Просто Лиза

Седлова Валентина

Семен весело посмотрел на Наталью и расхохотался.

— Ты чего? Совсем с катушек съехал?

— Девка тебя по полной программе дурит, а ты, курица слепая, и не видишь. Она нас с тобой, между прочим, как орешек раскусила. С чем тебя и поздравляю.

— Как это раскусила? — растерялась Наталья. — С чего ты взял?

— А с того, что я тебе в стакан обычную воду из чайника налил. Так с чего бы ей вдруг так плохо стало? По всем моим прикидкам, ей сейчас, конечно, не сахар, но жить будет. Проще говоря, чувствует себя, как после хорошей попойки. И не забывай, что у нее сейчас пустой

желудок. Значит, пить ей хочется просто жуть как. Понимаешь, к чему я веду?

— Нет. И с чего ты решил, что она меня дурит? — рассердилась Наталья. — Между прочим, когда я у нее стакан вырвала, она еще пить просила. Все, как ты говоришь.

— Дурит, еще как дурит. У меня-то глаз наметанный, я сразу заметил, что у нее на подушке мокрое пятно расплывается. Не пила она из твоего стакана ни грамма. Теперь дошло?

— Точно не пила? — сникла Наталья.

— Ага, — подтвердил Семен. — А раз не пила, значит, заподозрила, что мы ее травим. Иначе с чего бы ей добровольно от воды отказываться, да еще когда жажда нутро сушит.

— И что нам теперь делать?

— Как что? Следить за ней в оба, чтобы не сдернула. Дверь входную на все замки запереть, а ключи отобрать. Скажи спасибо, что я ей вчера такую дозу влепил, что она сейчас не ходить, а разве что ползать может. Рожденный ползать, куда ж ты лезешь?…

Семен вновь всхохотнул. Наталья нахмурилась. То обстоятельство, что ее, умную и опытную бабу провела какая-то соплячка, раздражало до крайности. Но не меньше злило и то, что муж не удосужился сказать, какую воду дал ей для Елизаветы — с отравой или без. И в итоге в его глазах она выглядит полной дурой.

Может, не стоило все это затевать? Это ему все нипочем, он калач тертый. А она-то куда лезет? Забрать денежки, которые у Лизы в столике нашли, прихватить кое-что из шмоток, да посуду, и деру. И никто их не поймает…

— Ага, а по приезде в поселок нас уже будет ждать участковый и потирать ручки в предвкушении поимки особо опасного преступника, — отозвался Семен.

Наталья вздрогнула. Это что же получается, она уже мыслит вслух?

Изумление жены изрядно повеселило Семена. Сжалившись, он поведал:

— Да у тебя на роже все написано. Мол, тапочки в зубы и бежать отсюда, пока девка не оклемалась. Только одного ты понять не можешь: менты первыми к Стригиным зайдут.

— Ну и что? — осмелилась возразить Наталья. — Чего они им скажут-то?

— Вот ведь дура! — рявкнул Семен. — Да через пять минут уже будет известно, кто, зачем и почему. А с моей биографией и подавно. Так что сиди и не рыпайся. Лучше мы эту квартиру поимеем и на Канары улетим, чем из-за жалких грошей и расстройства желудка у богатой сучки в тюрягу сядем. Понятно объясняю?

— Да, — низко склонила голову Наталья.

Происходящие с мужем метаморфозы пугали ее все сильнее. Как она раньше не замечала в нем этой властности, упрямства на грани с самодурством? Ведь был мужик, как мужик: когда рявкнет, а когда и под каблук забьется. Все как у людей. А сейчас? Это же зверь какой-то, ей Богу! Зачем она только согласилась на эту авантюру?

Хотя, в чем-то он и прав. По сравнению с тем, что они могут получить, отобрав себе квартиру, те

жалкие тысячи, которые она обнаружила в туалетном столике — капля в море. Да и коготок уже увяз, что и говорить. Если девка захочет, запросто их под монастырь подведет. Садиться в тюрьму фактически ни за что? Ну уж нет! Как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанское! Шампанское, конечно, та еще дрянь, но ради безбедной жизни рискнуть стоит.

В свою очередь Семен-Борис тоже наблюдал за женой. Вот ведь сподобил Бог послать ему этакую клушу! Хотя баба она справная, в теле, но мозгов — как у курицы. Паникерша. Когда за него замуж выходила, небось, представляла себя спасительницей. Думала, какую она жертву принесла, к бывшему зеку в объятья бросившись. Да у него таких баб, как она, только пальцем помани. А ее выбрал только потому, что надо было где-то жить, а у нее хатка была от родаков свободная. Да и родственников всех — двоюродная бабка где-то в Подмосковье, а больше никого.

Ну, ничего. Как только он эту квартиру оприходует, выгонит Наташку в три шеи. С такими деньжищами любая красотка его будет. Или…

М-да, об этом-то он и не подумал. Если он Наталье пинка под причинное место отвесит, она же, коза ревнивая, еще чего доброго, его в ментуру сдаст из вредности. Значит, придется хитрее действовать. А лучше всего…

У Бориса внутри разлилась теплая волна удовольствия. Как же это он раньше не догадался? Все элементарно! Главное — денежки за границу в надежный банк перевести, билет на самолет купить и поминай, как звали. А Наташка здесь останется. И пускай в одиночку кисель хлебает. Он свое уже отсидел, теперь ее черед!

* * *

…Я ползу по жаркому, влажному песку. Жаркий — плохо. Влажный — хорошо, это значит, что где-то поблизости есть вода. Надо только раскопать ямку поглубже, и вода обязательно появится. Я начинаю копать. Песок не поддается, он спекся в каменный конгломерат. Полноте, да песок ли это вообще? Мои руки ободраны этим камнем, словно наждачной шкуркой, а воды все нет и нет. Придется ползти дальше, экономя силы. Я знаю: их у меня осталось очень-очень мало. Но я должна выжить несмотря ни на что. Может, через пару метров этот спекшийся песчаник закончится, и я все-таки смогу добраться до грунтовых вод? Песчаная пустыня вокруг меня тянется не на один десяток километров, и если я в ближайшее время не выпью хотя бы каплю воды, умру.

Нет, с чего я взяла, что это вообще песок? Я валяюсь на полу в каком-то сыром и холодном подвале. Холодном — плохо. Сыром — хорошо. Значит, поблизости есть вода. В любом подвале обязательно должны быть трубы и прочая канализация. Ползу по полу, из последних сил всматриваясь в стены. И вот он — кран! Осталось только повернуть красное запорное колесо, и у меня будет столько воды, сколько захочу. Я встаю на четвереньки, потом по стеночке присоединяюсь к семейству прямоходящих. Ура, запорное колесо в моих руках. Боже, какое же оно тугое! Я изо всех сил пытаюсь провернуть его, или хотя бы просто сдвинуть с места, но проклятое колесо не поддается ни на миллиметр. Ну же, хоть чуть-чуть! Нет, ничего не выходит. Я без сил падаю обратно на пол…