Противники
Шрифт:
— Политическое давление? Все было хорошо, пока не умер политик. У меня складывается впечатление, как будто его друзья в сенате надавили на Управление.
— Разумеется, надавили.
— Так где были вы? Разве вы не платите бывшим уполномоченным лицам из Управления?
— Есть у нас один, но здесь имеет ключевое значение слово «бывший». У него больше нет права голоса.
— Что-то мне кажется, вы отдалились от реальной политики.
— Возможно, на некоторое время, Ройбен. Мы проиграли первую битву, но можем выиграть войну. Максвелл умер, и через минуту его забудут. Так и бывает в Вашингтоне: там о тебе
— Дать им время? Мы каждый день теряем восемнадцать миллионов долларов на продажах из-за Управления. С тех пор как вы приехали сегодня с утра и припарковали машину, мы потеряли четыреста тысяч долларов на продажах. Не говорите мне о времени, Лейтон.
Николас Уокер и Джуди Бек, разумеется, все записывали. По крайней мере они что-то строчили в своих крупноформатных желтых блокнотах. Ни он, ни она не поднимали глаз, но обоим нравилась эта маленькая разминка.
— Вы обвиняете меня, Ройбен? — спросил Коун почти с отчаянием.
— Да. На сто процентов. Не понимаю, как строится работа в этом гнилом месте, если я нанимаю вас и плачу чертову кучу денег, чтобы вы проводили мою компанию через минное поле. Поэтому да, Лейтон, если что-то идет не так, я обвиняю вас. Совершенно безопасный препарат изъяли из производства без каких-либо веских причин. Вы объясните мне ситуацию, не так ли?
— Я не могу ничего объяснить, но обвинять меня — несправедливо. Мы следили за этим делом с тех пор, как были поданы первые иски. У нас были налажены солидные контакты по всем направлениям, и Управление по контролю за продуктами питания и лекарственными средствами не особо интересовалось изъятием препарата из продажи, как бы ни визжали судебные юристы. Мы были в безопасности. А потом Максвелл столь изящным образом скончался, да еще и на видео. Это изменило все.
Воцарилось молчание, и все четверо потянулись за чашками с кофе.
Коун никогда не упускал возможности поделиться какой-нибудь сплетней, известной в узких кругах информацией, которую передавали шепотом, и он с удовольствием преподносил ее клиентам.
— По словам одного источника, семья Максвелла не хочет подавать иск. Это очень надежный источник.
— Что за источник? — осведомился Мэсси.
— Еще один член клуба, другой сенатор, который очень близок к Максвеллу и его семье. Он звонил мне вчера. Мы выпили. Шерри Максвелл не хочет подавать иск, но этого хочет ее адвокат. Он весьма проницателен и понимает, что «Веррик» у него в руках. Если иск подадут, вновь разнесутся плохие новости о компании и еще большее давление будет оказано на Управление, чтобы принудить его настаивать и дальше на изъятии препарата с рынка. Но если иск так и останется в проекте, то скоро о Максвелле забудут. Вы избавитесь от одной головной боли, хотя за ней последуют другие.
Мэсси крутил правой ладонью, описывая круги.
— Продолжайте. Выкладывайте все как есть.
— За пять миллионов они откажутся от иска. Я проведу все через собственный офис. Это будет конфиденциальное мировое соглашение без каких бы то ни было подробностей.
— Пять миллионов? За что? За прием лекарства, которое не причиняет вреда?
— Нет. Пять миллионов за лечение большой головной боли, — ответил Коун. — Он был сенатором почти тридцать лет, и честным сенатором, так что его наследство не очень значительно. Семья не откажется от небольшой суммы.
— Любые новости о мировом соглашении обрушат на нас лавину гнева ребят по коллективным искам, — произнес Николас Уокер. — Вы не сможете сделать это тихо. Слишком много репортеров следят за нами.
— Я умею манипулировать прессой, Ник. Мы пожмем друг другу руки в знак подтверждения сделки сейчас, подпишем документы за закрытыми дверями и выждем. Семья Максвелла и их адвокат не будут давать комментариев, но я обеспечу «утечку» информации о том, что семья решила не подавать иск. Послушайте, ведь нет закона, даже в нашей стране, по которому они обязаны с вами судиться. Люди периодически отказываются от исков по самым разным причинам. Мы заключим сделку, подпишем документы, пообещаем выплатить деньги через два года плюс процент. Я смогу это продать.
Мэсси встал, потянулся, подошел к высокому окну и вперил взгляд в туман и мглу, окутывавшую лес. Не поворачиваясь, он спросил:
— Каково твое мнение, Ник?
— Что ж, разумеется, было бы здорово избавиться от дела Максвелла. Лейтон прав. Его друзья в сенате быстро о нем забудут, если ситуация не получит развития в виде иска. Сумма в пять миллионов представляется весьма выгодным предложением при таком раскладе.
— Джуди?
— Нам стоит согласиться, — без колебаний произнесла она. — Наш главный приоритет — вернуть препарат на рынок. Если семья Максвелла охотно ускорит этот процесс, то я скажу, что нам нужно использовать эту возможность.
Мэсси вернулся на свое место, щелкнул костяшками пальцев, потер лицо и отхлебнул кофе, явно погруженный в свои мысли. Однако решительности ему хватало с избытком.
— Ладно, Лейтон. Заключим сделку. Избавьтесь от Максвелла. Но если это мировое соглашение лопнет у нас на глазах, я тотчас же расторгну наш контракт. Недовольный вами и вашей фирмой, сейчас я ищу повод найти нового человека.
— В этом нет необходимости, Ройбен. Я заставлю Максвелла исчезнуть.
— Отлично. Долго ли нам придется ждать, пока крейокс вернется на рынок? Насколько долго и дорого ли обойдется такое ожидание?
Коун осторожно почесал лоб и вытер со лба испарину.
— Я не могу ответить на этот вопрос, Ройбен. Нам нужно двигаться поэтапно и настроиться на ожидание. Я положу Максвелла на ковер, а потом мы встретимся снова.
— Когда?
— Быть может, дней через тридцать?
— Отлично. За тридцать дней мы потеряем доход в пятьсот сорок миллионов.
— Я уже подсчитал, Ройбен.
— Не сомневаюсь.
— Я понимаю это, Ройбен, ясно?
Глаза Мэсси сверкали, он вертел правым пальцем, указывая на лоббиста:
— Послушайте меня, Лейтон. Если это лекарство не вернется на рынок в ближайшем будущем, я приеду в Вашингтон и уволю вас и вашу фирму, потом найму новую команду специалистов по государственным делам для защиты своей компании. Я могу добиться встречи с вице-президентом и спикером палаты представителей. Я могу выпить с десятками сенаторов и даже больше. Я возьму свою чековую книжку и грузовик наличных и, если придется, привезу целую машину со шлюхами в Управление по контролю за продуктами питания и лекарственными средствами и спущу их с цепи.