Прямо по замкнутому кругу

Холина Арина

– Хорошо выглядишь, – сообщила Алина. – Похудел, загорел.

– Да ладно тебе! От меня, наверное, разит, как от бомжа!

Алина скорчила мину, словно попыталась улыбнуться.

– Как дела? – поинтересовалась она.

– Все отлично.

– Я слышала… Сережа рассказывал…

– Алина… – с упреком произнес Андрей.

– Где ты живешь? – она разумно сменила тему.

– Пока нигде. Только что приехал в город. Можно у тебя перекантоваться?

На ботоксном лице Алины отразился такой ужас, что Панов поспешил ее уверить в том, что пошутил.

– Ну, а ты как? Встречаешься с Серегой? – спросил он.

– Ой… –

отмахнулась Алина. – Этот твой Сережа, скажу я тебе!.. Ты не представляешь! У меня такой мужик! Ну, он немножко женат, но кто сейчас не женат? Зато он с лету купил мне дом на Новой Риге, мы с ним ездили в Вегас… Он проиграл триста пятьдесят тысяч, – прошептала она. – Нормально?

– Нет, – покачал головой Андрей. – Это совершенно ненормально. Ладно, я поеду.

Не попрощавшись, он повернулся к ней спиной и направился к мотоциклу, возле которого уже собрались нахальные подростки.

Маша заморочила ему голову беременными новостями: анализами, их стоимостью (грабеж!), советами врача, цветной фотографией ребенка, на которой Андрей с трудом разглядел нечто, похожее на голову, радостным известием, что эта штука на семьдесят процентов девочка…

Андрей не понял своих чувств, но радостное безумие Маши оказалось скорее симпатичным, хоть и малость утомительным.

– Мама закатила такую сцену! – Маша скорчила рожицу. – Сопли, слезы, вся фигня. Она, мол, мне всю жизнь отдала и так далее.

– А ты?

– Она еще говорила, что не для того меня воспитала, чтобы я рожала без мужа, и что я никому-то теперь не нужна, кроме нее, а я ответила, что это гребаный шантаж, что она сводит меня с ума, и я не могу так, потому что это издевательство. Что мне нужен воздух.

– А она?

– Что она? Она разрыдалась и сказала, что воспитала чудовище. Звонит мне теперь каждый день по десять раз. Ничего, привыкнет. Психотерапевт сказала, что она не может от меня отделиться.

– Ты ходишь к психотерапевту? – удивился Андрей.

– Все ходят к психотерапевту.

Катя заставила его ждать сорок минут, после чего не дала вставить и слова: сообщила, что вместе с подругой теперь устраивает праздники, у нее куча дел, она уже заработала денег, и он может жить у нее – она потянет.

– Тебе нужны деньги? – спросила она.

Андрей расхохотался.

– Нужны, – признался он.

– Я тебе помогу, – пообещала она.

Все было так просто!

Есть женщина, которая хочет заботиться о нем, пока он не встанет на ноги. Другая женщина растит его ребенка и сама о себе заботится.

А он живет в доме у своих родителей, которые кормят его, поят и дают денег на бензин.

Ему тридцать пять лет, и он зависит от других людей. Это здорово, хоть и временно.

Андрей добрался до дома, бросил во дворе мотоцикл, подключил, наконец, телефон к розетке и устроился во дворе, чтобы поймать последние лучи низкого осеннего солнца.

Он не был счастлив. Пока. Но он спокоен – и для него это уже много.

Когда, наконец, не без опаски Андрей посмотрел входящие звонки и сообщания, то обнаружил письмо от Сидура: «Андрей, ты скот – ответь же, гад, на звонок, бога ради! Я тут решил открыть издательство: начнем с моих книг, еще парочка авторов уже на мази – причем не абы кто, а с тиражами под сто тысяч. Мне нужен менеджер или генеральный директор, как там правильно? Ты готов? Или что там с тобой, в астрал ушел?»

Андрей отправил сообщение: «Готов. Завтра

позвоню» – и пошел встречать Катю, которая заплутала где-то на подъезде к деревне.

Он обещал ей костер, шашлык из палтуса, креветки-гриль, глинтвейн, секс и доступ в Интернет. Это все, что он мог обещать ей сегодня, но отчего-то этого было так много, что он чувствовал себя полным до самой макушки. Как будто он был не одним человеком, а двумя.

Ярослава, глава отдела маркетинга, 28 лет: «Для меня свобода в широком смысле слова – это возможность самой устанавливать себе рамки. Если говорить о том, к чему я стремлюсь, то я собираюсь накопить денег и открыть автомойку. А пока… Почему мойку? Я живу за городом, мойка тоже будет за городом. Все просто. Так вот, сейчас я работаю в офисе, но каждый день весной и летом покупаю что-нибудь вроде сосиски или гамбургера в Макдоналдсе и иду через дорогу в парк. Там утки плавают. Понимаете, я столько раз звала с собой девочек из отдела, но они обедают в ресторане без окон и все жалуются, жалуются… На работу, на зарплату, на начальника, но они ведь сами не хотят отвлечься, посидеть на солнышке, подумать о чем-то еще, помолчать… Полчаса с утками – это моя свобода».

Евгения, оценщица бизнеса, 34 года: «Свобода – это хорошо. Но я понимаю, отчего люди не всегда к ней стремятся. Свобода пугает. Я вот до сих пор помню, как ушла от родителей лет в девятнадцать… Мне бабушка квартиру оставила, так что в этом смысле все было довольно просто – жилье есть, бешеных денег платить не надо… Да и мама с папой всегда были где-то рядом. В общем, я пожила так с недельку, а потом меня как накрыло! Я рыдала круглые сутки, честное слово! И говорила сама себе: „Я хочу к маме…“ Сейчас смешно, конечно, но мне было так плохо… А потом – мой бизнес. Я сама по себе. Никто мне зарплату не выплатит. Это страшно. Иногда. Зато я свободна».

Владимир, кинооператор, 41 год: «Я не думал, что так будет, но когда отправил дочь в Англию учиться, напился от счастья. У нее там мать, так что она о ней позаботится, а я свободен. Я Машку с пяти лет один воспитываю. Ребенок – это… Ну, не знаю. Радость тоже, конечно… Но когда пятнадцать лет встаешь в семь, чтобы завтрак приготовить, а потом еще нужно ее возить к бабушке, забирать, отправлять в лагерь… Я люблю свою дочь. Очень. Но это реальный кайф, когда дома никто не боится никаких там привидений или еще чего-нибудь… Я прихожу, а там – тишина… Скучаю, конечно, но пока еще не очень, если честно».

Евгений, продюсер, 26 лет: «Вы не поверите… То есть поверите, но это немного глупо. Я тут как-то разбогател, был проект один… Купил хорошую тачку, „Туарек“… В общем, я с ним заколебался… Сигнализация, сука, орет, пару раз вскрыли – первый раз украли очки, а во второй – тапки от „Гуччи“… Страховка за год обошлась в восемьдесят тысяч, на стоянку еле его впихнул… Приедешь к друзьям в Гальяново или в Кунцево какое-нибудь и думаешь только о том, угонят у тебя машину или нет… Засада. Я ее продал, купил себе тупо „Гольф“ пятый и прямо счастлив. Я ощущаю себя так, как будто с меня наручники сняли, честное слово. Это все ловушка какая-то».