Провидица

Цыпленкова Юлия Валерьевна

— Святые, — прошептал князь, и гнев исказил его лицо. — Как ты посмела присвоить себе имя той, с кем ты не достойна даже дышать одним воздухом?

Рагна вздрогнула, открыла рот, но Корвель жестом велел ей замолчать.

— Впрочем, — недобро усмехнулся Гален, — могу предположить, как ты превратилась из Рагны Лёрд, дочери моего егеря и бывшей наложницы сайера, в благородную лаиссу.

— Что вы говорите?! — воскликнул Вольфрид, подаваясь вперед. — Наложница сайера? Дочь егеря? Какая ложь! Имя моей жены — Катиль! Вы выкрали ее из отцовского замка. Обесчестили…

Князь неожиданно расхохотался.

— К Нечистому, Рагна, как же ты умеешь затуманивать разум! — воскликнул он. — Дорогой

мой ласс, Катиль Альвран синеглаза и темноволоса. Она похожа на смилеварн, нежный, хрупкий цветок. Она, как улыбка весны, полная внутренней силы и благородства. Та, что назвалась ее именем, дешевая девка, продавшая своего господина и любовника за лживые посулы. — Корвель вновь посмотрел на Рагну. — Быстро тобой наигрался Сеймунд? Ты ведь ждала, что сможешь провернуть с ним то же самое, что и со мной, не так ли? Глупая Рагна, у него таких, как ты, два десятка. Красивым лицом и жарким пылом на ложе его не удивишь. Сколько мужчин тебя любили за одну ночь? Сколько женщин? Ты ведь все успела попробовать, — Гален брезгливо скривился. — И за твою службу ты получила не замок и дворянское звание, а кусок дохлой земли в захолустье. Знаю, король не поленился прийти ко мне в темницу и рассказать, как ты отдалась Фольгеру в моем замке, что тебя ждет. Должно быть, по дороге на ферму ты встретила ласса Вольфрида. Мне любопытно, когда ты придумала стать лаиссой Альвран? Хотя мне плевать на это. А ведь верно рассчитала, — взгляд вновь переместился на Вольфрида. — Катиль бежала со мной, ее родные остались в плену у короля, некому было обвинить тебя во лжи. Так я обвиняю!

Рагна, молчавшая все это время, с отчаянием приговоренного к смерти, вырвалась из рук ратников и бросилась к князю, вцепившись в его ногу.

— Гален, прости меня! — воскликнула она. — Я всегда любила только тебя! Фольгер, этот змей, он обесчестил меня и принудил к предательству. Я рыдала, Гален, я плакала, когда ты не видел. Помнишь, ты спрашивал, отчего я грустна? Но как же мне было признаться…

— Прочь! — прогрохотал голос князя, и он отшвырнул от себя бывшую наложницу. Лицо Галена скривилось в гримасе отвращения. — Не смей прикасаться ко мне, грязная шлюха.

Распластавшаяся на полу женщина, залилась слезами и протянула к нему руки:

— Я клянусь тебе, Гален, я клянусь! На мне нет вины! Посмотри на меня, это же я, твоя возлюбленная!

— Не напоминай мне об этой мерзости, — Корвель брезгливо передернул плечами и перевел взгляд на ласса Вольфрида, на сводившего глаз со своей жены. — Ты хотел клятвы, что я не притронусь к ней? Клянусь! Касаться этой дряни все равно, что окунуться в выгребную яму. Выкиньте ее прочь.

Ратники вновь подхватили Рагну и вытащили из комнаты. Бартвальд Даги бросил короткий взгляд на господина, сейчас смотревшего на пленника, и выскользнул за дверь. Он догнал воинов, тащивших, упиравшуюся женщину и перехватил ее, молча указав ратникам уйти. Рагна обеспокоенно обернулась, встретилась с ухмылкой верного пса Корвеля и закричала:

— Помогите! Гален! Гален! Лодриг, возлюбленный супруг, спаси меня!

Удар по лицу заставил ее замолчать.

— Ты предала моего господина, — негромко произнес Даги. — Ты отправила его на смерть. Как же я ждал этой встречи, мерзкая тварь.

— Барт, не надо, Барт… — пролепетала Рагна.

