Простой непростой день
Шрифт:
Гарри вздохнул, наблюдая, как потухла последняя искорка. Его возлюбленный, определенно, был не в духе в последнее время, и чем дальше — тем хуже. Сначала Поттер думал, что дело в полнолунии — Северус до сих пор волновался, когда герой магического мира становился волком, но теперь все более очевидно, что дело и в чем-то другом.
К сожалению, всерьез обдумать это не получилось — Гарри вспомнил, что Рон договорился с ним о встрече на сегодня, и если он не хочет опоздать, то нужно собираться. Благо сегодня свободный день. Первая книга к их с Гермионой проекту почти завершена, и до конца недели он ее
В гардеробе героя магического мира давно не было мантий и прочей немаггловской одежды. Не то, чтобы Гарри ее старательно избегал, скорее просто не любил. Чего он, действительно, избегал, так это узнавания. Правда, теперь это было нелегко. Поттер не выходил из дома, предварительно не сделав невидимым шрам. Очки тоже канули в прошлое — в них больше не было необходимости. Одна из опухолей давила на глазной нерв, ухудшая зрение, а когда ликантропия избавила от болезни, исчезла и близорукость. Сильно отросшие волосы Гарри тщательно собирал в хвост, так что почти незаметно, что они непослушные. Джинсы, свитер, длинное черное пальто, ботинки — вот и весь наряд. Ну, еще шарф и перчатки, схваченные в последний момент из-за промозглого ветра.
Мельком глянув на себя в зеркало, Гарри с усмешкой подумал, что сейчас куда больше похож на Сириуса Блэка, нежели на своего отца. Кто бы мог подумать! Но Поттер уже опаздывал, поэтому не просто вышел, а аппарировал.
Резкая смена обстановки — с тихого дома на шумную улицу, заставила волка внутри ощериться и прижать уши. Их симбиоз значительно повышал чувствительность к звукам и запахам. К этому приходилось… приспосабливаться. Вот и сейчас, поняв в чем дело, волк поспешил уйти глубже в подсознание, чтобы не так раздражаться, попутно ворча на своего «соседа по разуму».
Осторожно вдохнув свежий городской смог, Гарри по привычке быстро огляделся. Вроде, ничего подозрительного. Хогсмид такой же суетливый, как всегда. Обычные маги вокруг. Настолько, насколько к ним вообще применим термин «обычный». Так что никто не обратил особого внимания на еще одного, прибывшего при помощи аппарации. Разве что двое слегка изменили маршрут движения, чтобы не врезаться в молодого мужчину. Кажется, никто не стремился кинуться к нему с криками: «Гарри Поттер, это, действительно, вы?». Уже замечательно. А вот и вход в бар.
У этого заведения было одно несомненное преимущество: тот, прежний Гарри, никогда его не посещал, и он располагался на противоположном конце Хогсмида от заведения мадам Розмерты и других приснопамятных мест, до сих пор находящихся под пристальным вниманием поклонников. На него Поттер набрел случайно, а потом уже специально назначал там встречи. Свое очарование бару придавал сумрачный зальчик, разделенный на своеобразные кабинки, неплохая кухня и карта напитков. Мечта друзей, жаждущих поговорить о своем без привлечения лишнего внимания. Возможно, поэтому бар и носил немного пиратское название «Тихая гавань», так как настоящей гавани в Хогсмиде отродясь не было.
Стоило открыть дверь и войти внутрь, как раздался тихий перезвон колокольчика, возвещающий о новом посетителе. Секундой позже перед Гарри возник хозяин заведения, явно узнавший вошедшего, но это было другое узнавание. Улыбнувшись профессиональной располагающей улыбкой, он проговорил:
—
Нортон, Эдвард Нортон — это тот псевдоним, который выбрал себе Гарри, чтобы оставаться неузнаваемым в магическом мире. Имя, не связанное ни с чем и ни с кем из его столь бурного прошлого. Так что Поттер лишь кивнул, ответив:
— Ваше заведение куда уютнее остальных. Меня никто не искал?
— Ваш друг уже подошел. Я провожу вас к столику.
Прихватив меню, хозяин бара жестом пригласил следовать за собой, но Гарри и так уже увидел Рона. Тот не слишком-то изменился со времен обучения в Хогвартсе: та же огненная шевелюра и россыпь веснушек, разве что плечи стали шире.
— Привет, дружище! — Уизли подхватился с места, едва завидев Поттера, и заграбастал его в объятья.
— Такие оргии, будто мы год не виделись! — попенял Гарри, хотя лицо осветилось радостной улыбкой.
Они, наконец-то, уселись за столик, и Поттер заказал пива. Хозяин бара удалился выполнять заказ, явно не желая мешать своим присутствием. Его интуитивная деликатность делала заведение еще более притягательным.
— Как жизнь? — спросил Рон, пристально изучая друга. Сразу чувствовалась аврорская хватка.
— Хорошо.
— А по виду не скажешь.
— Ну, ты же знаешь, какое сегодня число, и что недавно было…
— Да, точно. Я забыл. Но ты мог бы прислать сову и отменить встречу.
— Пустяки. Это лишь легкий дискомфорт.
— Хм, сложно поверить, — недоверчиво отозвался Рон.
— По сравнению с тем, как я чувствовал себя год назад, это вообще полная ерунда.
— Тогда почему Люпину так тяжело?
— Мы с Северусом считаем, что это скорее психическое. Он слишком сильно отрицает своего зверя, поэтому, когда тот стремительно рвется получить свободу и очень неохотно «залезает» обратно.
— Хочешь сказать, что все неплохо?
— Именно, — Гарри едва сдержал вздох облегчения. С тех пор, как закадычный друг узнал, какой именно стала цена его излечения от смертельной болезни, то каждый раз выражал крайнюю обеспокоенность состоянием Поттера. Они с Гермионой тогда долго думали над тем, о чем лучше сказать Рону в первую очередь: о том, что Гарри теперь вервольф или о том, что живет со Снейпом. О втором Уизли догадался, о первом пришлось сказать. Принял он эти новости гораздо лучше, чем друзья ожидали, для Рона, конечно. В восторг он вовсе не пришел, но их дружба это выдержала. Как сказал тогда Рон: «Я слишком рад, что ты будешь жить, чтобы советовать, как именно распоряжаться этой жизнью». И весь интерес выражался только в осторожных вопросах, таких как сейчас:
— А как у вас… с ним?
— Отлично.
— Хм, — Рон испытующе уставился на Гарри. — Точно?
— Что тебя смущает? — вопросом на вопрос ответил Поттер, не глядя на друга и, словно невзначай, делая глоток из кружки.
— В основном то, как это вообще возможно.
— Тебе объяснить техническую часть?
На этой реплике Рон чуть пивом не подавился, стремительно покраснев. Он замотал головой, откашливаясь, потом, заново обретя дар речи, проговорил:
— Вот уж это точно нет. Не маленький, догадываюсь. Меня больше интересует моральная сторона вопроса.