Проверено: мин нет!
Шрифт:
Почти одновременно с другой стороны появилась и группа майора Деревянного. «Краповые береты» шли быстро и у машин оказались следом за спецназовцами ГРУ. Вместе с «краповыми» вернулись и проводники с собаками, и те и другие собаки приветствовали друг другу радостным лаем и вилянием хвостов.
– Теперь я знаю, что такое собачья радость… – сказал старший лейтенант Бахвалов.
– Надеюсь, раненых не кормили? – сразу спросил майор Деревянный. – У нас у самих сухой паёк на исходе…
– У нас халяльной пищи [21] нет… – ответил дежурный офицер. – А свиную тушёнку они не будут… К счастью…
21
У
– А как ваш переводчик? – поинтересовался Голованов. – Он с собой отдельный паёк возит?
– Сначала, помню, отказывался… Пару дней на одной каше сидел… Потом терпение кончилось, и аппетит появился…
– Но мы отсутствием аппетита не страдаем… После завтрака надо будет выйти на связь со снайперами. Что там у них?
– Почему не сразу? – не понял Деревянный.
– Отсюда с той стороной связи нет… Для связи надо в огороды подняться… А чтобы подняться в огороды, следует с места встать… Но, если я уже сел, встану только после завтрака…
Снайперы капитан Пустовалов и прапорщик Денисов задолго до возвращения своих товарищей из поиска заняли удобные для наблюдения места на высоком утёсе, возвышающемся на склоне, как нос утонувшего в недрах горы корабля. На этом «носу» снайперы и пристроились, растянув маскировочную сетку прямо по кустам и камням. Поскольку командиры обещали снайперам дежурство минимум до обеда, оба устроились со всеми удобствами и даже подкопали каменистую почву на вершине утёса. Там, наверху, уклон в сторону долины, хоть и небольшой, но всё же был. И лежать вниз головой длительное время было не слишком удобно. Потому каждый подготовил для своих ног углубление, позволяющее лежать горизонтально.
Само наблюдение начали сразу. Пока один, усердно действуя лопаткой, рыл себе окоп, второй разглядывал, естественно, через ночной оптический прицел улицы села. Потом поменялись ролями. Но улицы были пустынны, и никто не собирался затемно начинать прогулки или заниматься хозяйственными делами. Однако вскоре по улице пробежал мальчишка лет двенадцати-тринадцати. Прапорщик Денисов, наблюдавший в это время за селом, заметил дом, куда мальчишку впустили после короткого стука и продолжительного разговора. Эта процедура дала возможность понять, что страдающий бессонницей пацан не к себе домой прибежал, потому что домой его впустили бы, конечно, сразу.
Дом, где мальчишку приняли, входил в число домов, в которые мог зайти Нариман Омарасхабов с сопровождающими. И потому прапорщик Денисов сразу показал дом капитану Пустовалову. Тот осмотрел и дом и двор через свой прицел, но ничего не сказал и снова принялся за работу. Пустовалов в отличие от скромного по габаритам прапорщика имел основательную фигуру и мощное телосложение, и ему, естественно, окоп понадобился такой же солидный.
