Просто Лиза
Шрифт:
— А раз плохо, так нечего на солнцепеке валяться! Вставай и дуй в избу!
Перекатившись сначала на четвереньки, после чего кое-как приняв вертикальное положение, я потащилась в сторону хаты. Прасковья последовала за мной, но перед самым порогом внезапно перегородила мне дорогу.
— Ты чего это? Решила, что я тебя в таком виде пущу? У меня дом не хлев, чтоб в нем скотиной воняло. Вон, во дворе бочка с водой, иди, умойся!
Отлично! Сама об этом заговорила! А то я уж предположила, что у нее обоняние напрочь отшибло. Оказалось, нет. Вот бы еще вопросик с бельем прояснить…
— Бабушка, а во что мне переодеться? Боюсь, руки и лицо отмою, а от одежды
— Сейчас принесу, — тотчас ответила старуха. — Но смотри: то, что на тебе, сама стирать будешь. Мыло я тебе, так и быть, выделю.
Прасковья скрылась в доме, а я отправилась прямиком к бочке с теплой, настоявшей за день дождевой водой. То, что водопроводом здесь и не пахнет, я уяснила еще вчера. А таскать воду из колодца мне сейчас явно не силам. Поэтому обойдемся тем, что есть. Вода в бочке еще не успела зацвести, а раз так, можно считать ее вполне пригодной для мытья.
Оп-па, мамочки святы! Это что? Я — такая страшила? Ой, жуть с ружьем! Физиономия у моего отражения в бочке чумазая, как у Гавроша, лоб перевязан замызганным до серости бинтом, а про прическу и говорить нечего. Короткие светлые лохмы топорщатся во все стороны. Одно хорошо: собственное лицо показалось мне пусть и смутно, но знакомым. Уже что-то. Куда хуже было бы привыкать к своему «новому» имиджу, особенно если бы он оказался не по душе. А так, все, как я примерно и ожидала. На вид лет двадцать — двадцать пять. Хотя это я себе льщу, в таком виде и все тридцать получатся. Если грязь соскоблю, за симпатяшку сойду. Ладно, успею еще налюбоваться на себя, мыться пора.
Я с блаженством принялась плескаться в теплой, настоявшейся за жаркий летний день воде. Да, а старуха-то себя просто с головой выдает, чем дальше, тем больше! Мыла она мне выделит! Добрая какая! А до этого что: я речным песочком свои вещи стирала? Нет, в этом доме я появилась недавно, и хозяйка до сих пор не знает, что со мной делать и куда меня приткнуть. Факт.
И тут до меня дошло: интересно, а какие это вещи она мне сейчас принесет? Неужто своим комплектом белья пожертвует? Нет уж, спасибочки, дорогая редакция. Лучше я в чем мать родила погуляю, пока мои вещи сохнуть будут, чем ее тряпки на себя напялю.
Слава Богу, мои опасения не подтвердились. Кружевная конструкция бледно-сиреневого цвета вряд ли могла налезть бабке хотя бы на одну ее слоновью ногу. Да и маечка с веселой надписью «нас не догонят» тоже ее имиджу нисколечко не соответствовала. Ко всему этому великолепию полагался лифчик в тон к трусикам и трикотажные шорты. Плюс кусок хозяйственного мыла, от старости и ветхости распадающийся на кусочки прямо в руках. Где ж она его так пересушить смогла?
