Прыжок рыси
Шрифт:
Доехав до мебельного салона на набережной Колпакова, он обратился в «справку». Камнем преткновения оказался год рождения искомого.
— Давайте всех, — ничего не оставалось делать Евгению. — Я уплачу.
— Попробуем, — обнадежила сотрудница. — Погуляйте полчаса…
Иванов Николаевичей Кравцовых в Приморске оказалось четверо. Один из них был пенсионером, двое других не достигли совершеннолетия. Последний из оставшихся Кравцовых проживал в Корабельном переулке, 27. Телефон его не отвечал, и ничего не оставалось, кроме
Дорога заняла больше часа. Дважды трамвай с воем обгоняли патрульные автомобили. На окраине поселка стояли минут пять, пропуская колонну бронемашин с солдатами внутренних войск. С набережной видно было, как от маяка параллельно берегу шел милицейский катер.
«А губернатор-то преступников к ногтю прижал, по улицам стало можно ходить», — вспомнились Евгению слова Таюшкиной.
«По улицам ходить можно, — усмехнулся он про себя, — в общежитиях жить опасно».
Корабельный переулок находился на пригорке неподалеку от трамвайного депо. Дом 27 был предпоследним в ряду невзрачных, построенных по индивидуальным проектам, в разное время и из разных материалов срубов и мазанок; он стоял чуть на отшибе и выгодно отличался каменным фундаментом и густым садом окрест. Евгений подумал, как должно быть красиво здесь весной, в пору цветения.
Забора вокруг дома не было, от проезжей части до самого крыльца тянулся деревянный настил. С высоты пригорка отчетливо просматривалась трасса. По ней медленно двигался коричневый «ниссан» с танковой ребристой антенной, похожий на тот, что стоял во дворе прокуратуры.
Евгений поискал глазами звонок, не нашел и постучался в крашеную дощатую дверь. Никто не ответил. Он повернул старомодную медную ручку, дверь неожиданно отворилась. Из темных сеней пахнуло рыбой — высоко на балке были развешаны сети с круглыми поплавками из пенопласта.
— Есть кто дома, нет? — крикнул Евгений.
Не дождавшись ответа, он шагнул в темноту, едва не сбив оцинкованное ведро на объемистой колоде, толкнул дверь на кухню.
У окна сидел мужчина в пиджаке, наброшенном на тельник, и сосредоточенно, словно пытался продеть суровую нить сквозь маленькое игольное ушко, чистил отваренный «в мундире» картофель.
— Можно войти? — спросил Евгений.
— Уже вошел, — на секунду поднял хозяин глаза и, обмакнув горячую картофелину в соль, стал есть.
— Вы Кравцов Иван Николаевич?
На вид хозяину было лет сорок.
— Я.
— Вы работали следователем…
— Работал, — не спеша дожевал Кравцов и встал.
Роста он был невысокого, коренастый. В движениях и походке угадывалась природная основательность. Отстранив гостя, он молча вышел во двор.
В печи гудело пламя. На гвозде под вязанкой лука висел пестрый женский передник. Сквозь дверной проем Евгений разглядел смежную комнату с аккуратно убранной детской кроваткой под окном, сложенными на ней игрушками.
Кравцов
— Мерзнете? — поинтересовался Евгений и, опять не получив ответа, громко спросил: — Сесть-то хоть можно?
— Сесть всегда можно, — двусмысленно изрек Кравцов, аккуратно сметая на совок мусор с прибитого к полу листа нержавейки.
Евгений подошел к столу, выдвинул из-под него табуретку, сел.
— Иван Николаевич, третьего марта в общежитии журналистов убили моего знакомого Павла Козлова. Вы приезжали со следственно-оперативной группой…
Кравцов наколол на вилку очередную картофелину, с усердием ювелира принялся снимать с нее кожуру.
— Старший следователь гор прокуратуры Ленциус ведет это дело, — ответил он негромко, — копии протоколов осмотра у него. Больше я тебе ничего не скажу, не теряй времени даром.
— Но почему? Насколько мне известно, вы ведь уже не должностное лицо?
Кравцов посолил картошку, откусил. Проделал то же еще раз.
— Кажется, я не сделал вам ничего плохого, — сказал Евгений, чувствуя, как нарастает раздражение.
— Вот именно, — подул на картошку Кравцов, — не сделал. Поэтому разговора у нас не получится. Меньше будешь знать — дольше проживешь.
Евгений почувствовал, что прошибить этого жлоба будет не просто.
— Картошечкой не угостите? — попросил он жалобно.
— Самому мало.
— Ладно, — направился Евгений к двери. Потом задержался: — Чем вас так напугали, Иван Николаевич?
Кравцов на уловку не клюнул:
— Хочешь совет? — спросил он неожиданно.
— Какой?
— В попутные машины не садись, поезжай трамваем.
— Это почему же?
— Дешевле.
Евгений усмехнулся и вышел, не попрощавшись.
«Может, этот Кравцов чокнутый? — думал он, спускаясь по тропинке к депо. — Что они тут все, в самом деле, как во времена культа?.. Человека еще не знает, а выслушать уже не хочет. Будто я у него денег просить пришел. Советчик!..»
Трамвая долго не было, впрочем, не было и пассажиров на остановке.
«Неужели он отсюда каждый день мотался на работу? Час двадцать да еще час двадцать — два сорок, от Москвы за это время до Савелова доехать можно… На сумасшедшего, пожалуй, не тянет. Но почему отказался разговаривать? Даже не поинтересовался, кто я, с какой целью пожаловал, как узнал адрес… Судя по всему, живет не один. Кроватка для ребенка до семи лет, куклы… Если он ничего не опасается — почему бы не рассказать хотя бы о том, что не относится к тайне следствия? А если за ним следят — почему не уедет и даже не запирается?.. Куда-то отправил жену с дочкой и… кого-то ждет? Странно все это. Последить за домом, что ли?..»