И пяти минут не прошло, как мальчик из дома вышел, его проводила до калитки женщина и калитку закрыла, хотя раньше она была открыта и мальчик вошёл во двор беспрепятственно. И уже после этого женщина распахнула дверь сарая и выпустила во двор большущую белую кавказскую овчарку [22] . Такая мера предосторожности после посещения дома мальчиком не могла остаться незамеченной и не могла не навеять определённые мысли. Она и навеяла. Собака должна была предупредить, если кто-то чужой попытается войти во двор. То, что охранная мера предпринята только утром, сразу говорило о связи с выступлением спецназовцев из лагеря. Или мальчишка сам наблюдал за лагерем, или его послал взрослый наблюдатель. Это было ясно…
22
Обычно кавказские овчарки не бывают белого цвета. Однако белые кавказские овчарки живут в Казбекском
Сверху, с утёса было хорошо видно не только большое село, но и покрытая густыми кустами равнина за ним, сжатая со всех сторон горами. И снайперы видели, как туда, на эту равнину, вышли, разделившись на две группы спецназовцы. Конечно, расстояние для наблюдения было велико, но оптические прицелы позволяли всё же следить за событиями. Тем не менее снайперы не пожелали удовлетворить своё любопытство и больше внимания уделяли улицам и дворам села, чем разглядыванию товарищей. Так… Взгляд, другой на несколько секунд в их сторону… И всё…
Село просыпалось…
Вызывало удивление, что никто не выгонял из дворов ни коров, ни коз с овцами. Хотя этому объяснение было логичное и естественное. Там, где стреляют, животным лучше не гулять… И даже не только потому, что все федералы – отъявленные бандиты. Просто случайная пуля, а ещё вернее, назло местным людям выпущенная мимо цели очередь и нет больше в доме молока и сыра… И потому домашнюю скотину кормили прямо во дворах, за заборами.
Люди уже появлялись и на улицах. Только в том доме, который посещал перед рассветом мальчишка, двор долго оставался в исключительном владении красивого белого пса. Потом, впрочем, и там появилась жизнь. Вышли и женщины, и мужчины, но калитку не открыли и собаку в сарай не закрыли. Даже на цепь не посадили, хотя прапорщик Денисов в прицел хорошо рассмотрел крепкую кованую цепь, что лежала на собачьей будке, красиво сложенной из природного камня. Не доводилось раньше Денисову видеть будки из камня. Видимо, здесь у хозяина вкус был хорошим, и он понимал, какой материал может украсить двор…
Время тянулось медленно. Звуки стрельбы в кустах едва-едва достигали ушей снайперов, но всё же привлекли их внимание. Через оптический прицел было видно, что спецназовцы ГРУ вышли к селу с пленниками и двинулись в сторону лагеря. Видимо, здесь была какая-то магнитная аномалия, которая мешала осуществлению связи и через «подснежник» и через переговорное устройство, которыми были оснащены «краповые береты», хотя инструкция того же «подснежника» гарантирует связь при условии прямой видимости. Здесь наушники молчали даже при прямой видимости друг друга спецназовцами, переговаривающимися и в «оптику» и без «оптики» – в горах у связи свои законы. И приходилось ждать, когда же майор Голованов сам выйдет на место, откуда можно будет без помех поговорить. А сказать уже было что…
Через полчаса на улице появился горбатый старик с большой клюкой. Шаркал ногами, прогуливаясь не по тротуару, а по дороге. Клюку держал в левой руке, а правую прятал за пазуху. Прапорщик Денисов внимательно следил за стариком. И усмотрел-таки, что из-за пазухи старается высунуться, чтобы посмотреть на окружающий мир, усатая морда рыжего кота.
Можно было подумать, что старик вышел выгулять животное. Но цель такой прогулки стала яснее вырисовываться только после того, как старик постучал в калитку того самого двора, где хозяйничала белая собака. Прежде, чем впустить старика, собаку загнали в сарай, причём не сразу, потому что животное вошло во вкус прогулки и никак не желало уходить. Только после того, как вышел мужчина-хозяин, собака повиновалась одному только его жесту. Дверь сарая закрыли.
Прапорщик Денисов всматривался в лицо хозяина дома, надеясь узнать его. Но нет, это не был кто-то из троицы, которую видели раньше. Совершенно незнакомое лицо…
Старик прошёл в дом и только на крыльце вытащил кота из-за пазухи, с радостью показывая его кому-то за порогом. Денисову даже показалось, что он услышал, как кот радостно мяукнул, хотя расстояние было таким, что, даже если бы сотня котов замяукала одновременно, звук разобрать было бы невозможно. Просто воображение хорошо работало…