Дождавшись, пока Прасковья скроется с глаз долой — ну, не хотелось мне перед ней переодеваться, хоть убей, — я скинула с себя пропахшую потом и грязью одежду, полностью сполоснулась и принялась облачаться в чистое, попутно изучая свои — в этом у меня не было никакого сомнения — вещи, и пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, связанное с ними. Сиреневый цвет мне всегда нравился. Есть у меня подозрение, что когда я доберусь до своего шкафа, то обнаружу в нем много вещей подобного оттенка. Шкаф… Кажется, сначала у меня был очень старый шкаф. В голове сразу же всплыло слово антиквариат. Я его купила в антикварном магазине? Нет, в подобные места я вроде не хожу. Может, я его туда продала? Тоже в «молоко». Куда-то этот шкаф исчез, это точно, поскольку вместо него появился новомодный шкаф-купе. Ну же, отлично пошло, давай, вспоминай дальше! Почему исчез шкаф? Кто выбирал купе? Нет,
Лифчик. Хм, такое впечатление, что если его и надевали, то пару раз, не больше. По крайней мере, по сравнению с ним трусики прошли долгий боевой путь. Попробуем примерить. Размер мой, но что-то мешается. Такое впечатление, что лямочки вот-вот соскользнут с плеч на руки. И дышать как-то неудобно. Вроде как давит, а вроде и нет. Чувствую себя ужасно неуютно. Все, решено: снимаю, и дело с концом. Мне и так проблем хватает, чтобы еще и мазохизмом заниматься. Тот, кто меня в дорогу собирал, явно не был в курсе, что лифчики я не ношу. Если посмотреть на мои объемы, вернее, то, что у иных дам называется объемами, так у меня там очень все даже скромно и прилично. Размер первый со слабой потугой на второй. Так зачем, спрашивается, нужен бюстгальтер? Пыль в глаза пускать?
Маечка. Ничего особенного. Надпись, хм. Где-то это я уже слышала. Песня? Да, вроде того. Но лично ко мне это, увы, пока не имеет никакого отношения. Вот когда соберусь отсюда драпать, тогда будет в тему. А пока, увы, нет. Остаются шорты.
Ха, вот здесь тот, кто паковал мне одежду, явно оплошал! Правда, не знаю: радоваться мне по этому поводу или грустить. Размерчик-то не мой! Великоваты шортики! Падают, не держатся на моей попе, хоть ты тресни! И что мне теперь делать? Лихорадочно стирать джинсы, которые были на мне вплоть до сегодняшнего вечера, а потом куковать в ожидании, когда они высохнут? Вряд ли Прасковья позволит мне такую роскошь. Еще неизвестно, с чего она вообще разрешила мне постирушками заняться. Видимо, мой запах даже ее умудрился достать. Но сидеть полночи во дворе… Нет, можно даже не мечтать.
Идем другим путем. Смотрим, что можно сделать с шортиками. Эх, была бы хоть какая-нибудь веревочка, я бы ее вместо пояса использовала. Веревочка? А это что свисает внутри? Хм, подруга, а ты, действительно, на всю голову ушибленная, если не заметила этой простенькой регулировочки. Так, вновь напяливаешь на себя шорты, тянешь за шнурки внутри, пока шорты не станут тебе по размеру, завязываешь шнурки и радуешься жизни!
Постойте-ка! А ведь это уже происходило со мной когда-то! Не в первый раз я сражаюсь с этими шортами. Ну-ка, думай, голова! Шорты, шорты… Чьи они? Кто дал их тебе поносить? Тьфу, черт побери! Голяк.
Кстати, а не пора ли снять с головы повязку? Есть у меня подозрение, что раны перевязывают минимум раз в сутки, а то и чаще, и, не дай Бог, какие-нибудь насекомые там заведутся. А эта конструкция на мне минимум три дня болтается, а то больше. Я ж не знаю, сколько в полной отключке провалялась. Бр-р. Все, решено. Начинаю разматывать.
Повязка поддалась неожиданно легко. Сложности возникли с последними тремя витками бинтов, намертво приклеившихся к моей голове. Пришлось зажмуриться, стиснуть зубы и срывать все разом.
О-ох! Глупая девчонка, почему я сразу не присела на корточки, меньше было бы до земли лететь! И искры из глаз просто знатные посыпались. Ладно, дышим глубже, приходим в себе. О, так гораздо лучше. Теперь осторожно отмываем волосы от засохшей крови и пытаемся нащупать собственно рану.
Не знаю, как насчет раны, а шишку я уже обнаружила. Между прочим, очень болезненную. Теперь понятно, почему я во сне все норовлю на живот перевернуться. Спать на таком украшении — ни сахар и ни мед. А где же рана-то? Откуда, спрашивается, могло натечь столько крови? Повязка-то насквозь ею пропитана, даже стирать смысла никакого нет.