкины слезки. Так отзывается и мне теперь мое нерадение прошлых лет… Почти всё приходится учить с самого начала. Кроме экзаменов (кои, впрочем, предстоят только), к моим услугам работа на трупах, клинические занятия с неизбежными гисториями морби, хождение в больницы…»
Несмотря ни на что, Антон Чехов весьма успешно осваивает клинические дисциплины. Подтверждение этому – высокая оценка составленных им историй болезни («гистория морби»), данная впоследствии профессором Г. И. Россолимо: «Антон Павлович подошел к своей задаче не как заурядный студент-медик; он нанизал материалы элементарного исследования удивительно гладко и аккуратно, проявив в полной мере все качества добросовестнейшего медика-ученика… Но там, где надо было описать быт и условия жизни пациента, вскрыв ее интимные стороны и дав ее картину, там, где пришлось охарактеризовать болезнь с ее сущностью, условиями развития и течения в то время или в дальнейшем, там чувствуется, что Антона Павловича покатило по гладкой поверхности тихой воды, в отличие от барахтающихся студентов – просто медиков, непривычных к живому изложению возникающих в сознании образов».
Истории болезни, составленные Чеховым – образцовы. Они исполнены в лучших традициях московской медицинской школы, возглавляемой выдающимся, непревзойденным терапевтом Г. А. Захарьиным. Основной принцип определения болезни – это поиски неизвестного по определенной, научно обоснованной системе расспроса, осмотра, лабораторного обследования больного, то есть установления диагноза во всеоружии выверенной методики.
В одной из гисторий морби Чехов, анализируя истоки неврастении у молодого человека, подмечает влияние внушения на слабую психику, в данном конкретном случае: «Больной не замечал этой болезни, ослабления памяти и общей слабости до тех пор, пока не прочитал медицинской книги, в которой были указаны возможные, но не обязательные последствия психического порока этого пациента».
Характерно, через несколько лет в рассказе «Волк» Чехов даст образцовое описание клиники так называемого навязчивого состояния (форма невроза) у мужественного человека, не дрогнувшего во время схватки с волком, но потерявшего самообладание в томительном ожидании у себя признаков бешенства.
Классикой психиатрического анализа стала запись, сделанная А. П. Чеховым в «Записной книжке»: «Z идет к доктору, тот выслушивает, находит порок сердца. Z резко меняет образ жизни, принимает строфант, говорит только о болезни – весь город знает, что у него порок сердца. Он не женится, отказывается от любительских спектаклей, не пьет, ходит тихо, чуть дыша. Через 11 лет едет в Москву, отправляется к профессору. Этот находит совершенно здоровое сердце. Z рад, но вернуться к нормальной жизни уже не может, ибо ложится с курами и тихо ходить он привык, и не говорить о болезни ему уже скучно. Только возненавидел врачей и больше ничего».
Студент 4-го курса Антон Чехов в феврале 1883 г. пишет брату Александру: «Медицина моя идет crescendo. Умею врачевать и не верю себе, что умею… Не найдешь, любезный, ни одной болезни, которую я не взялся бы лечить. Скоро экзамены. Если перейду в V курс, то, значит, finite la comedia… Не имея усов, знаний и возраста, придется вступить на стезю Захарьиных и Циркуненков»… Он чересчур скромен. Знания у него, как говорится, порядочные.
Чехов получил в годы учебы знания исключительной ценности. Московский университет во второй половине XIX в. занимал в России ведущее положение. Московские ученые-медики были активными участниками всероссийских и международных научных комитетов и конгрессов. Занятия на медицинском факультете оказали решающее влияние на формирование научного мышления Чехова. Близкими его интересам были естественные науки и медицина. На первых курсах он слушал лекции Александра Ивановича Бабухина (прообраз профессора Николая Степановича из «Скучной истории»), который с 1865 по 1891 гг. руководил кафедрой гистологии и эмбриологии. О нем Г. А. Захарьин сказал: «Бабухин – это талант, сила, свет и красота Московского университета». Непосредственным учителем Чехова был и заведующий кафедрой патологии Александр Богданович Фогг, которым заложены основы отечественной экспериментальной кардиологии, разработаны методы моделирования заболеваний сердца. С крупными московскими учеными-медиками встретился Чехов на 4-ом курсе. Среди них: Г. А. Захарьин – заведующий факультетской терапевтической клиникой, А. Я. Кожевников, ярко, талантливо излагавший учение о нервных и душевных болезнях, Н. В. Склифосовский, руководивший хирургической факультетской клиникой, В. Ф. Снегирев, заведующий кафедрой акушерства и женских болезней. Свои знания клинической медицины Антон Чехов закрепил в госпитальной клинике профессора А. А. Остроумова. Большое влияние на деятельность Чехова как врача-общественника и гигиениста оказал Федор Федорович Эрисман – основоположник научной гигиены и общественной медицины в России. Чехов, всю жизнь помнивший его лекции, изучал его труды перед поездкой на Сахалин. Отмечая вопиющие нарушения гигиенических условий на сахалинской каторге, Чехов ссылается на санитарно-гигиенические нормы, приведенные в трудах Ф. Ф. Эрисмана.
В сфере научных интересов
На четвертом курсе Чехов под влиянием трудов Чарльза Дарвина задумал научную работу «История полового авторитета – взаимоотношения полов на всех ступенях развития животного мира от простейших до человека».
Антон Павлович обращается к брату Александру: «Не хочешь ли войти в компанию? Не хочешь ли науками позаниматься? Я разрабатываю теперь и в будущем разрабатывать буду один маленький вопрос: женский… Я ставлю его на естественную почву и сооружаю «Историю полового авторитета». Замысел грандиозен: используя метод Дарвина все разложить по полочкам и сделать вывод. Материал, подлежащий анализу – всё живое.
…В каких видах и классах, по какой причине половой авторитет на стороне мужской или женской особи. Приемы Дарвина. Мне ужасно нравятся эти приемы! После зоологии – займемся антропологией, и чуть-чуть, ибо важного она мало даст. За сим займемся историей вообще и историей знаний».
Затея оказалась сомнительной. Однако размышления с применением методов дедукции и индукции способствовали активизации выдающегося интеллекта Антона Чехова.
«История полового авторитета», – дань увлеченности 23-летнего Антона Чехова эволюционным методом Чарльза Дарвина. Увы, в то время, время накопления знаний, Чехов хотел подойти к решению социальной проблемы взаимоотношения полов в человеческом обществе с биологическими мерками. Зрелый человек, известный писатель, в 1891 году в «Дуэли» резко осуждает идеи социального дарвинизма, высказываемые в повести зоологом фон Кореном, который выступает в активно ницшеанском духе: «…Человеческая культура ослабила и стремится свести к нулю борьбу за существование и подбор; отсюда быстрое размножение слабых и преобладание их над сильными». А поэтому, коль скоро человечеству грозит опасность со стороны нравственно и физически ненормальных, то их надо либо возвысить до нормы, как считает фон Корен, либо обезвредить, то есть уничтожить. Подобные взгляды антипатичны врачу и гуманисту Чехову.
Перед окончанием университета Чехов предпринял еще одну попытку научного исследования. В архивах писателя в 1930 году обнаружена рукопись с названием «Врачебное дело в России». Судя по перечню литературы (112 названий), к которой обращался Чехов, делая выписки с комментариями, он намеревался изучить врачевание на Руси с древнейших времен. Для этой цели Чехов обратился к летописям, фольклору, книгам по истории России.
В этой исследовательской работе он сумел показать, как можно увязать факты медицинские с загадками историческими.