Просто друг?..
Шрифт:
Мужчина осторожно поцеловал её в губы, едва ощутимо перед этим проведя кончиком большого пальца по пухлой нижней. Он старался делать это с особенной нежностью: Сакура постепенно усмирялась, подчинялась ему, обнимала за широкие плечи и тут же комкала на них майку. Бледная кожа на мужском теле постепенно оголялась, едва майка приподнималась, и тут же скрывалась, когда девушка отпускала его плечи, переходя ладонями к сильной шее. Тонкие пальцы стали гладить заднюю сторону, а затем зарылись в густые волосы, слегка сжав их. Сакура явно наслаждалась ощущением его губ
Мужские губы даже не думали от неё отстраняться. Уже слегка покрасневшие, припухшие, они всё ещё ждали поцелуя, только теперь со стороны Сакуры. Слегка отстранившись, Учиха выдохнул, прикрыв глаза, и тут же густые ресницы, затрепетав, поднялись, а вместе с ними — и веки. Теперь он пристально смотрел на Сакуру, слегка улыбнувшись уголком губ, и девушка, едва заметив такую улыбку, слегка усмехнулась.
Саске ведь пришёл поговорить, верно?
Только вот разговора, увы, не состоится.
Усмехнувшись, девушка обняла его за шею, снова поцеловав, но делала она это осторожно, будто спрашивая у него разрешения: сначала кончик языка едва ощутимо прошёлся по нижней губе, и Сакура бросила короткий взгляд на его губы. Они покорно приоткрылись, словно их владелец дал согласие на поцелуй, и тут же с них сорвался короткий выдох. Усмехнувшись, Сакура решила продолжить поцелуй: кончик языка устремился в приоткрытые губы, сначала слегка задев резцы передних зубов, а затем продолжив путь дальше, коснувшись его горячего языка. Не выдержав столь длительной пытки, мужчина, приподняв её повыше, наконец снова поцеловал Сакуру, тяжело выдохнув.
С задней стороны она принялась забираться под его майку проворными тонкими ладонями. Они были ощутимо прохладными, и Саске почувствовал это так, будто его сильную спину обдали холодной водой, дарили какое-то успокоение, эти руки: пожалуй, ни одни женские ладони так не нравились Учихе, как эти — изящные, больше напоминающие аристократические, они могли подарить и наслаждение, и показать характер своей владелицы. Однако её губы нравились ему куда больше, чем руки: Сакура целовала как-то по-особенному, только с присущей ей любовью, осторожностью и нежностью.
Саске, едва заметил, что она отстранилась от его губ, поспешил вжать её в стену, намекая на то, что больше никуда она от него не денется. И вправду, Сакура сначала продумывала пути отступления, но потом поняла, что это бессмысленно: и что-то внутри приказывало остаться здесь, с ним, и сам Учиха вёл себя настолько властно, что мысли о побеге сами собой плавились в тягучую, вязкую массу, скапливаясь где-то внизу живота. Мужчина тесно прижался к ней и, легонько шлёпнув по ягодицам, тихо зашипел. Мужские губы принялись изучать шею Сакуры, а затем вдруг прикусили — точно так же, как и она не так давно. Правда, не так сильно: сорвавшись на стон от неожиданности, Сакура поспешила зажать себе рот ладонью, густо покраснев.
Под кожей стала образовываться пульсирующая, ноющая боль в том месте, где он прикусил. Саске сделал это на месте старого засоса: аккуратный, небольшой, оставленный им в прошлый раз синячок уже начинал заживать, но теперь вновь налился красным. Зашипев, Сакура вцепилась в широкие плечи, жалея о том, что никогда не сможет оттолкнуть его от себя: было немного больно, и Саске намекал на то, что в поцелуях больше никакой нежности не будет. Им овладевала страсть, может быть, обычная похоть, которую он не желал прогонять, и она плотно засела в венах и крови.
Сакура притянула его ногами к себе — пожалуй, единственное, что она могла себе позволить. Руки были заняты: они уже вовсю старались исследовать спину мужчины, изредка сжимая на ней майку и пытаясь задрать её вверх. Под тонкой тканью девушка чувствовала на спине, прямо посередине между лопатками, взбухшие полосы, которые она оставила ещё в тот раз, и это заставило её смутиться: покраснев, она тихо выдохнула, еле заметно улыбнувшись. Неужели порой она может быть настолько жестокой к нему? Или, наоборот, страстной?
Ладонь мужчины устремилась вдоль по горячему, желанному телу: он очертил ею рёбра, тут же выдохнув, чувствуя себя в каком-то смысле настоящим скульптором — все эти изгибы тела он знал наизусть, но от этого оно становилось не менее желанным. Длинные пальцы вначале просто ненавязчиво поглаживали тело через тонкую ткань футболки, а затем и вовсе, уже осмелев, устремились под неё. Наконец он почувствовал горячее тело чувствительными кончиками пальцев, и от этого словно дёрнуло от озноба, которого на самом деле не существовало: по спине побежали мурашки, перебираясь постепенно к рукам и захватывая всё большие области. Сакура наблюдала за тем, с каким удовольствием он смотрел за собственной рукой: слегка склонив голову, мужчина приоткрыл губы, видя, как медленно его ладонь двигалась к небольшой девичьей груди.
Еле слышно она ахнула, когда он наконец сжал её, перестав дразнить лёгкими прикосновениями к телу. Отвернув от него голову, девушка дрожащей рукой поспешила закинуть растрепавшиеся густые волосы за спину и тут же соблазнительно приоткрыла губы, чуть прикрыв глаза и готовясь податься ему навстречу. Он был и так уже слишком близко: просто хотелось куда явственнее ощущать его тело рядом с собой. Её ладони мгновенно, не заставляя ждать владелицу, принялись стягивать майку со стройного мужского тела, и Саске еле заметно усмехнулся. В этом ей обязательно стоило помочь: Сакура делала это неловко, дрожащими руками, будто боялась реакции Учихи на эти смелые действия с её стороны.
Когда майка была отброшена в сторону, девушка вновь прижалась к нему, тихо выдохнув, и ладонь её принялась гладить сильную мужественную грудь. Кончики пальцев так и хотели устремиться ниже, как сильно бы она не пыталась их остановить. И Сакура поддалась, не удержавшись: тут же ладонь обвела пресс, остановившись где-то на ремне, и девушка тихо выдохнула, прикрыв глаза. Она не решалась опускать руки ниже — казалось, этого и так было достаточно, чтобы заставить её щёки налиться густым румянцем.