Простой
Шрифт:
Компания разрасталась. На крышу приходили разные люди, все постарше меня на год-два. Мы так же курили сигареты и покупали в сером магазине вишневый стиморол:
– Стиморольные наркоманы снова здесь! – Так говорил нам продавец. Он был толстым и в майке с Металликой, но он был добр к нам.
В компании становилось все больше людей, менялись лица, но костяк – я, Саня и Витя – оставался прежним:
– Блин! А помнишь ту, которую я засосал на свечке? – спросил Витя.
– И че? – Сане было не очень интересно.
– Ну замутили мы с ней, че.
– По-серьезу?
– Ну,
Я сидел рядом, слушал их разговоры. Солнце нагревало поверхность крыши. Нагревало мою голову. От сигарет уже хотелось плеваться. Я ерзал – мне тоже хотелось поцеловать девочку на свечке в лагере. Или где угодно.
Проснулся, когда доехал до телецентра. Я пошел от остановки на первое в жизни серьезное собеседование.
7.
Первые смены. Я ничего не понимал. Все старше, а бармен Максим обидно обращался ко мне:
– Слышь, студент!
Ты соглашаешься на любую работу. Кто угодно может тебя попросить о помощи, и ты не можешь отказать. Новая среда. Я не понимал всех правил, и просто пытался как-то влиться.
Мне было несложно взять на себя несколько дополнительных столов во время банкета, или задержаться после практики.
Параллельно развивались отношения с девушкой. Но мне было не до нее. Я двигался в новом для себя направлении, и мне нужна была поддержка, а не ссоры по поводу того, что я не отдаю должное количество внимания.
На практике я мыл пожарные выходы. Складывал полотенца и халаты.
– Артур, у тебя руки вообще не из того места растут, что ли? – спросила у меня сотрудница прачечной, когда я складывал полотенца для ног.
– Я могу лучше! – мне действительно хотелось в это верить.
Но выходило одинаково плохо.
– Должно быть, это не мое, – обратился я к управляющей хозяйственного отдела.
И она отправила работать с хаусменом. С разнорабочим. Он подошел ко мне, когда я утром пришел на практику снова. У меня была грязная голова, и сам я выглядел хреново. Накануне праздновал День Рождения подруги в коттедже. Выпил я, как обычно, много, а наутро чувствовал себя хреново.
– Артур, самое главное в нашей работе – делать много, но не сильно уставать. Что бы ты ни делал, важно делать перерывы.
Руслан – высокий и худощавый, а еще седой. Поживший. Я – средних размеров, худощавый пацан. Мне было чему поучиться у него.
Рабочий день хаусмена состоял из:
1) Складывания и упаковывания по мешкам свежего постельного белья:
Всего было три типа постельного белья: твин, кинг и квин. Каждый комплект обозначался разной ниточкой: красной, голубой и зеленой соответственно. Самое сложно заключалось в процессе складывания. Необходимо с ювелирной точностью сложить новый комплект постельного белья что бы он был сложен так же, как предыдущий. Иначе появятся складки. Гостям не нравятся складки.
2) Развоз укомплектованного белья по горницким:
Всего было три бельевых тележки и шесть горницких. Горницкие расположены у гостевых лифтов. В каждой горницкой – свои комплекты белья. В зависимости от
Если ты успел раскидать белье по этажам, то, должно быть, ты устал, сделал все вовремя, и время около 11. Можно сходить на перекур. Потому что дальше будет не проще.
3) Самое время пылесосить ковролин в ресторане.
Завтрак заканчивался в 10:30, по выходным – в 11. До 12-ти у тебя было время, чтоб идеально пропылесосить зал ресторана. Если ты не успел, то это уже твои проблемы.
Зал казался огромным. Он кажется достаточно компактным, когда ты приходишь просто поесть. Другое дело, когда тебе необходимо вылизать каждый квадратный метр, в том числе диваны. Гости неряшливы, как и любой человек, как и ты. Ты гадишь, мусоришь, роняешь еду, боже, будь осторожнее, когда ешь на завтраке яйцо-пашот!
Все должно сверкать. Это твоя работа. Это – твоя зона ответственности.
Когда зал ресторана сверкал, капли пота стекали с меня, они попадали в глаза и больно щипали. А рабочий день продолжался.
К концу практики я выматывался. Меня ждала Алина у отеля. Мы свернули с Заки Валиди на Аксакова, и двинулись в сторону Свердлова – там ее общага.
– Как практика? – спросила Алина.
– Нормально, – я снова был чем-то недоволен.
Я всегда был чем-то недоволен. Когда она все делала правильно, я находил повод придраться к ней. Когда она была согласна со мной во всем, я был не согласен с собой. Она мало говорила. В основном говорил я, но не в этот раз – слишком устал. Мне хотелось побыть одному. Стоило сказать ей об этом.
– Сегодня была волонтером, – сказала Алина. – В "конгресс-холе" проходил финал КВНа. Я стояла в гардеробе. Мне все подавали и подавали куртки, хотя, казалось бы, такой жаркий день. Мне и в кофте жарко! А потом народу становилось все больше и больше, я глупо улыбалась всем и просила подождать. КВН закончился, и все стало хуже. Меня торопили, а я устала. Кажется, что мне пора это забросить. Но с другой стороны – у меня повышенная стипендия, я не могу это бросить просто так. Благодаря студактиву стипендия высокая.
Чуть позже я понял, что когда девушка жалуется тебе, не стоит влезать и что-то предлагать. У них уже есть свой собственный выстроенный механизм, и у них все держится как надо. Но если ты влезешь, то останешься в дураках. Девушка в этот момент нуждается в участии. В понимании. Достаточно слов и объятий, в духе: "Пойдем ко мне. Ты такая молодец. Ты так здорово со всем справляешься". Но до этого я дошел позже, поэтому сказал:
– Может тебе стоит просто отбросить это и о отказаться лишних дел?