Она дернулась, взмахнула руками, пытаясь освободиться от хватки ратника, но он был сильней изнеженной дочери егеря. Ладонь Бартвальда легла женщине на затылок, вторая под подбородок, раздался хруст костей, и бывшая возлюбленная сайера, взобравшаяся из сторожки егеря в замок благородного ласса, упала на пол со свернутой шеей. Даги отряхнул руки, криво ухмыльнулся и столкнул ногой труп женщины с лестницы.

— Я не брезгливый, —

произнес ратник и вернулся туда, где остался его господин.

— Что там за шум? — спросил Корвель, глядя на довольное лицо своего воина.

— Рагна оступилась и упала с лестницы, — невозмутимо ответил Даги. — Бедняжка сломала шею. Надеюсь, Нечистый встретит ее с почетом.

Гален насмешливо изломил бровь и хмыкнул. Что он почувствовал в это мгновение? Ни-че-го. Ему судьба бывшей возлюбленной была безразлична.

— Кати, — донесся до князя, то ли всхлип, то ли стон пленника.

Корвель шагнул к нему, в глазах его вновь сверкнул гнев, и, нагнувшись над лассом, он прошипел:

— Не смей называть чистейшим именем ту тварь, что была здесь. При рождении ей дали имя — Рагна, дочь егеря Хадри Лёрда. Если ты веришь тому, что видел и слышал, то понял, что тебя подло обманули.

Ласс Вольфрид опустил голову, плечи его вздрогнули, но мужчина сумел сдержать себя. Корвель дал знак, и ратники отпустили ласса, но он так и не поднялся с колен. Лодриг Вольфрид уперся руками в пол и некоторое время молчал.

— Она была так убедительна, — наконец негромко заговорил он. — Так сражена горем. Прекрасна и несчастна. Поначалу не хотела говорить своего имени. На мои вопросы отвечала, что покрыта позором бесчестия. Кати… Рагна была трогательна и беззащитна. Я привел ее в свой замок и дал приют, а вскоре и вовсе потерял голову. Добрая, милая, нежная. Я возненавидел того, кто совершил над ней насилие. — Мужчина опять замолчал. Он распрямился и посмотрел в глаза князя. — Однажды я уговорил ее довериться мне, и Рагна рассказала печальную историю, как сайер Корвель, воспылав к ней низменной страстью, напал на замок ее отца. Чтобы спасти родных от кровавой участи, она сама вышла из ворот и сдалась на милость сайера. Он… вы надругались над ней и, если бы не король, осудивший вас за злодеяния, то и вовсе бы уничтожили. Бедняжка так горько плакала, когда рассказывала все это. — Ласс неожиданно криво ухмыльнулся. — Нечистый, какой же я легковерный дурак… — Он скрестил ноги и перевел взгляд на окно, за которым уже сгущались сумерки. — Она так боялась вас, вздрагивала лишь от звуков вашего имени. А когда до нас дошли вести о том, что вы идете в нашу сторону, и вовсе начались бесконечные истерики. Она умоляла спрятать ее, не выдавать, я верил. Верил каждому слову, каждой слезинке.

Гален устало потер лицо. Что ему было ответить? Он сам был таким же легковерным дураком, так же верил в милую, нежную, добрую Рагну. Впрочем, жалости к лассу он не испытывал, как не чувствовал ее к себе, узнав о собственной слепоте.

— Иногда слабая женщина оказывается сильней мужчины, — усмехнулся князь. — Теперь ваши очи открыты, вам известно, что та, кого вы привели в Дом Святых самозванка и лживая дрянь. Ежели в вашем сердце все еще теплится любовь к ней, я не буду мешать вам хоронить ее, в ином случае мои ратники сожгут ее с прочими мертвецами. Дальнейшая ваша судьба зависит лишь от вас, ласс Вольфрид. Скажите о вашем решении моим людям.

Корвель обошел ласса и направился к двери. Вольфрид мгновение сидел, глядя в пустоту, но порывисто вскочил на ноги и хотел догнать князя, однако ратники были настороже, и мужчин крикнул:

— Ласс Корвель! — Гален обернулся. — Что случилось с настоящей Катиль Альвран? Ее постигла та участь, о которой мне поведала женщина, назвавшаяся ее именем?

Князь изломил бровь и насмешливо посмотрел на ласса Вольфрида.

— Лаисса Альвран невинна и чиста, как первый снег, — ответил он. — Она заслужила уважение мое и моих людей. Благороднейшая девушка, — Лодриг Вольфрид удовлетворенно кивнул, и Корвель не удержался от любопытства. — К чему вы спрашиваете меня? Решаете, насколько я подлый?