Прыжок Волка
Шрифт:
— Я ждала любимого мужчину, который не должен мне дать замерзнуть.
— Не дам, не дам…
— Не надо много слов.
И вновь его губы, не давая говорить, закрывали другие губы.
А под легким халатиком так соблазнительно пылало ждущее его тело. Не в силах больше сдерживаться, Андрей подхватил Камиллу на руки и вместе с ней упал на жалобно застонавший диван. Мелькнула, белевшая на нем простынь. Где-то в самом уголке сознания приятно обдало теплом: "Ждала!". Потом это тепло сменилось жаром и белая простынь перед глазами сменилась влажно белевшими в раскрытом сладострастном стоне зубами Камиллы. И он впился в этот раскрытый рот…
— Ты точно, сумасшедшая, — Андрей с наслаждением, расслабившись, на спине лежал на диване.
Камилла грудью, прильнувшая к его груди, весело смотрела на него. Ее зубы все также влажно блестели во рту.
— А тебе не нравиться?
Ее чуть хрипловатый, гортанный голос всегда его заводил.
— Нравится, очень нравится!
— Значит я буду сумасшедшая! — и она, быстро наклонив голову, больно укусила его за грудь.
— Ой, больно же!
— Терпи, ты же мужчина! Кто много терпит, много получает, — и женские губы вновь впились в его кожу.
— Ммм… — боль сменилась наслаждением, когда к саднящему месту укуса дотронулся женский язычок и стал, то медленно, то быстро скользить по коже. — Ммм… ой! — разливающаяся по тело теплота мгновенно была сметена острой, жгучей болью — острые зубки вновь с вожделением впились в свою добычу.
А потом вновь женский язычок стал "залечивать раны"…
Звезды за окном начали медленно бледнеть, растворяясь в утреннем небе. Влажная, измятая простынь валялась на полу. Мужчина и женщина, обнявшись, лежали на диване. Правая рука Андрея, на которой лежала Камилла затекла и нестерпимо колола. Мужчина несколько минут мужественно боролся с болью, затем осторожно стал вытаскивать руку из-под женского тела. Камилла тот час же открыла глаза.
— Таки разбудил, — огорченно тихо сказал Андрей.
Камилла улыбнулась, сладко потянулась:
— Как хорошо! А ну двигайся! — и она шутливо толкнула лежащего рядом мужчину.
Тот чуть сдвинулся к краю дивана, тот неожиданно резко накренился и Андрей тут же очутился на полу. Хохоча, он заглянул под диван:
— Камилла, мы с тобой сломали диван!
Одна из ножек дивана беспомощно лежала на полу. Молодая женщина, откинувшись на спинку дивана, тоже громко хохотала…
Андрей весело скалясь, вцепившись в штурвал, садил десантный бот на Землю.
— Садиться будем в Москве, на Красной площади! — весело заорал он, словно не чувствуя перегрузки, которая словно огромный невидимый пресс, давила и давила.
Визуально ориентируясь, он направлял бот на северо-запад, там, где, по его мнению, должна быть Москва.
"Ну давай же, давай, — глаза Кедрова жадно шарили по экрану внешнего обзора, ища признаки появления огромного мегаполиса.
Быстрый взгляд на монитор. Высота семьдесят километров. Скорость три километра в секунду.
"Быстро тпру. Ох, жесткая будет посадка! — еще взгляд на монитор. — Черт, топлива на донышке. Сейчас вырубиться режим невидимости", — Кедров знал, что компьютер, получив сигнал от датчика, что объем топлива уменьшился до определенного предела, тут же автоматически выключит систему невидимости — лучше быть обнаруженным, чем, использовав все топливо, неуправляемым куском железа брякнуться на землю.
И тут его взгляд зацепился за что-то огромное на горизонте.
"Москва!" — догадался он.
Все тревоги мгновенно рассеялись. И он весело заорал:
— От Москвы до самых до окраин!
Москва быстро приближалась.
"Черт! Точно перелечу", — Андрей до отказа вдавил одну из кнопок, расположенных на штурвале, заставляя тормозной двигатель работать на максимальной тяге.
От перегрузки перед глазами пошли круги.
Пятьдесят километров над землей… сорок… тридцать…
Коротко взвыла сирена — бортовой компьютер выключил систему невидимости.
"Я представляя, как сейчас обалдеют ракетчики. Вдруг ни с того, ни с сего у них на экранах радаров появляется такое страшилище, прущее на столицу со скоростью два километра в секунду", — огромная, прессующая перегрузка выдавила из Кедрова всю первоначальную эйфорию и теперь он с ужасом представлял, в какую неприятную историю он почти вляпался.
Да почему почти? Система то невидимости уже выключена! Вляпался!
Надо отдать должное ребятам из Солнечногорска. На столь нештатную обстановку они отреагировали быстро. Впрочем, в этом, в основном, заслуга автоматизированной системе управления. Едва десантный бот Андрея появился на экранах РЛС, компьютер центрального пункта управления ПРО Москвы в секунду высчитал основные характеристики внезапно появившегося летающего объекта. Миллисекундная задержка — система «свой-чужой» вынесла отрицательный вердикт. И десантный бот Андрея из разряда быстролетящего летающего объекта тут же был переведен в разряд неопознанного быстролетящего летающего объекта. Еще секундная задержка — компьютер выбирал зенитно-ракетный комплекс, с которого наиболее удобно было осуществить уничтожение неопознанного летающего объекта. Выбирать было из чего — более пятидесяти ЗРК, расположенных более чем в десяти местах. Электроника закончила свои расчеты и тут же отдала приказ. Более чем в ста километрах от Солнечногорска, под деревней Жуково, расположенный около Сергиевого Посада ожил монстр — С-400 «Триумф». Четыре ракеты, мирно дремавшие в своих транспортно-пусковых контейнерах, ожили. В их системы управления быстрыми, короткими импульсами была вколочена предварительная информация об их жертве. Предварительная, потому что, оказавшись на воле, как спущенные с поводка, гончие, они устремятся за своей жертвой, постоянно самостоятельно корректируя свое движение.
Еще несколько секунд — опрос всех систем ракет. Все нормально.
Пошел! Замкнулись необходимые контакты и под первой из четырех ракет, которыми владел рукотворный монстр С-400 «Триумф», сработал пороховой аккумулятор давления. Раскаленные газы, словно шарик из пневматического ружья подбросили ракету вверх на высоту тридцати метров. И тут же включился ее маршевый двигатель. Оставляя за собой яркий, быстро расширяющийся огненный сноп огня, она быстро рванула вверх. Но тут же с земли стали поступать управляющие импульсы команд, заставляя ракету ложиться на курс сближения со своей жертвой.