Простой советский спасатель 2
Шрифт:
— Знаю я твой квас, паразит! — тетка хотела погрозить кулаком, но руки оказались заняты ребенком и пакетом. — Шагая давай, занимай нам место поближе к воде! Да чтоб грибок был!
— Вась… Чет мне совсем плохо… Отведи в тенек, а…будь другом… — окликнул я Чудного.
— Гражданочка! Проходите, не создавайте толпу! Милиция примет меры! — рявкнул Василий, да так что уши заложила.
Ты гляди, маленький, да громкий.
— Я? Толпу? — завелась тетка по второму кругу!
Но сержант решительно оборвал гастроль пригрозив арестовать
— Лех тебе к доктору надо, точно тебе говорю. Сотрясение у тебя. Пошли в опорник. Скорую вызову.
— Да какая скорая, — я попытался отмахнуться, но силы стремительно утекали.
Хотелось лечь в тенечек и спать, спать сутки, а лучше двое.
— Отставить разговорчики! — скомандовал Василий, крепко ухватил меня за локоть и повел в милицию.
В помещение Василий усадил меня на скамейку и попросил дежурного вызвать врача.
— Лесаков, ты что тут делаешь? На работу не пора? — раздался знакомый голос и из кабинета начальника в коридор вышел Сидор Кузьмич.
— Пора, товарищ начальник, — вяло откликнулся я.
— Разрешите доложить, товарищ мичман? — отбарабанил сержант
— Разрешаю, — Кузьмич и глазом не повел на такое официальное обращение.
— Да вот по голове его тюкнули. Думаю, сотрясение у него. Уговариваю в скорую, а он кобенится.
— А ну покажи, что там у тебя?
Василий отступил в сторону, пропуская Кузьмича. Я сидел, прислонившись к прохладной стене, прикрыв глаза.
— Лесаков, ты мне это брось в обмороки тут падать! Чай не девица красная а мужик! — грубовато окликнул меня начальник.
— Так точно… — пробомотал я, с трудом разлепляя глаза. — Отставить в обморок.
— А ну, мил человек, поднимайся. Повезу тебя на больничку. Окочуришься тут, затаскают потом по кабинетам. Посадят еще, — заворчал Кузьмич. — Васька, ты давай его ко мне в машину, я сейчас подгоню.
— Хорошо, Сидор Кузьмич, — кивнул сержант. — Лех давай, поднимайся по тихой. Я помогу.
— Не надо, я сам, — стараясь не качать головой, отказался я.
Вместе с Василием мы вышли на улицу. Солнце ослепило, в голове словно взорвали световую бомбу. Глаза заслезились, в висках поселились гномы с острыми кирками. Долбили по черепушке так, что я боялся, она лопнет, как перезревший арбуз.
Сидор Кузьмич подкатил на синем «барсике». «Москвич-412» был у нашего соседа.
Знаменитый барсик, он же мося, он же мосик. Такой был у соседа. Мы с моим другом Вовкой — сыном владельца мосика, частенько крутились в гараже у его отца, помогая его чинить. Чаще мешая, но это не мешало дяде Коле брат нас с собой в подмастерья. Мы же с удовольствием подавали ему ключи и другие инструменты, бегали за пивом для него и квасом для себя. Иногда приходила тетя Маша с бутербродами, но чаще с требованием «немедленно идти домой и помочь ей по хозяйству».
Барсик до сих пор будоражит умы автолюбителей. Разделившихся на два лагеря. Одни утверждают, что у четыреста двенадцатого двигатель сплагиачен с бэхи (БМВ), вторые уверяют, что это не так. Одно точно: в этом времени верхнеклапанный движок — лучшее, что есть у советского автопрома.
Я залез в машину, стараясь не облокачиваться о сиденье, чтобы не испачкать кровью салон. Сидор Кузьмич покосился на меня, но ничего не сказал. К моему удивлению, за всю дорогу мичман не произнес ни слова, только сердито сопел, время от времени косясь в мою сторону.
В травматологии мою голову осмотрел доктор, посветил фонариком в глаза, заставил меня указательным пальцем обеих рук дотрагиваться до кончика носа. Короче, чувствовал я себя каким-то подопытным кроликом. Я пытался взбрыкнуть, но тут врач выдал резолюцию — закрытая черепно-мозговая, и, не слушая моего возмущения, с молчаливого согласия Кузьмича отправил меня в палату.
Я шел и мысленно пытался вспомнит что я знаю о советских больницах. В детстве я редко болел, в палатах не лежал. Кроме одного раза, когда в пять лет загремел с подозрением на аппендицит под новый год в больничку с мамой. Но что и как там было, я не помню.
Короче, ничего хорошего я не ожидал. Но мне повезло. Кроме меня в палате лежал один дедок с переломом ноги. Остальные койки пустовали, как ни странно. Я выбрал место у окна, развернул старый матрас и присел на скрипучую панцирную кровать, ожидая медсестру.
Вскоре в палату вплыла недовольная сестра-хозяйка, швырнула мне постельное белье и удалилась с видом королевы. Ну и ладно. Следом явился Сидор Кузьмич, поглядел на мои вялые попытки застелить простынь, отодвинул меня в сторону и быстро привёл все в порядок. Удивив меня еще больше.
— Так, доктор велел тебе отдыхать и не вставать. Я скажу Женьке, он вечером принесет тебе все, что нужно. А ты давай, выздоравливай… — Кузьмич помолчал и все-таки спросил. — Кто тебя так?
— Я не видел, — устало пробормотал я. — Устал… Спать хочу…
Расспросов не хотелось. Хотелось лечь и уснуть на сутки, а лучше на двое. Что-то я переоценил свои силы, или удар оказался сильнее, чем я думал.
— Ничего больше не хочешь мне сказать? — уточнил Сидор Кузьмич, сверля меня взглядом. — Лучше сейчас. Ежели сам что разузнаю, смотри у меня…
— Ничего. Не видел я, кто меня стукнул.
— Украли что?
— Не знаю, не проверял, — я нехотя открыл глаза, похлопал себя по карманам. — Кажется, деньги увели.
— Сколько было?
— Не помню… Рублей пять, может быть…
— Хм… Ну-ну… — хмыкнул мичман. — Заявление будешь писать?
— А смысл? Нападавшего я не видел, описать не смогу, — я пожал плечами и поморщился: движение отозвалось лютой болью в голове. — Ментам только лишний головняк. Или сержант настаивает?