Прыжок через бездну времени
Шрифт:
Федор засмеялся:
– Так вот почему ты снова хочешь туда попасть.
Антон поспешил перевести обсуждение на другую тему:
– Ты знаешь, а вот их разговор мне был понятен с самого начала. Иногда попадались незнакомые слова, но почти тут же их смысл становился понятен. Так что мое мнение о том, что летописцы часто сокращали слова, подтвердилось: разговорная речь совершенно отличается от летописной и намного понятнее.
Федор одобрительно заметил:
– Я рад, что ты с этим разобрался. А как думаешь, в какую эпоху ты попал?
– Трудно сказать точно, исторических личностей не было, и даже в разговоре они не упоминались, обычная деревенская обстановка. Правда, вот что важно: земледелие у них было еще подсечно-огневое, но уже появились коровы. Я думаю, что побывал где-то во втором-четвёртом веке нашей эры.
Федор еще раз полистал бумаги Антона, потом сказал:
– Интересно, твоего донора зовут Потап – его так на самом деле называли или ты сам придумал?
– На самом деле он сам себя так назвал, – пожал плечами Антон. – А почему бы и нет, он же наш предок.
– Но не всех же наших предков звали одинаково. Хотя для простоты мы можем всех наших доноров дальше называть так, как это сделал ты, если, конечно, продолжим эксперименты, – предложил Федор.
– Давай так и поступим, – согласился Антон, – хотя я тут ни при чем, его действительно так звали.
– Антон, ну, конечно, я тебе верю, – миролюбиво сказал Федор, – надо будет на всякий случай эту информацию включить в твои записки.
Антон кивнул головой:
– Согласен, сегодня же сделаю.
После небольшого молчания он взглянул на Федора:
– Ну что, продолжим эксперименты?
Федор вздохнул:
– Да мне самому охота и в то же время страшновато. Завтра воскресенье, переночуем на даче, а утром решим.
– Правильно, – поддержал Антон, – как говорит народная мудрость, утро вечера мудренее.
Ночь прошла без происшествий. Измотанные множеством впечатлений, братья спали беспробудно. Разбудило их поднявшееся довольно высоко солнце, пробившись через неплотно задернутые шторы. Умывшись, приготовив себе на завтрак яичницу, выпив по чашке крепкого кофе, они не сговариваясь отправились на веранду и уселись около пирамиды. Первым не выдержал неопределенности Антон:
– Ну что, какое решение тебе приснилось?
– Да ничего мне не снилось, спал без задних ног, – усмехнулся Федор. – А с продолжением экспериментов не знаю, что и делать: и хочется, и колется.
Антон напористо сказал:
– Чего ты боишься? Сам же сказал, смерть нам не грозит. И вообще, какие неприятности может доставить сон? Давай не откладывать, а то время идет. Я уже даже придумал, в какие времена надо отправиться.
– В какие же? – заинтересовался Федор.
– Понимаешь, – задумчиво сказал Антон, – несколько веков до новой эры и шесть-семь веков начала новой эры – самое темное время в истории нашей страны. Здесь была такая кутерьма, столько разных племен, они все время перемещались с места на место, одни на запад, другие на восток, одни на юг, другие на север, очень часто враждовали друг с другом. Это была то Великая Скифия, то Сарматия, а древнегреческие и древнеримские историки приводят названия десятков, а то и сотен обитавших здесь народов. И почти все они бесследно растворились во времени и пространстве.
– И что же ты хочешь узнать? – Федор, как всегда, предпочитал конкретику.
– Да я знаю, что обрывки сведений из нашей родословной не помогут со всем этим теперь уже археологическим хламом разобраться, но интересно хотя бы побывать в тех временах, узнать, что чувствовали тогда самые обычные люди.
Федор не выдержал:
– Добро, Антон, называй дату.
– Прекрасно, – облегченно вздохнул Антон, – давай попробуем попасть примерно в третий-четвёртый век новой эры, в царство готов. Правда, там уже недалеко и гунны. Эти два народа заварили тогда кашу, которую и сейчас называют великим переселением народов. По всей Европе шла жесточайшая рубка, в мгновение ока исчезали целые этносы.
– Ладно, – решил уточнить Федор, – готы – третий-четвёртый век, а гунны?
– А гунны – четвёртый-пятый, – Антон решил сбавить обороты.
– Тогда давай сначала я к готам, а потом ты к гуннам, – решительно распорядился Федор, уже направляясь к генератору.
На службе у готов (Федор)
Ранним весенним утром жителей поселения староста созвал на сходку. Когда все собрались, он взобрался на стоявшую рядом телегу чтобы его хорошо было видно, и без предисловий начал:
– Мы с вами каждый год платим королю готов дань – десятину с урожая хлеба. Но, кроме этого, мы обязаны по его требованию направлять наших людей в его армию для участия в каком-то его походе. Вчера поздно вечером от него приезжали посланцы с требованием поставить десятую часть наших молодых мужиков для участия в его походе. Значит, нам надо отправить восемь человек всадников с полным вооружением. Оглашаю список.
Едва он закончил, в толпе послышались женские всхлипы, а потом и плач. Староста развел руками:
– Ничего не могу поделать, теперь это бремя несут семьи, не участвовавшие в позапрошлогоднем наборе. А те ребята уже давно вернулись, живые и здоровые, так что если боги помогут, то и с этими будет все благополучно. На сборы сегодняшний день, выезжать завтра утром. Восемь обозначенных человек сейчас должны подойти ко мне, я расскажу, куда ехать, где будут собираться все из других окрестных селений, там же вас будут ожидать и потом сопровождать к месту назначения представители короля готов. Всем остальным можно расходиться.
День прошел в суматохе, время от времени возникавших плачах и причитаниях, ночь тоже не принесла успокоения, а едва рассвело, маленький отряд сельских парней отправился в путь. Ехать пришлось не слишком далеко, но, когда добрались до места, оказалось, что уже все собрались. Здесь же были и сопровождающие, так что сразу тронулись в путь.
Ехали шагом, чтобы не изматывать лошадей. Когда начало темнеть, остановились на небольшой полянке на ночлег, разожгли костер, приготовили добытую по дороге дичь, достали захваченные из дома припасы. За ужином началась неторопливая беседа. Большинство было в полном неведении, что их ждет, но тут же нашлись знатоки, которые могли всё объяснить. Высокий худощавый парень с огромной шапкой растрепанных волос, оповестивший всех, что его зовут Мирон, активно просвещал остальных: