Противостояние
Шрифт:
Р. ЛИТВИНОВА: Я открываю рот, а звучит голос Земфиры. Ну, представляете, если я еще начну петь, это уже совсем будет. Можно уже сдать в психбольницу.
В. ПОЗНЕР: Кстати, как вы относитесь к Чаплину? Я имею в виду не Всеволода Чаплина, а Чарли.
Р. ЛИТВИНОВА: Он — гений абсолютный.
В. ПОЗНЕР: Ведь он и режиссер, и сценарист, и композитор.
Р. ЛИТВИНОВА: Прелесть. Я его обожаю. Он вообще очень скромный мужчина. Во всех титрах сразу. И ничего, и нормально. И, кстати, сейчас это все равно свежо смотрится.
В. ПОЗНЕР: Точно. Да, это удивительная вещь. Хотя кино устаревает вроде бы.
Р. ЛИТВИНОВА: Нет. Гении не устаревают. Видите, время рассудило всех.
В. ПОЗНЕР: Да. А кто бы еще из режиссеров? Кого бы вы назвали гением кроме Чаплина, который, на мой взгляд, вообще отдельный?
Р. ЛИТВИНОВА: Педро Альмодовар. Конечно, Билли Уайлер делал гениальные картины. У него были разные.
В. ПОЗНЕР: А Феллини?
Р. ЛИТВИНОВА: Гений абсолютный. Такой добрый, такой светлый. Я его очень люблю. Вообще, мне кажется, один из лучших режиссеров вообще в мире. Я его обожаю.
В. ПОЗНЕР: Как-то даже не хочется задавать вопрос, но я знаю, что потом мне скажут: «А как вы не спросили?» Как вы относитесь ко всей этой истории с «Pussy Riot»?
Р. ЛИТВИНОВА: Я считаю, что нужно, конечно, этих дам выпустить. Осталось их две, да? Но я не могу это назвать искусством. Это настолько бездарно все. То, что их заперли и делают из них каких-то борцов за свободу, это же какой-то абсурд. И они уже себя там сопоставляют с такими людьми, как Бродский, Солженицын. Просто меня уже поражает. Их надо выпустить.
В. ПОЗНЕР: Вам не кажется, что само государство их превратило в таких?
Р. ЛИТВИНОВА: А это — такая глупость. Абсолютная.
В. ПОЗНЕР: Вы — верующий человек?
Р. ЛИТВИНОВА: Я все время в поиске, я в процессе. Не могу сказать, что я прямо воцерковлена. Да, я крестилась, мне было 16 лет. Но мне кажется, это же дозволительно.
В. ПОЗНЕР: Уж если закончить с этой темой «Pussy Riot», в частности, говорили многие, что они оскорбили чувства верующих. Ваши чувства они оскорбили?
Р. ЛИТВИНОВА: Если б я там присутствовала… Мне кажется, нет. Но просто это такая глупость. Абсолютная глупость.
В. ПОЗНЕР: О вас многие писали и пишут, и, в частности, хорошо вам известный Дмитрий Быков написал любопытную вещь: «Она привила себе сумасшествие. Как врач прививает чуму для изучения симптомов». Это не так? У вас нет такого ощущения?
Р. ЛИТВИНОВА: Он же талантливый человек, он может себе придумать всякие такие… Это он, кстати, давно писал, когда он меня едва знал.
В. ПОЗНЕР: Он написал это в 2010 году. Он же вас знал? И он говорит, что это выражение вашего протеста против нынешнего общества, что вы таким образом показываете протест. Он говорит: «А мы вот так. Мы никогда не будем делать того, что некрасиво. А если нам предлагается жить некрасиво, мы умрем. Во времена, когда затаптывали слабых и безумных (а в девяностых это было, нечего кривиться), мы демонстративно будем слабы и безумны. Этой слабостью и безумием мы вас покорим, и вы будете нам ножки целовать».
Р. ЛИТВИНОВА: Да, у него такая версия. Мне очень любопытно. Видите, у него такой взгляд на меня.
В. ПОЗНЕР: Да, действительно. Пожалуй, тогда перед Марселем Прустом… Вы мне ответьте, и тогда я вам задам эти вопросы. О вашей роли в «Последней сказке Риты» вы сказали так: «Это некое мифологическое существо в современных условиях, которое именно подделывается под человека, пытается общаться, выпивать в компаниях. Но главная ее задача — собирать красивые души и сопровождать их в последний путь». Многие критики посчитали, что на самом деле эта героиня — это ваш альтер-эго. Вы с этим согласны? В чем вы видите свою миссию, если так вот?..
Р. ЛИТВИНОВА: Я просто сама долго думала, как ответить, вот эти истоки. Я же очень долго работала во всяких домах престарелых еще до ВГИКа и больницах. И я помню, я работала, меня поставили в приемное отделение дома престарелых, куда привозили… В четверг у них был приемный день, только один раз в неделю в это отделение приходил врач, а все остальное время была я с этими бабушками. В основном привозили бабушек, потому что дедушки в нашей стране почти не доживают до преклонных лет. И, понимаете, их привозили иногда в отчаянном совершенно физическом состоянии, и они у меня прямо умирали. Я звала врачей, никто не спускался. И я сидела рядом с ними, брала за руку… Причем я была тогда совсем молодая. И мне они говорили: «Как мне страшно, как мне страшно». Почти все бабушки очень боялись. И я помню, я, вообще ничего об этом не зная, брала их за руку и все время говорила: «Это не страшно». Откуда я могла знать это, я не знаю. Может быть, это оттуда? Я не знала, что им говорить. Может быть, это оттуда все тянется, что я именно хотела сыграть эту женщину, это существо, которое вам наобещает и исполнит? Что это не страшно, и что дальше вас ждет прекрасное путешествие.
В. ПОЗНЕР: Марсель Пруст. Какую черту вы больше всего не любите в себе?
Р. ЛИТВИНОВА: Нет у меня такой черты.
В. ПОЗНЕР: А в других какая черта вам больше всего не нравится? Какая-нибудь есть такая черта?
Р. ЛИТВИНОВА: Есть эти семь смертных грехов, которые мне все не нравятся, и против них я борюсь. Вы знаете, это алчность, чревоугодие, зависть, праздность, гневливость и похоть.
В. ПОЗНЕР: Какое качество вы более всего цените в мужчине?
Р. ЛИТВИНОВА: Все-таки я вообще в людях ценю доброту.
В. ПОЗНЕР: А в женщине?
Р. ЛИТВИНОВА: А в женщине самое главное — быть доброй.
В. ПОЗНЕР: Когда и где вы были более всего счастливы? Вы можете вспомнить такой момент или место?
Р. ЛИТВИНОВА: Дома бываю счастлива, когда я в окружении любимых.