Просто Лиза

Седлова Валентина

— Слушай, раз ты такая умная, может, сама пойдешь и найдешь нужного человека?

— Может, пойду и найду. Надоело мне твои обещания слушать. Всю жизнь мне чего-то обещаешь. То на работу устроиться, то на баб чужих не заглядываться. Лопнуло мое терпение. Не могу больше!

— А раз так, чего ты за меня замуж вышла? Или думаешь, я тебе теперь пятки после этого лизать буду? Ах, какая она доброхотка, зека бывшего пожалела, на груди отогрела! Не нужна мне твоя жалость! Поняла? И подавись ты своей халупой

и пропиской! И задарма не надо!

— А ты не ори на меня, не в казарме! — зашипела на мужа Наталья. — Эвона как ты запел, когда тебе трехкомнатная в столице засветила. Конечно, теперь мой домик тебе никуда не упал. А когда женились, ты мне совсем другое говорил, потому что мыкался чистым бомжом, и не нужен был никому. И чего я, дура, в тебе нашла? Ни счастья, ни денег, ни удовольствия…

— Это подожди-ка, — сел в кровати Борис. — Ты хочешь сказать, я тебя как мужчина не устраиваю? А вчера тебе тоже не понравилось? Ты что же, меня в импотенты записала, дрянь?!

— Я тебе этого не говорила, ты сам все сказал, — горя ненавистью подтвердила Наталья. — Разве ж видано, чтоб мужик на бабу раз в месяц залезал, да и то безо всякой охоты. И внизу у тебя — вот! — развела она пальцы, демонстрируя оскорбительно малое достоинство мужа. — Видать, в чужих постелях поистрепался, кобель драный! Только и умеешь, что трусы рвать! Вроде как порвал — дело сделал. А сам пару раз для видимости трепыхнулся и все, сдулся, как шарик воздушный.

— Тебя ж раньше все устраивало, — прищурился Борис.

— Просто молчала, чтоб тебя не разочаровывать, — ответила Наталья. — Думала, ничего: у других еще хуже, и то терпят. Жалко мне тебя было, урода. Кому ж ты нужен, кроме меня?

— Ах ты, тварь! — заревел Борис и вскочил с намерением залепить супруге пощечину. Наталья быстро отпрыгнула в сторону. — Значит, слинять от меня хочешь? Семьи лишить? А сама к какому-нибудь богатею под бочок уляжешься!

— А что? — с вызовом ответила Наталья. — Я баба в самом соку! На меня кто хошь засмотрится!

— Ой, насмешила! Да кому твои драные прелести нужны? Потому я на тебя, дура, и не залезаю, что аж с души воротит. Веришь — нет, аж до тошноты противно. Ты себя в зеркале давно видела? Морда конопатая, ноги колесом и волосатые, а сверху словно студень. Аж дрожат, когда идешь. А грудь? Это ж уши спаниеля, а не грудь!…

Такого надругательства над собой Наталья выдержать не могла. Визжа и растопырив пальцы, она пошла на мужа с четким намерением расцарапать его поганую, ненавистную морду. Это у нее-то уши спаниеля? Да что б он понимал, окаянный! Сейчас она ему так пропишет, мало не покажется!

Борис уже приготовился сбить жену с ног и завалить на пол, где наградить парочкой полновесных зуботычин, как в дверь позвонили. Супруги мигом забыли о своих намерениях и испугано посмотрели друг

на друга.

Звонок повторился. Долгий, настырный. Так звонить может только тот, кто чувствует за собой полное право это делать. Борис направился к входной двери. Наталья схватила его за рукав пижамы:

— Не ходи, не надо, я боюсь!

Борис с раздражением выдернул руку.

— Не учи ученого, сам знаю. Лучше веди себя тихо, чтоб никто нас не услышал.

Звонили теперь просто беспрерывно. А потом из-за двери раздался голос:

— Откройте, граждане, милиция. Я знаю, что вы внутри. Если не откроете, будем ломать дверь. Считаю до десяти!…

— Надо идти, — сказал побледневший Борис.

— Думаешь, это уже за нами? — спросила Наталья, держась за сердце.

— Окстись, дура! — цыкнул на жену Борис. — Авось, пронесет. Марш в спальню. И рот на замке, я сам с ними разговаривать буду.

— Открывайте, граждане!…

— Иду я уже, иду!…

Борис подошел к двери, перекрестился и открыл.

На пороге стоял мент, возраста аккурат предпенсионного, и у Бориса капельку отлегло от сердца. С такими всегда можно договориться. Такие уже начинают о всяких прибавках к пенсии задумываться, поскольку стреляные воробьи, понимают, что заканчиваются их золотые денечки. Хотя и среди них встречаются упертые типы, которые искренне считают, что стоят на страже порядка, и никто, кроме них, не спасет страну от уголовного беспредела.

— Доброе утро! — даже не козырнув, мент зашел в квартиру, отодвинув собой Бориса. — К нам тут сигнал поступил о том, что в этой квартире действует подпольный бордель. Предъявите документы, пожалуйста.

— Э-ээ, гражданин начальник, ошибочка вышла, — заюлил озадаченный Борис. — Сами подумайте, ну, какой здесь бордель, вы что, в самом деле?

— А почему тогда так долго не открывали, — прищурившись, спросил мент, внимательно и в то же время словно скучающе изучая убранство квартиры.

— Так вы нас из постели подняли, — с готовностью объяснил Борис.

— Нас? Так вы здесь не один? — поднял бровь мент, и Борис мысленно отругал себя за длинный язык.

— Нет, вдвоем мы, с супругой моей законной. Вот, сейчас, документики достану…

Борис засуетился, полез в карманы висящей на вешалке куртки, достал бумажник, а из него трясущимися от излишнего рвения руками вынул паспорта.

Мент без особого интереса пролистал первые страницы, зато сразу же сделал стойку, увидев штамп с постоянным местожительством Балобановых.

— Так, гости, значит…

— Да, вот, приехали.

— И давно?

— Да нет, с недельку, не больше.

— Обратные билеты есть?

— Какие обратные билеты?

— Домой когда собираетесь? — терпеливо, словно умственно отсталому ребенку, разъяснил Борису мент.