Прыгалка
Шрифт:
Но кончилось не так, как он надеялся. Володя вдруг попросил:
— Постойте-ка, хлопцы, присяду… чтобы не лечь…
Его усадили на ступень. Прислонили спиной к вертикальной глыбе.
— Что-то совсем повело меня… не туда… — выговорил он, будто извинялся… — Надо передохнуть.
До верха оставалось всего ничего. Но Марко понял, что Володя больше не сможет идти, сколько бы ни отдыхал. Кровь-то не останавливалась, несмотря на повязку. И, наверно, он её немало потерял ещё
— Икира…
— Что? — Икира словно встал навытяжку.
— Давай бегом в школу. У тёти Зори есть тележка, она в ней возит продукты для буфета… Прикати сюда. Погрузим Володю, довезём… Или ты очень устал?
— Не устал… — Икира прыгнул вверх и вдруг оглянулся: — Марко, я разбужу Юрия Юрьевича! И скажу всё как есть…
— Правильно! Беги!
Икира (неутомимый и храбрый!) исчез, а Марко подумал, что малыш умнее его в сто раз. Да и мудрее… Потому что поднять директора — было самое правильное решение.
У директора средней школы в посёлке Фонари была фамилия Гнездо. Очень для него подходящая. Худой, высокий и длинноносый — напоминал он аиста. Вернее, сразу пару аистов, потому что был стремителен и порывист и как бы раздваивался в движениях. Казалось, что эти аисты стоят в гнезде и что-то выясняют друг с другом. Был он одинок, с женою давно разведён, дети разъехались. Жил при школе и ей отдавал энергию, которой сохранил ещё немало в свои пятьдесят пять лет.
Он любил математику, посёлок Фонари и ту шумную школьную братию, которая вся, от первоклассников до выпускников, знала: «Наш Гнездо — лучше всех от и до!» При этом, разумеется, ставился торчком большой палец.
Он сроду не жаловался на ребят родителям, заступался за них перед нервными наставницами, иногда дурачился с малышами, а со старшеклассниками вёл беседы о смысле человеческого бытия. Не всегда убеждал их, но всё равно был «от и до». Порой злился, но не надолго. Его угроза выдрать двух политических оппонентов-девятиклассников была, конечно же, просто ораторским приёмом. Впрочем, весьма убедительным…
Директор искренне обрадовался, когда Марко вернулся из столицы:
— Правильное решение. Умные люди в провинции нужнее, чем в избалованных мегаполисах…
Марко решил напроситься на похвалу:
— А я умный?
— Временами, — хмыкнул Гнездо.
«Как он посмотрит: по-умному ли я поступил сейчас?.. Ну, не совсем же по-глупому! Ведь не было же выхода!.. Но, наверно, он скажет, что я не имел права тащить с собой Икиру… Конечно, не имел. За это влетит. Ну и пусть…»
Марко сел рядом с Володей. Тот шевельнулся.
— Этот, маленький… он твой дружок?
— Да…
— У меня братишка такой же… шустрый и костлявый… Не знаю, увидимся ли после всего…
— Увидитесь, — пообещал Марко.
— Письмо-то отослал?
— Сразу же…
— Спасибо…
— А почему ваши… нюшкинцы, то есть, стали днём стрелять по берегу?
— А черт их знает… Психи. Капитан псих и старпом…
«Чуть меня не накрыли», — едва не сказал Марко. Но вместо этого спросил:
— А чего ты сиганул с крейсера? Не ужился?
— Дал по морде старпому…
«Нехорошо», — хотел пошутить Марко, но понял: Володе не до трёпа.
— Дай посмотрю плечо… — Повязка набухла ещё сильнее. — Сильно болит?
— Болит, сволочь. Сильней, чем прежде…
— Ну-ка… — Марко осторожно положил на сырой бинт ладони. Постарался, чтобы дрогнули струнки. Они… дрогнули. Марко представил, что они — частичка мировых струн, прошивающих весь мир. И Володю. Может, и его струнки — пускай и порванные пулей — отзовутся?
— Смотри-ка… — шепнул Володя удивлённо.
— Что?
— Полегчало… Значит, ты это… умеешь?
— Иногда…
Сверху запрыгали камешки, зашуршало.
«Как они быстро… Или это кто-то чужой?»
Это были свои. Первым спрыгнул Икира. За ним вполне по-молодому — директор Гнездо. Сказал официально:
— Марко Солончук, подержи сумку… — Затем нагнулся над Володей, включил пальчиковый фонарик с тонким лучом. — Тэк-с… Знакомая ситуация. — Иванко Месяц, подержи, фонарь…
Он достал складной нож.
— Придётся лишить пациента остатков обмундирования… Молодой человек, отодвиньте спину от камня. Мальчики, помогите…
Икира и Марко помогли Володе «отклеиться» от ракушечного выступа.
Директор лезвием (видимо, очень острым) полоснул по бинту, потом по лохмотьям форменки.
Отбросил их. Убрал с Володиного плеча набухший тампон.
— Ясно. Помощь была оказана не совсем умело, но старательно… Марко, открой сумку.
Марко торопливо откинул крышку на холщовой торбе. Юрий Юрьевич запустил руку. Вытащил пакеты в хрустящей упаковке — вату и бинт.
— Икира-свет, подержи… — И снова посветил на Володино плечо. — Да, без медицины не обойтись…
— Только властям не говорите… — шёпотом проговорил Володя.
— Властям не скажем. Ни тем, ни другим… Поскольку это совершенно не их дело… Это… абсолютно наше внутреннее дело, до которого ни властям, ни… общественности нет никакого касательства… Не правда ли, дети? Молчание помогает держать в стабильности нервную систему. Такая стабильность особенно полезна тем, у кого утром годовой диктант… Надеюсь, шестиклассник Солончук не забыл об этом мероприятии, пускаясь в ночные авантюры?