Простой советский спасатель 2

Буров Дмитрий

Кто же ты, Васильич? И кем приходится тебе студент Лесаков Алексей Степанович? Потому как батя у парнишки по отчеству, насколько я помню, не Федорович ни разу.

Паспорт и документы я положил на место, а вот ключи пришлось приватизировать. Поколебавшись, все-таки решил выполнить просьбу деда. Да и что врать-то самому себе: до нервной почесухи хотелось разобраться в происходящем.

Едва я припрятал ключи, в дверь толкнулись. Я торопливо оглядел палату и пошел открывать.

— Ты чего тут заперся? — поинтересовался Сидор Кузьмич с порога, быстро промониторил комнату,

меня и только потом поздоровался. — Ну, здорово, попаданец.

Твою дивизию! Сказать, что я офонарел — это не сказать ничего. Не уверен, но, кажется, я даже с лица взбледнул. Сердце рухнуло куда-то ближе к копчику и там нервно пыталось наладить режим работы. Во рту пересохло, я пытался выдавить из себя улыбку, но, судя по недоумению в глазах бывшего мичмана, вышла скорее гримаса.

Откуда Кузьмич знает, что я попал в чужое тело из прошлого? Черт, неужто истории про переселение душ, которые я читал на любимом сайте, — правда? Было что-то в одной книге про отдел КГБ что ли, который занимался такими как я. Проблема в том, что книгу я не дочитал и даже примерно не могу представить, что сейчас со мной будут делать.

Допрос? Медикаменты? Одиночная камера в тюрьме или в научном центре? Пытки? При любых раскладах на новой жизни можно поставить крест. Как говорят в моем времени: это Россия, детка. Так вот, это — Советский Союз, Леха! Пусть и брежневский, с более мягким режимом, но даже вступив в новый век мы на уровне генетической памяти дёргаемся, когда в наши двери стучат представители власти.

— Алексей, ты чего застыл столбом? — только теперь я обратил внимание на то, что мы по-прежнему стоим в дверях.

— А, проходите, — с трудом выдавил я из себя. — Что Вы сказали?

— Пройти, говорю, дай. Тебе что не только голову прошибли, но и ухи отрезали? — язвить командир умел.

— Каким попутным ветром? — буркнул я, отступая вглубь палаты и прикидывая пути отхода.

Первая мысль «бежать» мне казалась самой верной. Не выпустят меня из советских лабораторий, как пить дать, не выпустят. Смотрел я передачи про всяких людей с необычными способностями. Вот только в советское время о них никто знать не знал, ведать не ведал. Информация неконтролируемым потоком полилась с экранов телевизоров после перестройки. Но проверять на себе, правду или нет, вещали журналисты в своих разоблачениях, мне не хотелось.

— Да вот, мимо ехал, решил заскочить, посмотреть, как ты тут. С врачом поговорить. Что доктор говорит? Когда на работу?

Я настороженно, стараясь не выдавать своих мыслей, смотрел на Кузьмича. Забалтывает, притупляет внимание? Если он все знает нафига весь этот кордебалет с сочувствием и заботой?

— Да так, ничего хорошего, — пожал плечами, потихоньку двигаясь к окну. — Присаживайтесь.

Предложил Кузьмичу соседнюю с моей койку, открывая себе пути отхода к дверям. Прыгать с четвертого этажа травматологии такое себе удовольствие. Хотя в коридоре по любому стоят товарищи по оружию, не могу же он один за мной придти? Неужто остальные соблазнялись перспективами? Ладно, послушаем, что скажет, что предложит.

— Это отчего же? Смотрю, скачешь дельфином, выглядишь бодро. Бледноват, правда, да загар быстро вернется на вышке-то.

Издевается? Спросить самому или подождать? Может, выдержку проверяет? Ждет, когда сам во всем признаюсь, чтобы взять готовеньким и дезориентированным?

— Леха, не нравишься ты мне. ты себя как чувствуешь? — Кузьмич нахмурился, разглядывая меня.

— Да так как-то, Сидор Кузьмич, — пробурчал я. — Ночью сосед по палате помер, ну и сами понимаете…

О том, что дед отошел в мир иной в реанимации, я уточнять не стал.

— Ох, ты, — мичман стукнул себя кулаком по коленку. — Это Федор Васильич, что ли? Беда-огорчение, крепкий был старик. Дубом стоял, а вот, поди ж ты… — Кузьмич крякнул расстроенно. — М-да… Все там будем. Но лучше поздно, чем рано, так, Алексей?

И снова этот пристальный взгляд на меня.

— Так-то оно так, — осторожно ответил я. — Да от судьбы-то не уйдешь.

— А мы её перехитрим, Леха, советские люди и не на такое способны, так что ли?

Поведение Сидора Кузьмича мне категорически не нравилось. Мало того, что он знал помершего старикана. так еще и эти разговоры о ранней смерти. Я почти уже решился первым начать разговор и хотя бы выяснить, как бывший мичман сумел вычислить меня в чужом теле, когда начальник кинул на мою кровать какой-то предмет, обернутый газетой.

— На вот, держи, Женька просил книжку передать, забыл вчера. Говорит, скучно тебе тут, медсестры больно суровые. А тут приключения, попаданцы всякие.

— Попаданцы? — сглотнул я.

— Ну да, — Кузьмич хмыкнул. — Попали в клещи — попаданцы.

— В клещи? — я нифига не понимал.

— М-да, Леха, стукнули тебя знатно, — сочувственно цокнул языком мичман. — Вот нашел ты приключения на свою пятую точку, считай, попал под раздачу, стал попаданцем. Уяснил?

— Уяснил, — кивнул я, а про себя подумал: не удивлюсь, если на пенсии Сидор Кузьмич начнет писать мемуары и именно благодаря ему это слово из моего мира станет популярным в определенных кругах.

Выходит, я себя накрутил? М-да…

— Сидор Кузьмич, а Вы откуда Федора Васильевича знаете? — я сменил скользкую тему, выдохнул и решил воспользоваться хорошим настроением начальника, надеясь выяснить хоть что-то про соседа.

— Это брат, великий человек, — вздохнул мичман и задумался. — Да, надо сообщить, однако…

— Да кто он? — в больницы я не заметил особой суеты, как обычно бывает, когда умирает кто-то достаточно известный.

— Федор Васильевич-то? Чему вас только в институтах ваших учат, — покачал головой Кузьмич.

— Я в училище учусь, — машинально поправил начальника.

— Тем более… — мичман снова задумался. — Да, так вот, Васильич — это городская легенда. Не успел, однако… Узнал поздно, что он тут. Не признал вчера! — Сидор Кузьмич расстроенно впечатал кулак в свою многострадальную коленку. — Эх ты, ну что уж теперь… Теперь ничего не поделаешь… Будем искать…

Искать? Как интересно. И что же мой непосредственный начальничек ищет? Так, Леха, хорош фантазировать, лучше мичмана вопросами на разговор раскручивай, пока в себя не пришел.