Пространство
Шрифт:
Бык подумал, не выглянуть ли — проверить, далеко ли враг, но не стал. Трата сил, да и если попадут в глаз… ну, это было бы грустно. Тесная коробка лифта казалась черно-белой в отблесках его фары. Бык попытался глубоко вздохнуть — в груди нашлось маловато места. Он вытащил из кармашка гранаты, взял по одной в руку и тщательно выставил на каждой минимальную задержку.
Ну вот, здесь он и умрет. Будь у него выбор, предпочел бы другую смерть, но какого черта? Может, оно и лучше, чем вернуться и жить со сломанным позвоночником. Он видел ребят, которые всю жизнь проводили под наркотиками — так болели неправильно сросшиеся позвонки. Раньше Бык не позволял себе о них вспоминать. А теперь уже было можно.
Он спросил себя, жаль ли ему умирать. По правде сказать, он так устал, что чувствовал безразличие. И дышать было тяжело. Он еще раз пожалел, что не пристрелил Ашфорда. Пожалел, что не отомстил за Сэм. Что не узнал, жива ли Па. И сумеет ли Ашфорд уничтожить Кольцо. Если он о чем и грустил, так о том, что все теперь пойдет без него, а он так и не узнает, чем оно закончилось. Не узнает, сумел ли он что-нибудь изменить.
Терминал мигнул. Запрос на связь от Моники Стюарт. Бык удивился, зачем он ей понадобился, а потом вспомнил, что Ашфорд остановил барабан. Там, должно быть, все кувырком. Он перевел связь на рацию скафандра. Без картинки, но хватит и голосовой.
— Бык, — заговорила женщина, — нас тут атакуют. Анну, по-моему, убили. Что там у вас внизу — долго еще?
— Ну, из машинного нас выбили, — ответил он. Весть об Анне причинила боль — но это казалось лишь одной из многих бед. — В нашей группе погибли почти все. Может, человек пять засели в лифтовой шахте, но злодеи держат вход и выход, так что мы влипли. Реактор заглушили, но батареи включены. Лазеру их хватит. Сейчас ребята Ашфорда в машинном наверняка восстанавливают подключения, и я не вижу способа им помешать.
— Ох, господи, — выдохнула Моника.
— Да, обидно.
— Что… что вы будете делать?
В отверстие пола ударил луч света, в нем замерцали пылинки и частицы металла. Бык со слабой улыбкой наблюдал за их движением. Свет означал, что враг рядом, но это было красиво. Да, вспомнил он, Моника на связи. О чем-то она спрашивала.
— А, — ответил ей Бык, — это насчет отключить корабль и всех спасти? Пожалуй, не выйдет.
— Не смейте сдаваться, — приказала Моника. — Пожалуйста! Выход обязательно найдется!
«Не обязательно, — подумал, но не сказал Бык. — Анна верила, что выход есть, и где она теперь? Но если есть, надеюсь, кто-нибудь из вас его найдет».
— Плохо там? — спросил он.
— Ох… ужас. Словно еще одна катастрофа.
— Да, представляю, — произнес Бык.
— Мы не продержимся, — сказала Моника. — Господи, что нам делать?
Свет стал сильнее, ярче. Бык уже не различал пылинок в луче.
— Моника, — сказал он. — Простите, но мне вроде как пора. Вы уж постарайтесь. Держитесь, ладно? И если, черт возьми, дело выгорит…
— Да?
— Скажите Фреду Джонсону, что теперь за ним должок.
Он отключил связь и убрал терминал. Взял в руки по гранате, придерживая чеку большими пальцами. В отверстии показалась голова и тут же скрылась. Выстрела не было, и голова показалась снова, уже медленнее. Бык улыбнулся и приветливо кивнул ей. Зеркальный щиток стал прозрачным, Бык различил за ним лицо Казимира. И усмехнулся. Ну, хоть какая-то радость. Маленький прощальный подарок.
— Эй, — сказал Бык, хоть и знал, что его не слышат, — лови!
Он швырнул обе гранаты и успел увидеть лицо человека, понявшего, что это такое.
ГЛАВА 49
АННА
Очнулась Анна в тесной компании Окью, двух офисных кресел и фикуса в горшке. Кто-то одну за другой хлопал петарды. Кто-то кричал. В глазах у Анны мутилось. Она заморгала, тряхнула головой. Это оказалось ошибкой — от движения головы позвоночник прострелила боль, и Анна чуть снова не лишилась чувств.
— Что? — хотела сказать она, но с губ сорвалось шепелявое: «Кх-шо?»
— Господи, Рыжик, я уж думал, ты готова, — ответил знакомый голос. Грубый, но дружеский. Амос. — Я боялся, что не сдержал слова.
Анна снова открыла глаза, головой постаралась не шевелить. Она плавала посреди бывшей студии. Окью дрейфовала рядом, упершись ступней ей под мышку. Анна выпутала ноги из ножек кресел и оттолкнула от лица фикус.
Частым стаккато захлопали петарды. Потрясенный рассудок Анны не сразу опознал выстрелы. Амос прижимался к стене у входной двери, плавным, умелым движением менял магазин. Солдат-ооновец по другую сторону проема в кого-то стрелял. Ответный выстрел выбил фибергласовую щепку из задней стены в нескольких метрах от Анны.
— Раз уж ты жива… — начал Амос, прервался, чтобы выстрелить, и продолжил: — Убралась бы лучше в сторонку.
— Окью, — Анна потянула женщину за руку. — Очнись. Надо двигаться.
Рука Окью вяло заболталась, а тело женщины начало медленно разворачиваться в воздухе. Теперь Анна видела, что ее голова вывернута под острым углом, а лицо и глаза пустые. Она невольно отпрянула — ящерица, обитающая в основании позвоночника, стремилась оказаться подальше от мертвой. Анна, вскрикнув, оттолкнула Окью ногами и сама поплыла в противоположном направлении. Ударившись о стену, она ухватилась за лампочку и вцепилась в нее что было сил. В голове и в шее равномерно стучалась боль.
Выстрелы не смолкали. Амос и его сборная группка защитников стреляли во все проемы — некоторые отверстия формой напоминали пушечные порты.
Атака продолжалась. Люди Ашфорда получили приказ прекратить вещание. Последние мгновения лавиной обрушились на Анну. Жуткий скрежет, ее отшвыривает к стене…
Должно быть, Ашфорд остановил барабан, чтобы помочь своим стрелкам их прикончить. Но если толчок убил Окью, наверняка также погибли десятки, если не сотни новых пассажиров «Бегемота». Ашфорд готов погубить всех, лишь бы добиться своего. Анна ощутила в себе нарастающую ярость и подумала, как хорошо, что ей не дали оружия.