Прыжок во тьму
Шрифт:
Отдельные участки партийной работы в этой чрезвычайно серьезной обстановке были распределены между членами Центрального Комитета следующим образом.
Общее руководство КПЧ было возложено на Йозефа Молака и Рудольфа Ветишку; Карела Выдру уполномочили организовать охрану партии согласно инструкциям, разработанным Рудольфом Ветишкой; Карел Прохазка, Йозеф Коштялек и некоторые другие товарищи из Челаковиц (Рудиш) были назначены командирами боевых групп; Антонину Видиму поручалось работать в профсоюзах; Карел Аксамит был уполномочен поддерживать связь с остальными группами национально-освободительного фронта Сопротивления, шире вовлекать коммунистов в создание национально-освободительных революционных комитетов и пропагандировать политическую
Таким образом, перед каждым членом Центрального Комитета были поставлены определенные задачи.
Итог пленума был очень важен. Приняты политические и практические меры, направленные на развитие антифашистской борьбы, а тем самым создана надежная база для развития организованной вооруженной борьбы в городе и деревне.
Борьба против фашистов на родине вступила в новую фазу.
Заседали мы целый день, прения окончились только к вечеру. Мы вышли из дому. Кое-кто отправился в лес, остальные столпились на волейбольной площадке.
Я с несколькими товарищами присел возле дома. Мы опять заговорили о Советском Союзе. Жажда услышать живое слово о Москве, о наших руководящих товарищах породила массу вопросов. Я не заставил дважды себя уговаривать. Постепенно и другие товарищи присаживались возле нас. День угасал. Опушка леса потемнела, контуры деревьев и кустарника медленно исчезали в сгущавшихся сумерках.
Перед моим мысленным взором возникали знакомые места Советского Союза, и прежде всего Москва — моя вторая родина.
Но мог ли я словами передать тот героизм, которым дышала Москва, когда под ее стенами стояли гитлеровцы? Мог ли я отчасти передать преданность родине советского солдата и советского народа, мужество, которое изумило весь мир?
Действительность не поддавалась описанию. Но даже и то, что я рассказывал, вдохновляло слушателей.
РЕШЕНИЯ ПЛЕНУМА ПРОВОДИМ В ЖИЗНЬ
Центральный Комитет поручил мне написать статью в «Руде право» об итогах пленума. Я считал, что в статье прежде всего нужно объяснить, почему тактика выжидания — одна из самых серьезных и опасных преград на пути активного развития национально-освободительного движения.
Хотя народ люто ненавидел оккупантов, вовлечь его массы в активную антифашистскую борьбу было делом нелегким. Давали себя знать последствия роковой мюнхенской капитуляции. Многие до сих пор спрашивали: «Могли ли мы что-нибудь предпринять в 1938 году вместо капитуляции? Не способствовала ли капитуляция избавлению народа от еще больших бедствий?»
Бенеш и его политическое окружение и после Мюнхена усиленно пропагандировали эту капитулянтскую идеологию, поэтому многие считали капитуляцию актом политической дальновидности, спасшей народ от жертв, к которым могла бы привести война. Они не понимали, что оккупация грозила народу почти полным истреблением. Неясность в этих вопросах служила питательной средой тем, кто одобрял политику пассивного сопротивления; их ненависть к оккупантам выражалась лишь презрением к ним. Они ждали освобождения от союзников. Лондонское правительство всеми силами поддерживало эти настроения, так как понимало, что народ, который поднимается на борьбу с оккупантами с оружием в руках, не позволит навязать себе социальный строй домюнхенской республики.
Статью, озаглавленную «1918-й год не повторится!», напечатали в июле.
Решения Центрального Комитета поставили перед нами неотложные, конкретные задачи, которые следовало как можно быстрее проводить в жизнь. После пленума мы несколько раз встречались с товарищем Молаком. Нужно было совместными усилиями решить два основных вопроса: как лучше и эффективнее перестроить подпольное партийное движение в прочно организованную сеть вооруженных отрядов и как осуществить на практике охрану ЦК.
На пленуме выявилось, что после репрессий гестапо в 1942 году и в январе 1943 года движение приняло
Обменявшись мнениями с товарищем Молаком, решили, что я буду руководить партийными организациями Праги, Пардубице, Находа, Нимбурка, Градца, Мельника, Брандыса, Челаковиц, Млада-Болеслава, Немецки Брода, Врхлаби, Илемнице, Збрасловского района. Товарищ Молак — партийными организациями западной и южной Чехии. Для своей работы я отобрал инструкторов: Войту [26] , Миладу [27] , Аксамита, Пиларжа, Фрайбиша, Маржика, Видима и Курку.
26
Войта — Ярослав Фиала. — Прим. перев.
27
Милада — Пепча Файманова. — Прим. перев.
Товарищей Видима, Аксамита и Войту я уже знал по довоенной деятельности, Коштялека и Курку — по подпольной работе. Только с товарищами Пиларжом, Фрайбишом и Маржиком я познакомился после заседания Центрального Комитета. О деятельности инструктора Милады мне стало кое-что известно вскоре после прибытия в Прагу.
Й. Молак рассказал мне об этих товарищах. Карел Аксамит с самого начала оккупации работал в подполье. Еще в период деятельности I ЦК он был арестован, но ему удалось бежать. Затем он работал в Лоунском районе. Наряду с партийными обязанностями ему поручили руководить физкультурным движением. Антонин Видим, исполнявший обязанности секретаря Красных профсоюзов до оккупации, теперь работал в NO'UZ. Используя свое служебное положение, он много сделал для активизации деятельности нелегальных профсоюзов. Кроме того, он поддерживал связь с подпольными национально-освободительными комитетами. Йозеф Пиларж и Ярослав Фрайбиш работали вместе. Они отвечали за Кладненский, Раковницкий, Младоболеславский районы и Прагу — север. Я. Фиала, носивший подпольную кличку Войта, считался одним из самых надежных и опытнейших инструкторов. Меня это не удивляло. Ведь я знал его по довоенной работе в аппарате. Многих людей он знал лично. Я. Фиала отвечал за Прагу — запад и поддерживал связь с пражскими «зелеными ящиками» [28] .
28
Так назывались в период оккупации пункты связи. — Прим. перев.
У Вашека Курки я жил и имел возможность убедиться, что этот коммунист — прекрасный организатор, принципиальный и инициативный работник.
Мы обсудили вопрос о местонахождении ЦК партии. Я предложил перевести его из Бероуна. Деятельность партии ширилась, а ЦК слишком долго оставался на одном месте. Опыт подсказывал, что долго оставаться на одном месте небезопасно. Я предложил товарищу Молаку как можно скорее покинуть Бероун, а товарищам Коштялеку и Выдре перейти в подполье. Я предложил также перевести из Бероуна типографию и весь технический аппарат. Товарищ Молак в конце концов согласился с моими аргументами и пообещал принять конкретные меры. Наша беседа закончилась договоренностью о том, что в первую очередь я обо всем этом информирую инструкторов.