Пространство
Шрифт:
— Даже не могу с ходу припомнить массы, — заговорил он, ни к кому не обращаясь.
— Около семи тысяч триллионов кило, — подсказала Наоми. — Плюс-минус. А тепловая подпись сдвинулась градуса на два вверх.
— Господи! — простонал механик. — В уме не подсчитать. Сколько нужно, чтобы разогреть на два градуса такую массу?
— Много, — отрезал Холден. — Так что пойдем дальше…
— Около десяти экзаджоулей, — ответила Наоми. — Это прикидочно, и я не учитывала объема и прочего.
Амос свистнул.
— Десять экзаджоулей — это что, пара гигатонн термического заряда?
— Около десяти кило, непосредственно обращенных в энергию, — ответила Наоми. Голос ее стал тверже. — Только это, конечно, невозможно. Разве что чудом.
Холден почти физически ощутил, как его рассудок вцепился в слова Наоми. Она, в сущности, самая умная из всех, кого он знал. И сейчас она обратилась прямо к неясному страху, который он затаил со времени прыжка Эроса: что это волшебство, что протомолекула не повинуется физическим законам. Потому что, если это так, у человечества не остается никаких шансов.
— Объясни, — сказал он.
— Ну, — ответила она, щелкая клавиатурой, — от одного нагрева Эрос бы с места не сдвинулся. Поэтому я принимаю, что это остаток тепла от того, что они там сделали на самом деле.
— А это значит?..
— Что закон энтропии еще действует. Что они не способны напрямую преобразовать массу в энергию. Что их механизмы, или процессоры, или чем там они пользуются, чтобы передвинуть семь тысяч триллионов тонн камня, все же истратили малость энергии. Примерно на полугигатонную бомбу.
— А…
— Никто не может передвинуть Эрос на двести километров мощностью двух гигатонн, — фыркнул Амос.
— Конечно, — согласилась Наоми. — Это просто остаточное тепло. Нагрев — это побочный результат. КПД все равно невероятный, но не стопроцентный. А значит, законы физики пока не отменяются. Значит, это не чудо.
— Может, лучше бы было чудо, — буркнул Амос.
Наоми смотрела на Холдена.
— Итак, мы… — начал он, когда Алекс перебил его по общей связи:
— Кэп, Эрос снова двигается.
— Следуй за ним и, как только сумеешь, определи курс и скорость, — велел Холден, отворачиваясь к своей панели. — Амос, возвращайся к машинам. Если еще раз бросишь их без прямого приказа, заставлю старпома убить тебя гаечным ключом.
Вместо ответа послышалось шипение открывающегося люка и грохот крышки, упавшей за исчезнувшим механиком.
— Алекс, — позвал Холден, глядя на поток данных об Эросе, которыми потчевал его «Роси», — скажи мне что-нибудь.
— Точно можно сказать одно — курс в сторону Солнца. — Голос Алекса звучал с прежним профессиональным спокойствием.
Холден начинал службу сразу офицером. Он не бывал в школе военных пилотов, но знал, что годы тренировок как бы разделили мозг Алекса на две части: для решения задач пилотирования и, вторым планом, для всего прочего. Движение за Эросом и вычисление его курса относилось к первому. Пришельцы из чужой системы, пытающиеся уничтожить человечество, к пилотированию не относились, и о них можно было спокойно забыть, пока он не покинет рубку. Алекс сделает свое дело.
— Держись все так же на пяти тысячах кэмэ и поддерживай постоянный курс, — приказал ему Холден.
— Ха, — выдохнул Алекс. — С постоянным курсом будут сложности, кэп. Эрос только что исчез с радара.
У Холдена перехватило горло.
— Повтори?
— Эрос исчез с экрана радара, — повторил Алекс, но Холден уже не слушал его, настраивая датчики, чтобы убедиться своими глазами. Телескоп показывал, что астероид продолжает движение в сторону Солнца. Термоскопы показывали, что он чуть теплее окружающего пространства. Поток голосов и безумия так же сочился из станции, разве что стал чуть слабее. Но радар уверял, что там пусто.
«Чудо», — повторил тихий голосок на краю сознания.
Никаких чудес. Люди тоже создали корабли-невидимки. Всего-то и нужно: поглощать луч радара, а не отражать его. Но тем важнее стало удерживать астероид в прямой видимости оптики. Эрос доказал, что способен быстро двигаться и свободно маневрировать, а теперь еще и укрылся от радара. Вполне возможно, что глыба размером с гору и вовсе исчезнет. Стала нарастать перегрузка — «Роси» вслед за Эросом гнал к Солнцу.
— Наоми?
Она глянула на него. В глазах стоял страх, но она держалась. Пока.
— Джим?
— Связь. Ты не могла бы?..
Впервые за несколько часов ему стало спокойнее, когда он увидел досаду на ее лице. Она перевела на него контроль связи, и Холден тотчас послал запрос:
— Корвет ООН, «Росинант» просит ответить.
— Говорите, «Росинант», — после полуминутной паузы отозвались с корвета.
— Прошу сверить показания наших датчиков, — сказал Холден и переслал им данные по движению Эроса. — Вы это видели, ребята?
Новая пауза продлилась дольше.
— Роджер, «Росинант».
— Я помню, что мы только что собирались палить друг в друга, но, думаю, это уже в прошлом, — заговорил Холден. — Словом, мы намерены преследовать Эрос. Но если мы потеряем его из вида, рискуем уже никогда не найти. Хотите присоединиться к охоте? Неплохо бы иметь поддержку, если ему вздумается в нас выстрелить или еще что.
Эта пауза затянулась на добрые две минуты, а потом в наушниках зазвучал новый голос. Не такой молодой, женский и совершенно лишенный злости и заносчивости, которые он до сих пор слышал в голосе молодого мужчины.