Противостояние. Том II
Шрифт:
Фрэнни слегка поежилась.
— Надеюсь, я не доставляю вам неудобств, но все это так долго варилось внутри, и потом это имеет некоторое отношение к той части истории, которая касается Гарольда. Идет?
— Идет.
— Спасибо. Наверное, с тех пор как мы пришли сюда сегодня и увидали ту старуху, я ищу какое-нибудь приветливое лицо, чтобы выговориться… выплеснуть все это. Только я думал, это будет лицо Гарольда. Словом… Ларри продолжал свой путь в Мэн просто потому, что идти было больше некуда. К тому времени ему уже снились очень дурные сны, но поскольку он был в одиночестве, то никак не мог знать, что они снятся и другим тоже. Он просто принимал их за еще один симптом своего психического срыва.
— Уэлс, — как завороженная пробормотала она.
— Итак, трое путников стали заниматься чем-то вроде подбрасывания монетки, чтобы угадать, в какую сторону им двигаться по федеральному шоссе 1, и поскольку выпала решка, они направились на юг и в конце концов прикатили в…
— Оганкуит! — довольная, выпалила Фрэнни.
— Вот именно. И там благодаря огромным буквам на сарае я впервые познакомился с Гарольдом Лодером и Фрэнсис Голдсмит.
— Указатель Гарольда! О, Ларри, ему будет так приятно!
— Мы отправились по указанному на сарае маршруту в Стовингтон, по указаниям в Стовингтоне — в Небраску и по знаку у дома Матушки Абагейл — в Боулдер. На пути мы встречали людей. Одной из них оказалась девушка по имени Люси Суонн — она теперь моя подруга. Я хотел бы, чтобы вы при случае познакомились. Мне кажется, она вам понравится… К тому времени произошло нечто такое, чего Ларри никак не ожидал и не хотел. Его маленькая партия из четырех человек разрослась до шести. Эти шестеро повстречали еще четверых в штате Нью-Йорк. К моменту, когда мы добрались до знака Гарольда Лодера у двери дома Матушки Абагейл, нас уже стало шестнадцать, и мы подобрали еще троих, уходя оттуда. Ларри оказался во главе этой бравой команды. Тут не было ни голосования, ни чего-либо подобного — просто так случилось. А он на самом деле не хотел такой ответственности. Это было мучением. Это не давало ему заснуть по ночам. Он пытался считать слонов и верблюдов. Но это смешно, как ваши мозги дурят сами себя. Я не мог снять с себя эту ответственность. Это стало делом моей чести. И я — то есть он — постоянно боялся, что вот-вот обделаюсь, что встану однажды утром и увижу, что кто-то умер в своем спальном мешке, как Рита в Вермонте, и все будут стоять вокруг, тыкать пальцами и говорить: «Это ты виноват. Ты ничего не смог сделать. Это твоя вина». И я никому не мог об этом рассказать, даже Судье…
— Кто такой Судья?
— Судья Фаррис. Старик из Пеории. Наверное, он и впрямь в начале пятидесятых был окружным судьей или кем-то в этом роде, но давным-давно уже ушел на пенсию, задолго до того, как разразился грипп. Тем не менее он очень ушлый. Когда смотрит на тебя, ты готов поклясться, что его глаза просвечивают тебя как рентгеновские лучи. Словом, Гарольд стал для меня очень важен. И чем больше к нам присоединялось людей, тем важнее он становился — между этими двумя факторами была прямо пропорциональная зависимость. — Он слегка усмехнулся. — Тот сарай. Вот это да! Последняя строчка с вашим именем находилась так низко, что мне казалось, его зад должен был буквально болтаться в воздухе, когда он писал ее.
— Да. Я спала, когда он это делал. Иначе я остановила бы его.
— Я начал как-то чувствовать его, — сказал Ларри. — Я нашел конфетную обертку на чердаке того сарая в Оганкуите, а потом вырезанную на балке надпись…
— Какую надпись?
Она почувствовала, что Ларри изучающе смотрит на нее в темноте, и поплотнее закуталась в свой халат… не из скромности — она не боялась этого человека, а от волнения.
— Просто инициалы, — небрежно произнес Ларри. — Г. Э. Л. Если бы только это, меня бы сейчас здесь не было. Но потом в магазине, где продавались мотоциклы, в Уэлсе…
— Мы там были!
