Прятки [ Венера Прайм 3]
Шрифт:
Микротомный скальпель сделал разрез бескровно и быстро. Спарта лежала распластанной от груди до пупка.
— Что это за чертовщина? — удивленно пробормотал молодой хирург. — Срочно биопсия. Я хочу знать, что это, прежде чем мы закончим.
Он удалял всю скользкую серебристую, вызывавшую удивление ткань, быстро и аккуратно работая вокруг кровеносных сосудов.
Ткань лежала на подносе, как выброшенная на берег медуза, дрожащая и переливающаяся.
К тому времени, как хирург вычистил из-под диафрагмы Спарты последнее доступное пятнышко, техник вернулся с лазерспектрометрическим
— Ладно. На сегодня все. Но эту женщину держать под усиленным наблюдением, пока исследовательский комитет не даст свое заключение.
Далее работал робот, восстанавливая поврежденные кровеносные сосуды, нервы и кожу, смазывая все стимуляторами роста — даже следа шрама через неделю не останется.
Блейк шел рядом с каталкой, держа бесчувственную руку Спарты, когда ее выкатывали из операционной. Хирург и его помощники привели себя в порядок и вскоре ушли.
В темноте галереи над операционной стоял человек и смотрел вниз сквозь стеклянную крышу. Голубые глаза блестели на его почерневшем от солнца лице, седые волосы были коротко, до нескольких миллиметров подстрижены. Он был одет в парадную синюю форму полного командира космического патруля; на его нагрудном кармане было не так уж много лент, но те, что он носил, свидетельствовали о высочайшем мужестве и смертоносном мастерстве.
Командир повернулся к офицеру, стоявшему чуть дальше в тени. — Достань эти данные, а потом сотри память машины. Эта информация не должна попасть ни в какой исследовательский комитет.
Его голос рокотал, как волны, бьющиеся о каменистый берег.
— А как насчет тех, кто оперировал ее, сэр?
— Объясни им это, Щаранская.
— Вы же знаете, что такое хирурги, сэр. Особенно молодые.
Да, он знал. Хирурги вроде этого умного молодого парня не раз спасали ему жизнь. Все, что они хотели взамен, это уважение.
— Попробуй сначала объяснить. Если не удастся…
Щаранская позволила паузе продлиться несколько секунд, прежде чем сказала:
— Я поняла, сэр.
— Молодец. Если тебе придется зайти так далеко, следи за дозировкой, они не должны разучиться оперировать.
— А инспектор Трой, сэр?
— Мы вытащим ее отсюда сегодня же вечером.
— Мистер Редфилд, сэр?
Командир вздохнул:
— Щаранская, если бы не твой кузен Пробода, жаль его огорчать, хороший парень, я бы тебя арестовал за эту глупую выходку. Пробода, конечно, умом не блещет, но ты его переплюнула, ты просто тупица.
— Сэр! Зачем так? Каждый может ошибиться.
— Чушь. Тебе не понравился этот парень, и ты против существования профсоюзов. И ты все сделала намеренно, решила пусть повоюют, пусть доставят друг другу неприятности.
Она резко выпрямилась:
— Я думала, это будет отвлекающая операция, сэр. Поможет расследованию инспектора Трой.
— Следующая ложь будет твоей последней на этой службе, Щаранская.
Она долго не отвечала. Затем она сказала:
— Я поняла, сэр.
— Вот и замечательно. — Он наградил ее ледяным взглядом.
— Люди есть люди, Щаранская, —
Эпилог
Двумя годами позже…
Загородное поместье лорда Кингмана, к юго-западу от Лондона .
Билл, элегантный мужчина средних лет, медленно поднимается по широкой лестнице в свои комнаты. Он смотрит на часы. Деловая встреча назначена на шесть часов — сегодня она будет предварительной, все решится завтра. Ужин будет ровно в восемь. Каковы бы ни были его недостатки как стратега (размышляет Билл), Кингман знает, как правильно все организовать.
Шесть часов. Встреча начинается с церемонии. Святилище в поместье лорда Кингмана одно из старейших сохранившихся в «Обществе Афанасийцев». Сводчатый потолок украшен узором в виде созвездия Южный Крест с золотыми листьями на голубом фоне, это удивительно точное изображение, учитывая, что европейцы были незнакомы с южным небом, когда строился этот склеп.
Юрген читает посвящение. Наконец, все произносят торжественно — ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО — и пьют из чаши, в данном случае из железного сосуда, хеттского изделия, жемчужины коллекции Кингмана.
Они меняют свои мантии на обычную одежду и снова собираются в библиотеке, под дубовыми полками, заполненными множеством настоящих печатных книг, переплетенных в тисненую кожу.
Из присутствующих членов исполнительного комитета четверо изображают из себя охотников, Кингман и Билл в цивильных костюмах, Юрген похож на американского ковбоя, Холли в белом хлопчатобумажном сари. Джек Ноубл одет как манхэттенский банкир, хотя выглядит как стареющий борец. Мартита так же естественно бледна, как Холли темна, и, как и та, стремится к максимальному эффекту от контраста, для этого надела грубый шерстяной наряд, который оттеняет ее прекрасные золотые волосы. Хотя костюм Мартиты полувоенный, ее воинственность неподдельная.
— Неудачи последних двух лет. Я считаю их нужно обсудить. — Объявила она тему собрания, когда дворецкий принес и расставил напитки.
— Наша программа — в основном твоя программа, Билл, но поправь меня, если я ошибаюсь, — она бросает на него лукавый взгляд, — жалким образом провалилась. А какой разумной она казалось поначалу.
— Я твердо уверен, что нет необходимости копаться в неудачах. Всем хорошо о них известно. — Всем своим видом и тоном Билл изображает оскорбленное достоинство. Но Мартиту с толку не сбить:
— Я думаю, что мы все могли бы извлечь пользу из тщательного анализа произошедшего. Во-первых, мы потерпели неудачу в первой попытке создать Посредника, а следующий экземпляр еще не испытан и когда это будет никто не знает. Во-вторых, не удалось скрыть местонахождение Нашей Звезды, и в-третьих мы не смогли сохранить конфиденциальность священных текстов.
— Что касается Нашей Звезды, я думаю опасения напрасны, никто точно не знает, где она находится, и никто не узнает, пока не поступит сигнал. — Говорит Джек со своей обычной прямотой.