Проводник
Шрифт:
— Так, как долго мы здесь пробудем? — Я подобрала книжку и притворилась, что читаю краткое содержание на обратной стороне. Когда она не ответила, я бросила книгу обратно в ящик и посмотрела на нее. — Земля вызывает маму!
Она моргнула так, будто была где-то еще, и улыбнулась.
— Ты все еще расстроена из-за допроса полицейских? — спросила я. — Я же сказала тебе, все прошло хорошо. Я предоставила им описание той девчонки, которая это сделала. — Описание девочки, которую они никогда не найдут, учитывая, что она была мертва.
Она покачала головой.
— Я расстроена, что на самом
— Но я не была. — Я опустилась на незнакомую кровать и похлопала рядом с собой.
Мама сверкнула мне напряженной улыбкой и сделала глубокий вдох, устраиваясь рядом со мной.
— Тебя это устраивает? Это место? Я знаю, следовало тебя спросить. — Мама повернулась, чтобы встретиться со мной взглядом, выжидая моего согласия. — Мы можем остановиться в отеле, если хочешь.
Я подумала о папе. О его улыбке, о том, как он всегда пах сосновой хвоей и кофе. О звуке его лэптопа, усыпляющего меня по ночам. Паркер не был папой. Он никогда не станет таким, как папа. Но, возможно, если он делал ее счастливой, я могла попытаться. — Ты счастлива с ним?
Она улыбнулась.
— Очень.
Папа хотел бы этого. Мысль уже давно была в моей голове, но я не хотела этого слышать. Я была слишком эгоистична. Я не хотела быть такой девочкой. Я улыбнулась.
— Тогда меня это устраивает.
Мама улыбнулась мне в ответ и поцеловала в щеку.
— У него не так уж и много вещей, из которых можно готовить, но он прихватил несколько тех черничных маффинов, что ты любишь, в городской пекарне на завтрак.
— Поблагодари его за меня.
Она улыбнулась и, выходя, закрыла за собой дверь. Когда она вышла, я вздохнула и повернулась, чтобы взять коробку с новыми вещами, которые мама раздобыла для меня, но ее там не было. Черт. Забыла в машине.
Я прислушалась к звуку холодного дождя, стучавшего по крыше, словно барабаны, решая спать в своей одежде, нежели отважится выбежать под дождь на улицу. Нужда в комфорте, в конце концов, одержала верх, и я потихоньку проскользнула через дом и наружу через входную дверь.
Я схватила коробку и воспользовалась ею, как защитой от ледяного дождя, поспешив вернуться на крыльцо. Дождь растворил большое количество снега, превращая сельскую землю в грязное, наполовину застывшее месиво. Я потянулась к двери…
— Эмма?
Мое дыхание перехватило в горле, а сердце загромыхало о ребра. Я обернулась и увидела Финна, стоящего под дождем. Он не двигался, и я тоже.
— Эмма… Я… я… — Он не мог закончить. Его зубы стучали.
Его голос вызвал во мне панику, разразившуюся до боли. Я робко спустилась с крыльца под дождь, не обращая внимания на боль в ноге или жгучее покалывание в шее, или на то, что тяжелые капли почти замерзали в моих волосах.
— Финн? — когда я подошла достаточно близко, я замерла, парализованная неверием. Он промок. Дождь стекал по его лицу, а его руки были сжаты в кулаки по бокам. Я потянулась и затаила дыхание, когда мои пальцы сжали ткань его промокшей футболки.
— О Боже, Финн! — Я ухватилась за него, не понимая, не думая, лишь двигаясь. Я потянула его в дом за собой и взмолилась, чтобы мама и Паркер оставались в спальне, пока я тащила незнакомого парня через гостиную.
Как только мы оказались в безопасности в моей комнате, я бесшумно прихлопнула и закрыла на замок дверь позади нас, прислоняясь спиной к дереву. Я не могла перестать пялиться на него. Что-то подсказывало мне, что я должна была помочь едва не замерзшему парню передо мной, но я не могла и пошевелиться. Финн не мог намокнуть. Он не мог замерзнуть. Не мой Финн.
Он пристально посмотрел на меня в ответ, его тело содрогалось в судороге, и улыбнулся, не смотря на боль, видневшуюся на его лице.
— Это больно.
Я отодвинулась от двери и заколебалась перед тем, как взять его за руки. Они были ледяными. Я держала их, ошеломленная ощущением твердой кожи на них. Он был таким… как я.
— Что больно?
— Холод. Все.
Я сняла с него футболку через голову и бросила ее на пол. Я хотела спросить его, как это было возможно, но не могла. Мои надежды уже сбылись, и я не могла не хотела, чтобы их накрыло разочарование, которое охватит меня, когда он скажет мне, что это было лишь временно. Поэтому, вместо того я возобновила движение, избавляя его от мокрой одежды. Я расстегнула его джинсы и стянула их с его бедер, оставив его стоять с широко раскрытыми глазами в одних боксерах.
Я отошла, чтобы открыть кран в ванне, наполняя ее горячей водой, помешкав, пока вода не перелилась через край, в то время как я собиралась с мыслями. Когда я вернулась, Финн схватил меня за плечи и пробежал его восхитительно сильными руками вниз по моим. Руки, которым принадлежала каждая часть меня, погрузились в воспоминания прежде, чем прикоснулись ко мне.
— Как это вообще возможно? Я не понимаю.
Он потянулся, чтобы коснуться моего лица, его пальцы дрожали, обхватив мои щеки.
— Эмма, я ж-ж-живой, — наконец сказал он, заикаясь, а затем опустился у моих ног.
Глава 39
Финн
Когда я открыл глаза, я лежал в путанице теплых одеял. Эмма сидела по-турецки на кровати рядом со мной. Она пристально смотрела вниз на меня, хмурясь от раздумий, в ее голубых глазах стояли непролитые слезы. Ее взгляд был сосредоточен на моем обнаженном животе так, что она не заметила, как я проснулся. Я тихо лежал, гадая, что она будет делать дальше. Ее рука медленно вытянулась. Она пробежала пальцами по моей груди и вниз к животу, сводя мое новое тело с ума. Я напрягся, мои пальцы дрогнули, желая коснуться ее. Она быстро подняла взгляд к моему лицу и убрала руку.
— Доброе утро, красавица. — Мой голос показался резким. Каждая частичка меня пульсировала, как если бы меня столкнули с трехэтажного здания на холодную, суровую, бетонную плиту. Это также было похоже на то, как я очнулся в моем новом теле на грязной земле у незнакомого дома Паркера.
Она закрыла глаза и держала их сжатыми в течение нескольких долгих мгновений, затем открыла их снова.
— Что ты делаешь?
— Жду, что ты исчезнешь? — Ее голос дрожал. — Почему ты еще не исчез?