— Знаю, что были. Я увидел, что двух мотоциклов недостает. Еще большее впечатление
— Да нет, мне не нужно было. Гарольд побродил там, пока не отыскал что-то… Он назвал это вентиляционной заглушкой…
Ларри застонал и хлопнул себя по лбу.
— Кран! Господи Иисусе! А я даже и не сообразил, что цистерну должны вентилировать! Вы хотите сказать, что он просто поискал… отвинтил заглушку… и вставил шланг?
— Ну… да.
— Ну Гарольд! — произнес Ларри с таким восхищением, какого Фрэнни никогда раньше не слыхала, во всяком случае, в сочетании с именем Гарольда Лодера. — Да, эту штуковину я упустил. Так или иначе, мы добрались до Стовингтона. И Надин так расстроилась, что упала в обморок.
— Я плакала, — призналась Фрэн. — Ревела как сумасшедшая. Просто я воображала, что, когда мы приедем туда, кто-то встретит нас и скажет: «Привет! Туалеты направо, кафетерий налево». — Она покачала головой. — Теперь это звучит так глупо.
— А я не расстроился. Неутомимый Гарольд побывал здесь до меня, оставил указатель и исчез. Я чувствовал себя как новичок с востока, следовавший за тем индейцем из «Следопыта».
Его представление о Гарольде и восхитило, и озадачило ее. Разве на самом деле не Стю возглавил их группу с того момента, как они выехали из Вермонта и направились в Небраску? Честно говоря, она не помнила. Тогда они все были поглощены снами. Ларри напоминал ей о вещах, которые она давно позабыла… или хуже — воспринимала как должное. Гарольд, рискующий жизнью, чтобы оставить тот указатель на сарае, — тогда это казалось ей дурацким риском, но в конечном счете знак сослужил свою службу. А как он извлек бензин из той подземной цистерны… для Ларри это оказалось сложнейшей процедурой, а для Гарольда — сущим пустяком. Все это заставило ее почувствовать себя маленькой и виноватой. Все они так или иначе сошлись на том, что Гарольд — просто ухмыляющийся довесок. А между тем Гарольд провернул довольно много за последние шесть недель. Неужели она так влюбилась в Стю, что понадобился совершенно посторонний человек, чтобы открыть ей некоторые истины насчет Гарольда? И еще большую неловкость вызвал у нее тот факт, что, как только Гарольд, как говорится, встал на ноги, он абсолютно по-взрослому отнесся к происходящему между ней и Стюартом.
— Итак, — продолжал Ларри, — в Стовингтоне был еще один указатель с полным перечнем всех шоссе, верно? А в траве рядом с ним валялась еще одна обертка от шоколадки. Мне казалось, я иду по его следу, только вместо сломанных веток и примятой травы нахожу путь по оберткам от шоколадок. Мы свернули на север возле Гэри, штат Индиана, потому что там все было сожжено и местами огонь еще пылал. Похоже, все эти чертовы нефтяные цистерны в городе взорвались. Словом, по дороге мы подобрали Судью, остановились возле дома в Хемингфорд-Хоуме — мы знали, что она уже уехала к тому времени… Ну, сны, вы же понимаете, но нам все равно хотелось увидеть это место. Кукурузу… Шину-качели… Понимаете, что я хочу сказать?
— Да, — тихо сказала Фрэнни. — Я понимаю.
— И все это время я сходил с ума от страха, как бы чего не случилось — как бы на нас не напала банда мотоциклистов или еще кто-нибудь, как бы мы не оказались без воды, — словом, от всего. Когда-то у моей мамы была книжка — досталась ей от бабушки или еще от кого-то. Она называлась «По Его следам». Там были такие коротенькие рассказики про ребят, у которых куча разных проблем. В основном этических. И тот парень, который написал ее, утверждал: чтобы решить все эти проблемы, нужно только спросить себя: «А как бы поступил Иисус?» — и это сразу поможет справиться с любыми трудностями. Знаете, что я думаю? Это вопрос в духе дзэн-буддизма, то есть по сути своей не вопрос, а особый способ прочистить мозги, как если уставиться на кончик собственного носа и повторять: «Ом-м».