Просто поверь
Шрифт:
— Я не знаю точно, что с ней… — нехотя проговорил мужчина, не отрывая взгляда от бледного женского лица.
— То есть как?! — взъярился Гарри. У него чесались руки как следует разобраться с ним, но удерживало его от этого увеличивающееся, будто снежный ком, гнетущее беспокойство при виде безжизненно лежащей тонкой фигуры мамы. — Вы не знаете точно? Я видел, как она начала падать…
— Видели? — перебил его Снейп. — Тогда вы должны сообразить, что не из-за меня…
— Откуда мне знать?
Гарри
— Не знаете, вот и не говорите.
— Так что все же произошло? — повторил Ремус, волнуясь. — Из-за чего упала Лили?
Снейп ощутимо напрягся. Наступило тяжелое молчание, которое почти сразу оборвал Гарри, углядев кое-что странное…
— А это еще что такое?
Он шагнул чуть влево, присматриваясь к какому-то яркому пятну на сером полу. Это была небольшая роза, казавшаяся здесь совершенно неуместной. Он нагнулся…
— Не прикасайся! — раздался резкий окрик Снейпа в тот момент, когда Гарри протянул руку.
Гарри вздрогнул как от удара хлыстом.
— Почему?.. — машинально спросил он.
Снейп повернулся к нему, держа в руке палочку. Слегка взмахнул ею, и роза, как и прежде прекрасная, плавно оторвалась от пола.
— Это и есть та причина, из-за которой ваша мать, Поттер, потеряла сознание.
— Из-за… розы? — недоверчиво переспросил Гарри. Бушующий в нем ураган ярости несколько затих. — Вы ничего не путаете?
Ремус положил ладонь ему на плечо, заставляя замолчать.
— Что ты имеешь в виду, Северус? Откуда эта роза?
Они втроем стояли полукругом возле кровати, на которой лежала Лили с разметавшимися длинными волосами, и казалось, что она всего лишь спит. Но это впечатление портила ее поза, не присущая спящему человеку.
— Сначала скажите, что с мамой! — потребовал Гарри, чувствуя, что сейчас взорвется, если немедленно не узнает о ее состоянии. Он обошел кровать с другой стороны и дотронулся до стиснутых пальцев Лили.
— Судя по всему, она в глубоком обмороке, — “утешил” Снейп. — От переизбытка нервных потрясений. Плюс касательный удар головой…
Он кивнул на спинку кровати в непосредственной близости от головы Лили.
— Однако все это не пойдет ни в какое сравнение с тем, если на обморок Лили воздействовал цветок. — Снейп повел палочкой, и роза, до сих пор парящая в воздухе перед ним, послушно повторила ее движение. — Я подозреваю, что он может быть околдован.
Гарри услышал чей-то судорожный вздох и не сразу осознал, что это был его собственный.
— Розу прислали в той коробке, — продолжил Снейп,
Белая узкая коробка и смятая пергаментная бумага валялись на покрывале соседней кровати. Ремус потянулся за последней и схватил за кончик.
— Но кто мог прислать ее? — с недоумением спросил он, рассматривая два коротких слова, которые нашел на обратной стороне. — Разве о Лили знает кто-нибудь кроме нас?
Северус послал ему мимолетный взгляд, но в котором так и читалось “Не будь наивным, Люпин”.
— Извините… — откашлявшись, произнесла Гермиона, до сих пор прижимающая к себе миску с плодами цапня. — Мы можем чем-нибудь помочь?
— Чем, интересно… — Снейп напряженно вглядывался в левитирующую в считанных дюймах от мужского лица розу, будто надеясь увидеть нечто недоступное его взору. Потом вдруг вздрогнул, бледнея.
— Поттер, проверьте руки вашей матери! Нет ли у нее царапин от шипов? Я ошибся, цветок не заколдован, он отравлен…
*
Темно… Опять темно. Почему?
И ничего не слышно. Где все звуки?
Может, это сон? Или… нет?
Я ничего не чувствую… Дышу ли, и то неясно. Я… умерла?
Но боль… Она не бывает у мертвых. Голова болит… Да, голова. Но если я жива, то где же я, что со мной?
Память была как размытое пятно, она ускользала, растекалась… Я силилась что-нибудь вспомнить, но жуткая боль отвлекала. Боже, избавь меня от нее…
Зеленый свет… откуда он? Что же он мне напоминает… Крик… Я вздрогнула, когда из глубин подсознания вырвался крик… Это кричала… я? И чей-то высокий смех, похожий на дьявольский…
Как мне выбраться из этой клетки? Мне нужно… это… сделать… Я должна… Убирайся, тьма! Меня ты не остановишь…
Где-то далеко, словно за сотни футов, послышался слабый стон. Мой стон.
— …Лили, ты слышишь меня?
Мне хотелось сказать, что да, конечно, слышу, но губы не слушались меня. Из горла исторгся один лишь стон.
— Она пришла в себя… — произнес другой голос.
Тишина. Потом:
— Мама, как ты?
Мама? Я?
Меня изнутри как будто озарила вспышка. Гарри! Мой маленький сыночек!
Я распахнула тяжелые, совсем как свинцовые, веки. В глаза ударил яркий свет, усиливший боль, пульсирующую в затылке. Морщась, я подняла руку к голове. Кажется, мне здорово досталось… Ударилась я, что ли? Но когда?
Внезапно перед глазами вновь промелькнул призрачный зеленый свет, а в ушах раздался смех… Мужской, безжалостный, победный.
И я… вспомнила.
— Нет…
Резко села, отчего все вокруг заходило ходуном, а горло стиснуло невидимой рукой.
— Нет…
Мелькнули тени, постепенно обретающие четкость.